Папачупс 1

Распустила шерстяной свитер, одной из знакомых, по общаге, и как не в чем не бывало, начала вязать себе. Свитер был красивый, импортный, и поэтому хозяйка его искала и глядя на крупную вязку и расцветку, соседки, быстро догадалась из чего она вяжет. Оксану выгнали, несмотря на очередные старания Сергей Сергеича. Стало скучно. Хотя Пестиков и некоторые преподаватели, включая Сергей Сергеича, и дальше не за что никому не давали скучать.

Летом поехал к отцу на родину. Вернее полетел, на АН- 24. Летел, восемь часов с посадками в Пензе и Волгограде. Взрослые мужики впереди меня, предусмотрительно заправились коньяком, женщин было пять шесть, за все время полета и они тоже, мучились от жуткого шума двигателей. Прилетели затемно. Отцовская родина как какое- то невидимое существо или даже излучение пронзило, приластилось, как кошка у ног, пронизав все поры, сразу как только открылась дверь самолета и сошел на трап. И чуть позже уже по дороге в село, окончательно сразила и очаровала огромными зелеными перевалами, спешащей куда- то и блестящей серебром, бурной рекой, которую преодолевал в кузове открытого бортового газона. Со мной целых шесть часов тряслось еще несколько человек, включая невесту водителя. Молодой водитель, приходящийся дядькой, рулил. И в прямом смысле перекатывал как матрешек, нас по кузову. Но, несмотря на неудобство и риск взлететь над пропастью, все были счастливы, и улыбались друг другу, открыто и искренне.

И тогда по прилету всех объял совсем другой воздух, чем в Горьком, более мягкий, влажный перемешанный с бескрайним степным простором и, запахом сухих трав и пересушенных почв. А как только вышел из самолета то мгновенно наполнился, влажным дыханием Каспия, и был ослеплен блеском и жаром раскаленного солнца, хотя была ночь, все равно вокруг все парило и поэтому небо озарялось, отсветом более ярких и крупных звезд, чем дома, а также вспышками метеоров, Луной на более темном наглухо зашторенном горами, небе и еще чем то совсем неуловимым но таким родным. Познакомился с близкими родственниками, и успокоился, что, все же похож на них, как собственно и они на меня, ну хотя бы немного, но где моя настоящая родина запутался окончательно.

Затем чудом избежал обрезания, которое по партизански, хотел устроить дед. Но перед этим меня смотрел сельский спец. по сунату, и оказалось что от природы, обрезание мне не нужно. А так уже, собирался бежать. Нет не из страха, а из -за протеста, что вот химичат за моей спиной не спрося, согласия, а мне то уже 16-й год пошел. Запомнился и полюбился отцовский народ. Хоть внешне на вид серьезный, даже где то хмурый, в тоже время по детски открытый, веселый и жизнерадостный, склонный к розыгрышам и самоиронии. А сколько они баек друг про друга знают, что если собраться вместе и налить для настроения, то всех баек и за год, не перетравить. Подружился с двоюродными братьями, налазился по крутым горам, накупался в бурном море. Обратно летел отдохнувший, полный надежд и новых ощущений. Но уже знал, что они там очень остры на язык и любят партизанить, а особенно деды.

9.

Второй курс начался с картошки. Так ничего особо интересного, кроме более близкого знакомства с Аней. Утренние заморозки не по чем, так только бодрят и будят. Построение и развод на работы. Моя группа в чистом поле и с нами картофеле ройка и похмельный водила на газоне, по имени Вовчик. Живем в сельском клубе. Мы всей гурьбой в одном помещении, девчонки в соседнем. После отбоя бывает, перекрикиваемся с девчонками, через картонную стену. Иногда кто- то кидается подушками, а я лично устаю и сразу засыпаю. Выдергивать и кидать целыми днями турнебс или собирать картошку, проползая на корточках по несколько километров в день, занятие не для слабых. А мы и не слабые, в общем- то, упираемся как можем.

В субботу одна радость, дискотека. Танцуем, резвимся, через не могу. Сбегаю с новой знакомой из старшей группы, Аней. Прогуляться предложила она, значит я ей тоже нравлюсь,– думаю я. И вот мы ходим под ручку по единственной освещенной и асфальтированной, центральной совхозной улице. Конец сентября, и по ночам прохладно. Звезды романтично сверкают вдалеке. Фонари расплываются кругами в туманной дымке. Где то гудит коровник, и в темном месте, и вот ее обнимаю, целую, но это все равно не сближает. Почему то? Робко задаюсь вопросом. На всякий случай запоминаю, как в лунном свете пульсирует ее сонная артерия и таят губы. И всего только раз целовал это место, а сразу проскользнула мысль о человеческой хрупкости, и о ее прекрасной коже. Кончик ее носа и пальцы как ледышки, а я весь горю. Мне жарко и волнительно.

