Папа (для) моей дочери

– Этот вариант тоже предусмотрели. – Мне не хочется делать ей ещё больнее.

– Клим?! – требует ответа Кира.

– Тебя лишат родительских прав.

– Нет. – Кира в ужасе смотрит на меня. – Он не посмеет!

– Кира, какова причина развода? – вмешивается Сергей.

– Измена.

– Бывший муж настаивал на общении с дочерью?

– Нет.

– Почему?

– У меня было видео, которым я его припугнула.

– То есть он согласился на все условия, чтобы это видео не попало в сеть?

– Да. Видимо, папик нашёл способ его снова уговорить. Клим, – Кира поворачивается ко мне, – передай папе, что Кристину Вальков получит только через мой труп, и я лучше выйду замуж за первого встречного, чем соглашусь снова на этот брак!

– Тогда этот вопрос решить ещё проще, – спокойно произносит Шастин, и мы втроём поворачиваемся в его сторону.

– Ты решил меня убить? – выдаёт сестрица, в упор глядя на Сергея.

– Зачем? – Шастин чуть улыбается, оценив чёрный юмор моей сестры. Даже взгляд её выдержал! – Ирина «выкупит» у тебя салон, а так как его репутация пострадала, то цену можно поставить символическую. Это если вдруг нагрянут желающие проверить подлинность сделки. Кстати, очень хорошо, что ты отстранила Ирину от работы, – на неё никто ничего не подумает.

– Но восстановить прежнюю клиентуру будет непросто, – возражает Кира.

– Не думаю. Постоянные клиенты останутся, а так как владелец будет другой, то дальше раздувать шумиху не имеет смысла. О скандале очень быстро забудут.

Кира не мигая смотрит на Шастина, словно сканирует его мысли, но Серёгу это, кажется, нисколько не напрягает.

– О скандале могут забыть, если будет новый скандал, и желательно громче предыдущего. – Кира кладёт руки перед собой на стол и, подавшись вперёд, ждёт ответа от Сергея.

– Всё верно. И ты его устроишь, – соглашается с ней художник.

– Как?!

– Дочь известного бизнесмена Станислава Шелеста, бросившая безутешного мужа, отдыхает на берегу моря со своим любовником. – Шастин копирует позу Киры и тоже тянется к ней.

– Да-а?!– удивляется с издёвкой Кира. – И как же этот герой-любовник спасёт меня от повторного замужества, а?

– Мы поженимся, – отвечает Серёга. – Ты сама только что заявила, что готова выйти замуж за первого встречного. За брата замуж не выйдешь, однополые браки у нас не практикуются, а я ничем не хуже первого встречного для фиктивного брака.

Я сижу с открытым ртом и не знаю, что сказать. Нарисовал так нарисовал! Картина маслом. Художник Сергей Шастин.

Эти двое смотрят друг на друга, словно оценивают. Кира откидывается назад, и её губы искривляет лукавая усмешка.

– Заказывай билеты на море, дорогой! – с ехидцей выдаёт сестра.

– Какое предпочитаешь, дорогая? – не моргнув глазом, отвечает Сергей.

– Я не была на Красном. Говорят, оно самое красивое?

Я же ничего не понимаю: Кира сейчас издевается над ним или говорит серьёзно?

– Не могу утверждать, но мы можем это выяснить, – совершенно спокойно отвечает Шастин. – Только сначала нужно переоформить документы на фотосалон.

Кира выпрямляется и поворачивается к Ирине.

– Ириш, ты справишься одна?

– Думаю, да, – рассеянно отвечает Ирина. Кажется, она тоже в лёгком шоке.

– Эй, вы что, серьёзно решили пожениться? – отмираю я.

– У тебя есть возражения? – мило интересуется у меня сестра.

– Никак нет, – поднимаю руки в знак капитуляции. Попробуй ей возрази!

– Кстати, ты узнал, как фотографии попали в сеть? – спрашивает Ирина у новоиспечённого жениха моей сестры.

– Да. Ай-пи ваш. К сожалению.

Ирина и Кира смотрят друг на друга и одновременно произносят:

– Стелла!

– Я даже догадываюсь, чьи фотографии были выложены, – ухмыляется Кира.

Фото были заретушированы, и «пострадавшая» пожелала остаться неизвестной.

– Туманской, – заканчивает за неё Ирина.

– Клим, а у девушек определённо есть хватка! – восхищается Сергей.

– Это ты их детей ещё не видел, – добавляю я.

Сделку купли-продажи решают провести завтра. Про «регистрацию» сестры я вроде как ничего не знаю. Юридически они не могут составить ни брачный контракт, ни описать условия фиктивного брака, чтобы всё выглядело правдоподобно, и я очень надеюсь, что Кира не пожалеет о своём решении. Реакцию отца предсказать не берусь и, чтобы не спалить сестру с её скоропалительным браком, стараюсь как можно меньше с ней пересекаться.

Ирина с головой уходит в работу, и между нами ничего не меняется. Она словно не видит меня. Это какая-то мёртвая зона, из которой я никак не могу выбраться. Радует только одно: вряд ли Ирина сейчас оставит фотосалон. По крайней мере, у меня появилась надежда, что она никуда не уедет, а Бархалеев точно не останется здесь. Даже ради неё.

Телефонный звонок разрывает давящую тишину пустой квартиры. Даже не сразу реагирую на него. Скорее всего, звонит отец, а у меня нет ни малейшего желания с ним разговаривать. Кира улетела два дня назад и попросила посмотреть за квартирой, аренда оплачена вперёд ещё на три месяца. Не представляю, как Серёге удалось такого добиться, но их зарегистрировали в этот же день, как они обратились.

Звонок повторяется. Это не отец. Тот никогда не звонит дважды. Отрываюсь от окна и ищу телефон, брошенный сгоряча на разобранный диван. Сестры нет – ругаться некому. Добыв несчастный мобильник, смотрю на экран, и брови медленно ползут вверх.

Звонит мама Ирины. Пытаюсь принять вызов, но сенсор будто специально не реагирует на касание.

– Слушаю, Наталья Сергеевна! – поспешно отвечаю, забывая дышать. Почему-то мне кажется, что ничего хорошего я сейчас не услышу.

– Клим! Слава богу! У меня мировая проблема! – раздаётся в трубке взволнованный голос заведующей.

Глава 24

– Что с-случилось?

– Клим, у Жени болит зубик!

– Наталья Сергеевна, эту «мировую проблему» можно легко решить, – отвечаю я, с облегчением выдыхая. Господи, как больной зубик может быть мировой проблемой?!

 – Клим, ты просто не представляешь, как Женя боится стоматологов! Панически! Ты сможешь подъехать, посмотреть? Я понимаю, что время уже позднее…

– Время значения не имеет. Через полчаса я буду на месте. Женя с вами?

– Да.

– Вы можете дать ей трубку? – прошу Наталью Сергеевну.

– Да, конечно!

– Да, – слышу заплаканный голосок своей дочери.

– Привет, Женя. Это Клим. – Назвать себя «дядей» язык не поворачивается.

– Привет, – шмыгает в трубку моя дочка.