Параллельные

Я, мягко говоря, слегка офигела, но махнула на них рукой и сбежала в ФАП. А потом на меня вышел человек, занимающийся биотуалетами, и я… вконец растерялась.

Нет, не то чтобы я была в восторге от своего деревянного друга, но и к такому обилию благ на свою голову оказалась не готова. Так и тянуло сказать: «Горшочек, не вари».

Окончательно меня покорил копчёный омуль, подаренный мне Надеждой Николаевной.

— Муж сам коптил, — с гордостью заявила она, собираясь домой. — Пальчики оближешь!

— Э-э-э, спасибо, — только и выдавила я, будучи неготовой к такому ароматному проявлению чувств.

На улице вечерело, но, в отличие от своей медсестры, уходить с рабочего места я не торопилась: по дому бродили незнакомые люди, чем-то стучали, что-то ладили, что-то прокладывали, пугая Серафиму. Сидела за столом и рассматривала рыбину. К домашним деликатесам я относилась с опаской, памятуя о целом списке опасностей, которые они могли нести. Последнее, чего мне хотелось, — заработать отравление. С другой стороны, подарок вроде бы был сделан от чистого сердца и выкидывать его было как минимум неловко.

Наклонила голову, принюхиваясь к рыбе, и опять поймала странное ощущение чужого взгляда. Только на этот раз я решила быть умнее и, вместо того чтобы кинуться к окну, я потянулась за сотовым, чтобы с помощью камеры рассмотреть в потёмках мальчишескую голову с оттопыренными ушами.

Не торопясь, я собрала свои вещи, сменила рабочий халат на джинсовку, перекинула через плечо сумочку и вышла на улицу, прихватив с собой омуля. Немного повозилась с замком.

При этом сердце в груди скакало как ненормальное, будто сейчас происходило что-то важное.

Фонарей в посёлке не предусмотрели, поэтому дорогу приходилось подсвечивать фонариком с телефона. Поначалу всё было тихо, если не считать собачьего лая, разносившегося по округе то тут, то там. А потом я услышала негромкие шаги — тихие и осторожные, которые ужасно не хотелось спугнуть. Что делать дальше, я не представляла, но продолжала идти, изо всех сил прислушиваясь к происходящему.

Как ни странно, но выручил меня соседский конь (кто бы мог подумать, что я когда-нибудь такое скажу?!), заржавший в своём загоне. Должно быть, мой преследователь испугался, потому что вслед протяжному «и-го-го-го» раздались человеческое «ой» и звук падения.

Выхватить из мрака детскую фигуру с помощью фонарика особого труда не составило. Он сидел на земле возле крупного камня и потирал ушибленную коленку.

В луче фонаря мальчишка (или, если верить Янжин, — Пашка) испуганно замер, точно олень в свете фар.

— Ну и зачем ты за мной следишь?

Он громко засопел и попытался подскочить на ноги, чтобы убежать, но тут же сморщился от боли — как выяснилось позже, при падении он не только разбил коленку, но и сильно растянул связки. Мне пришлось знатно попотеть, убеждая паренька просто дать мне осмотреть его ногу, ибо всё это время он норовил уползти от меня, придерживая пострадавшую ногу. Тут-то и пригодилась рыба, которую я догадалась сунуть ему в руки.

— Держи, — грозно велела юному сталкеру. — Я за чемоданчиком в медпункт сбегаю. А если уйдёшь и бросишь мою рыбу, то я… приду и покусаю тебя.

Прозвучало нелепо, но мальчик неожиданно проникся и на моё грозное «Понял?» с энтузиазмом согласно затряс головой.

Путь туда-обратно не занял много времени. Промыла перекисью коленку. Пашка громко сопел-шипел, но стоически держался. Судя по старым ссадинам на коленке, падать для него было не впервой. Впрочем, там и не было ничего страшного. А вот осмотр голеностопа меня расстроил — сустав распух и явно отдавал сильной болью при пальпации.

— Плохи наши дела, брат, — вздохнула я, — придётся бинтовать.

— Нет! — впервые подал голос ребёнок и опять попытался подскочить на ноги, но, ступив на больную ногу, резко передумал, тихо заскулив.

— Это ненадолго, всего лишь несколько дней, но ноге нужен покой!

По крайней мере, я очень на это надеялась, ибо диагностировать разрыв связок в наших условиях было несколько проблематично — отсутствие рентгена влекло определённые ограничения.

Он надулся, но перестал сопротивляться, протянув мне ногу. Бинтовать её в потёмках было отдельным «удовольствием».

Идея проводить его до дома была встречена мальчишкой крайне негативно. Но и тут я воспользовалась уже знакомым приёмом, заставив его тащить дарёного омуля.

До развалюхи на окраине доковыляли за полчаса, хотя, казалось бы, расстояние было не таким уж и большим. Но мальчик словно специально вёл меня окружным путём, видимо надеясь, что я передумаю.

— Так зачем ты следил за мной? — решила попытать счастья ещё раз, если честно, ни на что особо не надеясь. Я вообще до последнего не была уверена, что Паша умеет нормально разговаривать.

— В-в-вы же д-доктор, — заикаясь, сообщил он.

— Фельдшер, — по привычке пояснила я, но тут же исправилась, чтобы не спугнуть: — Да, доктор.

— Х-хорошо. Т-тогда в-вылечи-те м-мою м-ма-м-му.

В голове тут же пронеслась вереница вопросов, но озвучить их вслух я так и не успела — мы как раз подошли в дому мальчика, откуда тут же материализовалась крайне громогласная женщина.

— Пашка?! Зараза ты этакая, куда опять запропастился?! Я тут чуть с ума не сошла!

Свет из дома освещал женщину со спины, поэтому рассмотреть лицо матери мальчика у меня так и не получилось.

— Он ногу подвернул… — начала было я, но быстро осеклась, ибо громкая женщина двинулась на меня.

— А ты кто такая?!

— Нина. Ваш новый фельдшер.

— Ах фельдшер! — словно с издёвкой выплюнула дама. Я слегка растерялась и… выпустила Пашину руку из своих пальцев, тот воспользовался моментом и поскакал на одной ноге от меня подальше.

— Да, — кивнула я головой, — ваш сын упал, а я ему тугую повязку наложила.

— Тогда скажите, Нина-фельдшер, с какой стати вы оказываете помощь МОЕМУ ребёнку без МОЕГО согласия?!

Вопрос был интересный.

Я почесала кончик носа и подумала, а какого, собственно, хрена все срывают своё раздражение на мне?! И, сделав глубокий вдох, во всех красках описала степень своего возмущения, попутно пригрозив мадам разборками на тему того, с какой стати её ребёнок один, без присмотра, гуляет по посёлку после наступления темноты? А потом мы как-то вместе перешли на русский народный. В общем, наскандалились мы в тот вечер вдоволь. Бедный Пашка даже успел заскучать, усевшись на кривое крыльцо дома.