Папина дочка

— Каким образом?

— Доверься мне, Анна! — Ричард внезапно склонился ко мне и легонько коснулся моих губ сухим, ничего не означающим поцелуем. Довериться??? Я сомневалась, что смогу, ибо до сих пор понимала, что все мои поступки, совершенные в недавнем прошлом, были под воздействием наркотика. Вряд ли мне на трезвую голову хватило бы смелости идти против воли отца. Моя ошибка была в том, что я из праздного любопытства согласилась втянуть в себя две белых дорожки, не подумав о последствиях. Лишь кивнула.

Квартира Ричарда была двухъярусной. Мы вошли вместе с двумя чемодана. Я не стала собирать весь гардероб, наверное, подсознательно верила, что мое новое положение продлится недолго. Откинув голову назад, любовалась причудливой люстрой, большими окнами вместо стен, из которых был захватывающий вид на вечерний Лондон.

— За нас! — Ричард появился рядом с двумя бокалами шампанского. Я улыбкой поблагодарила и пригубила шипучий напиток. Вкус был какой-то странный. Мы смотрели друг другу в глаза и реальность вокруг меня постепенно расплывалась, оставались четкими только внимательные серебристые глаза. Он забрал бокал, поставил на журнальный столик и обнял меня. Его дыхание было горячим, обжигающим. Приоткрыв рот, наблюдала словно со стороны, как Ричард медленно склонился к моему лицу и осторожно завладел губами, слегка их раздвигая, чтобы просунуть язык внутрь.

Руки сами легли на его шею, затеребили ворот рубашки, смещаясь к пуговицам. Пальцы медленно, неумело расстегивали эти маленькие кнопки, в то время, как руки Ричарда уверенно расстегнули молнию сзади моего платья, стянул его с плеч вместе с черным бюстгальтером без бретелей, небрежно все упало на пол. Мы стояли в полутемной гостиной, напротив открытого окна, целовались, блуждая бесстыдно руками друг у друга по телу. Я чувствовала, как что-то теплое растекается по телу, как в глазах вспыхивали звезды, искры, в груди горел огонь и все тело жило своей отдельной жизнью, мозг давно прекратил участвовать в моей деятельности.

— Сладкая… — протянул Ричард, прокладывая влажную дорожку от губ к ушку, от ушка вниз по шее к плечу, а от плеча к грудям. Его губы сомкнулись над одной грудью, вторую обхватил ладонью, сжал, покрутил между пальцами сосок, второй слегка прикусил. Меня тряхануло как от электрического тока. Такого мощного взрыва ощущений никогда не испытывала, от этого громко застонала, позабыв свое смущение на пороге этой комнаты.

Ричард спустил свои ладони мне на задницу, сжал ягодицы, прижал к себе, так сильно, что я ощущала через плотную ткань джинсов его возбуждение, которое нетерпеливо рвалось наружу. Со смелостью, которой никогда у меня не было, положила ладонь на ширинку и слегка сжала его достоинство. Тишину разбавил протяжный стон.

— Анна… — он вскинул голову, смотря на меня хмельным взглядом от чувств. — Я хочу тебя, малышка!!!

— Ммм… — меня повело, качнуло, я вцепилась в плечи своего мужа. Почему-то все стало таким непонятным и было просто совершать то, что никогда бы не совершила. Я скользнула всем телом по Ричарду и опустилась перед ним на колени. Откуда знала, что дальше делать? Не знала, просто внутри меня сидела какая-та порочная чувственность, которая и подсказывала мне как действовать. Губы изогнулись в томную улыбку, глядя снизу в глаза Ричарда, облизнула кончиком языка губы. Он стиснул зубы, шумно выдохнул. Лязг пряжки ремня, звук расстегиваемой ширинки, стягивание одежды вниз и вот перед глазами, в непосредственной близости, подрагивал возбужденный, с венками, с капелькой на конце мужской член. Завороженно приблизилась к нему, лизнула языком солоноватую капельку. Ричард застонал, но не дернулся, позволил себя изучать. И я изучала. Погладила член по всей длине, обхватила его, сжала, потом вновь погладила.

— Возьми его в рот! — прохрипел над головой возбужденный голос, срываясь на окончаниях. Я послушно вобрала в себя головку члена и стала посасывать, играя периодически языком, ибо не понимала куда его вообще девать. Судя по тому, как Ричард стонал, гладил меня по голове, слегка то сжимал, то направлял в нужный ему угол, ему нравилось. Пытался даже протолкнуть глубже, но у меня тут же возник рвотный позыв, уперлась ладонями в его ноги. Он не стал настаивать, только разочарованно выдохнул, когда я вообще отстранилась.

