Папа. Мозаика прямого набора

– Возьми. Залечи только.

Физика за пятый класс. Деза в условии. Килограмм там – совсем не килограмм в Каире. При чём тут Питер? Нравится. Без разницы. Пускай будут Хельсинки.

– Ты там не был. Ни разу.

– Я нигде не был.

– А – Каир? Почему Каир?

– Не знаю. Всегда тянуло на Восток. Он сказочный.

– И – что?

– Багдад, Бухара, Самарканд, Тунис, Исфахан. Килограмм марокканских мандаринов – везде килограмм. Только вес у него разный. В Питере он весит меньше.

– А в Дели?

– Больше.

– Давай, как тогда, с папой: домашняя работа. С большой буквы. Домаш. Вот так. Три строчки отступай. Задача. Дано: … что дано?

– Есть пух, его вес и масса. Второй под вопросом.

– А материальная составляющая?

– Пух – лебяжий. Не существенно. Можно пренебречь без потери качества полученного результата.

– Тогда можно пускай это будут марокканские мандарины?

– Можно, пускай будут. Какой этаж?

– Четырнадцатый.

Инертность тела. Масса аддитивна и инвариантна. Вес – другое, вес – это мера воздействия тела на опору. Тут зависит от принятой системы отсчёта. Гравитация – да. Масса на ускорение. Реакция опоры на нагрузку, если о модуле.

Реактивная сила всегда детерминирована силой нагрузки. Присно. Глупо обижаться. Всякий скандал – от непонимания. Двоешники, значит. А на рынке – килограмм. Простительно. Мандаринов?

Ты же не злишься на лифт за то, что тот приехал на десятый, когда тебе надо на четырнадцатый? Нет. Сама ошиблась кнопкой. Жми на четырнадцатый – приедешь, куда нужно. А если нажмёшь на десятый, не жди, что приедешь на четырнадцатый.

С человеком так же. Просто у того кнопок больше и не всегда понятно назначение некоторых из них. Плюс всякие комбинации. Всю жизнь только и занимаешься, что изучаешь сочетания клавиш человека. Главное, найти нужную кнопочку и нажать вовремя.

– Килограмм лебяжьего пуха весит почти десять Ньютонов. На Луне – в пять раз меньше.

– Лингвистика в чистом виде. А в Каире?

– А в Каире плюс два по Гринвичу. Очень жарко. И килограмм фиников весит больше, чем килограмм клюквы. Спасибо, что проводил. Сам найдёшь?

– Так же?

– Да. Из подъезда направо и вниз по Суздальской. Выйдешь прямо к метро. Под землёй мимо бюста Кирова, мимо медной малины на восток провоцировать чудеса.

– Всех благ! Хотя, вижу, не занимать…

– Я, си ву пле, бля тут прописан. Эт ву?

– Больше выёбывался! Сразу нельзя было? Зачем вынимаешь фильтр из сигарет?

– Дыма не хватает.

– А тебе не хватает?

– Мне не хватает.

– Всем чего-то не хватает. Мне – вот такой бабы, как у тебя.

– И мне в своё время не хватило.

– Бабы?

– Упорства.

– Когда это?

– Всегда это.

– Да ну?

– Ну.

– А чего так?

– Слесарь. Я. Третьего разряда. Я слесарь. Авто.

– Да – ну!?

– Ну.

– А третий разряд – это круто?

– Да хрен его знает. Тогда ветер в голове свистел. Со всех щелей, блядь.

– Так и что?

– При школе курсы окончил, понял? Один раз в неделю туда ходили всем классом. Во-от, а потом на девочек меня потянуло. Это когда я уже досконально знал поршни и коленчатые валы. Потом бросил всё. Перевёлся с помощью отца на факультет информационных технологий, потому что там одни девочки. Я решил, что им меня не хватает. Среди них – Яна Кетабидзе. Очень красивая. Ради неё бросил. Стали мне там впаривать, да я нихуя не понял! Какой-то бэйсик, паскаль, турбо-паскаль, двоичные системы – да пошло всё! Я думал, там кури бамбук да и дело в шляпе. У меня, мало того, что каша в голове, ещё и в желудке пусто. На этой почве и это бросил. Снова к технарям: мол, парни! возьмите обратно.

– Взяли?

– Взяли. Сосед по-соседски взял. Он главным там был, на курсах автослесарей. И на информатике тоже преподавал сосед – сын первого соседа. Короче, можно было бы метаться без конца. Только школа скоро окончилась, поэтому меня недолго помотыляло. Помотыляло, помотыляло, – да и отпустило.

– Меня тоже отпускает. Бывай! Соскучилась, моя ненаблядная. Поеду добывать, как полезное ископаемое, оргазм.

Сам по себе

… возвращаешься домой с буханкой ржаного хлеба под мышкой. К примеру. У кассы метрополитена просишь билет на одну поездку. Тоже к примеру. Кассир оказывается очень весёлой и добродушной женщиной, какие бывают в центральной России. Без комплексов и предрассудков. Не испорченная корпоративной этикой соль этой земли. И, например, это будет выходной день. Скажем, с восьми до десяти утра, поэтому за тобой в очереди – никого.

– А-а! Небось, борщу свежего наварил, да? Домой теперь спешишь… Да с чесночком, а? – скорее не спросит, а утвердит Русская Женщина, глядя на твой уже погрызенный по углам хлеб.

Мало того, – ещё и от души рассмеётся здоровым, залихватским смехом, просовывая в окошко твой билет и заботливо придерживая его пальцем, чтобы не улетел.

– Да нет, – скажешь ты, – не наварил… – со смущением так скажешь, с легким налётом грусти в глазах, придавливая пальцем билет, чтобы не улетел, и тут же додумаешь про себя:

Будто хлеб нельзя есть просто так, – сам по себе.

Я вчера выпила

– Я вчера выпила. Прости меня.

– Я не знал.

– Забери заявление, я тебя очень прошу!

– Нет.

– Данечка… не уходи. Не уходи, я тебя очень прошу. Умоляю! Я не смогу жить без тебя.

– Одно и тоже, Люба. Мы с тобой это уже проходили. Разве нет? Разве не понятно, что ничего не поменяется? Ты не устала?

– Устала. Но я люблю тебя.

– Выпила?

– Да. Пришла домой и выпила стакан коньяка. Мне было херово. Поэтому так написала.

– Я не знал, что ты выпила. Это многое объясняет.

– Прости меня.

– И ты меня прости.

– Всё? Ты не будешь увольняться?

– Нет. Заберу.

– Спасибо!

– Не дави. Мы с тобой сто тысяч раз уже обсуждали всю эту фигню. У тебя никаких прав на меня! Где я, что я, с кем я… сказал: «Дела». Точка!

– Я ничего не могу с этим поделать!

– Ты – замужем! А потому прежде, чем открыть свой рот, десять раз подумай: что и кому ты говоришь. Не борзей! Мне это не нравится.

– Прости меня.

– Это я должен тебя ревновать, ясно? Не ты. У тебя нет оснований!

– Ты не ревнивый.

– Помнишь, когда мы ещё работали на Китай-Городе, нам запретили курить у входа в офис? Тогда я стал ходить на Забелина, – туда, где лавки.

– Конечно. К чему это?

– К тому, что твои как курили у входа, так и продолжали. Пока всех не разогнали к чёртовой матери. Ты раз сделала им замечание, два. Они поулыбались и забыли. Знаешь, почему?

– Знаю. Говорил уже.