Молча возвращаемся на дискотеку, а там пьяный тракторист. И не задирается, но своей неуклюжестью все портит. Сергей Сергеич попросил его покинуть помещение, и сразу стало ясно, что тракторист вообще никакой. Пьянущий и поэтому даже не понимает что от него требуют, а только уперся в подоконник и не в какую. Тогда С. С. хотел его вывести силой, но тот еще больше уперся как бык, хотя сам худощавый, но жилистый и слов уже не понимает. А С.С. и так его, и эдак, ломает своими бицепсами и трапецией, но тот не поддается. Где то минут тридцать боролись. С.С. уже вымотался, тяжело дышит, а трактористу хоть бы хны. Тогда С.С. напрягся, и вытолкал упрямца за дверь, а он обратно ломится. Пришлось музыку выключить и танцы прекратить. Все с молчаливым сожалением разошлись по спальным местам. Пьяный тракторист без музыки интерес потерял и ушел, куда- то, в зябкую мглистость ночи. Видно музыку он все же слышал. Не пропал бы с пьяну. Не замерз бы. Нет, утром видели целехонького. Как штык!

С Аней мы еще пару раз целовались. Так на нее и запал. А она веселая, все смеялась. И несмотря на тяжелый физический труд, месяц пролетел быстро. Все, включая меня, работали без халтуры, до болей в спине, но в итоге Ане и еще нескольким девчонкам работавшим на кухне дали по 115 рублей, а мне и большинству ребят, всего по 35. Предвзятость удивила и расстроила. Стал на С.С. и других руководителей, смотреть по- другому. Как до расплаты дошло, их честность, куда- то потерялась. Думал ну как им не стыдно так поступать с пацанами.

Первый курс прошел в кошмаре. Даже беляш некогда съесть, на большой перемене. Сейчас трудно представить, как тогда все получалось. Черно- белый сон, никаких красок. Каждый день заходил в техникум как на последний бой. Через не могу. Гонка на выживание. Девчонок в группе всего пятеро и двадцать два чувака. Основной костяк ничего так, дружелюбный. Головастиков хватает. Основные, Илюха, Пузо, и Волков. Пузо от фамилии Пузанков, а сам дохлый такой, но умный. На первом курсе никаких романтических историй, так сплошные, приглядки и притерки. Впереди еще ждали нестыковки вроде, того что она любит меня, а я люблю другую, которая в свою очередь торчит от моего дружка, и начались они после картошки.

Из внутри технарских сообществ усматриваю два основных. Любители рока и качки. Мой класс. Рук. Сергей Сергеич, глава качей. А одногруппник Леня Р. основной по пластам, толкучкам, Би-Би-Си, Севе Новгородцеву, короче андеграунд и всегда вместо учебников с магнитолой и бодрым подпевом на английском. По воскресеньям на толчке под трамплином, или еще где то вдоль реки, собираются для обмена и перепродажи виниловых пластинок, куча народу, а там их ждут облавы. Шухерят менты, и дальше бег по пересеченной местности и потом еще на неделю приключенческих рассказов, кто как уходил от погони, или попался, но чудом отмазался. Попадаться нельзя, потому что из технаря попрут. Сам я сначала примкнул к качам. К тому же стучал по лапам. В то время кто ходил на дискачи, особенно в Кулибина, и не хотел получить по бороде, почти все баловались железом и стучали по лапам. Тоже не отставал. Раскачал бицепс до сорока трех. Но в Кулибина или в Швейцарии, если не кого не знаешь, все равно по голове получишь, не зависимо от размера бицепса, это хоть к гадалке не ходи.

Меломаны в основном собираются и курят на лавках перед технарем. Качки тоже не отстают, опасливо глядя на входную дверь, лишь бы С.С. не увидел, а иначе из зала вон. Я дымлю много, но здоровья еще полная кадушка, а у некоторых, таких как Пуза или Волков нет не фига, а все туда же курят до погибели. У Волкова, из- за порога сердца, шрам от лопатки до груди. Он мне как то на физре от которой его в последствии освободили, показал. У Пузы тоже не лучше, сердечко моросит. Замечаю, что умники все какие то больные. А еще сквозь сизые кольца дыма, в прокуренный мозг особо цепко впиваются, темно желтые стены технаря и заразы такие, никак не хотят отпускать. Такие темы, Лондон, Лондон, би-би-си и жим с груди 160 кг, рекорд зала. И как их объединить!?

10.

В технаре несколько жутких преподов. Один сильно похож на Андропова, но он в основном по залетчикам и двоечникам. Но больше всего меня невзлюбила химичка. Я виноват у нее во всем. Жаль, что она не гнусавит, как это положено бабе яге. И выглядит довольно прилично. Совсем не понимаю, что ей надо. На втором курсе, на лабораторной по химии, мой сосед по парте тот самый Пестиков, во всю пробует на вкус реактивы, и ничего, пока живой. – Они слабые!– со знанием дела объясняет он и зажигая спиртовку бросает непотушенную спичку в парту. Мои замечания на него не действуют. Наши отношения строятся по принципу, ты иди, я догоню. То есть на уроке он всячески на меня борзеет и даже обзывает, на перемене же по полной получает. Так мы и существуем, поэтому я не встреваю в его действия, только иногда легкими тумаками протестуя против его ковыряний в носу и пожираний его содержимого. Этого как не крути, я перенести не могу. А тогда на уроке в парте, оказывается, лежал, чей то забытый носовой платок, он то и загорелся. Дымило мощно, и естественно химичка почему то решила, что, хочу сорвать урок. – Юнусов!– заголосила она. – Вон из класса!– расстроился потому что уж хоть бы тогда так и было, так нет же и близко. Выгнала обоих, а меня обязала прийти с родителями.