— До профессионального минета тебе, конечно, расти и расти, но задатки хорошие, я в предвкушении, когда сделаю из тебя шлюху! — Ричард резко поднял меня на ноги, толкнул в сторону дивана, я едва не упала на каблуках, но он вовремя меня ухватил за руку, повернул к себе спиной. Заставил встать на диван коленками, положил руку на поясницу, прогибая меня в удобную позу для него. Я не понимала, что происходит. Вещи, обстановка закружились перед глазами, тишина, смешанная с тяжелым дыханием давила. Внезапно раздался шлепок. Голую ягодицу обожгло. Я вскрикнула от неожиданности, от боли. Место шлепка жгло. Еще удар. Третий взмах хотела отстраниться, но меня крепко держали одной рукой. Слезы унижения застыли на глазах. Закусила губу, напряженно ожидая следующих ударов. И они последовали, беспорядочно, без какой-либо логики, причиняя физическую и моральную боль. Туман в голове постепенно рассеивался, и я с удивлением от происходящего оглянулась через плечо. Ричард выглядел умалишенным, глаза горели, на губах блуждала маньячная улыбка, он жадно рассматривал мою красную задницу, поглаживая себя одной рукой.

— Ричи… — прошептала, не понимая, какая сила меня вновь заставила оказаться в предстоящей телесной близости с мужем. Ужас первого раза еще не забылся. Ричард вскинул на меня глаза, прищурился, что-то себе под нос прошипел, подошел впритык ко мне, раздвигая ноги.

— Не надо! — взмолилась я, ощущая, как его твердый член упирается в меня, одним резким движением вторгается внутрь, разрывая меня на части. Но кто меня слушал. Его движения сразу же стали напористы, резки и глубоки. До самого основания. Понимая, что ничего не изменится, отвернулась, вгрызаясь зубами в свою ладонь. Я ненавидела Ричарда. Ненавидела его животную сущность, которая сейчас застилала ему разум. Он менял угол проникновения, доставая меня до самой матки, заставлял кричать, теребил своими нервными пальцами мой клитор, поспешно потом сминал грудь, крутя до болезненной пытки соски.

Сколько прошло времени с начала этой агонии? Полчаса? Час? Ночь? Я уже не чувствовала своих ног, у меня уже не было слез, не было душевной боли. Было только тупое равнодушие и желание, чтобы эта фигня побыстрее закончилась. В этот раз Ричард трахал меня на обеденном столе после кросса на диване. Он никак не мог найти свою точку блаженства.

— Соси! — прорычал Стоун, отстраняясь от меня, хватая за волосы. Я распахнула широко глаза. — Мне с бревном не интересно растрачиваться. Давай, детка, поработай своим ротиком!

Меня не спрашивали, хочу или нет. Просто сдернули со стола, швырнули к ногам и, поглаживая по всей длине, поднесли член к лицу. Послушно открыла рот, но даже в этом не проявила энтузиазма, чем злила Ричарда. Это чувствовалось в воздухе, по его дыханию, по тому, как темнели его глаза в ярости. Он убрал член от меня, я не успела облегченно выдохнуть, как раздалась звонкая пощечина. Попыталась прикрыть лицо руками, но Ричард перехватил их одной рукой, бил меня по щекам ладонью, не сильно, но ощутимо и презрительно, раздражительно. Потом отступил на шаг назад, стал ублажать себя сам, глядя на меня избитую, изнасилованную, униженную, сломленную.

— Говорят, сперма полезна для кожи! — глумливо произнес Ричард, выплескивая мне на грудь, на лицо свою сперму. Брезгливо вытер свою руку об мои распущенные волосы. — Надумаешь папочке рассказать, я тебя затрахаю до смерти, а так еще подумаю научить тебя получать от этого удовольствие!

Я с ненавистью в сердце, в глазах смотрела, как он медленно уходил в сторону ванны. Папе рассказать? Да я никогда не признаюсь ему в какую ерунду попала из-за своей глупости. Просто стыдно. Просто не найду в себе сил взглянуть в его спокойные глаза. Не смогу слышать его холодное: «Я ж говорил!». Сама заварила эту кашу, сама и буду ее расхлебывать.