Пари на развод

Красотка. Хорошо, однако, порезвилась.

Даже не знаю, похвалить или посочувствовать. Но девчонка начинает первая.

– Олеся, прости меня, пожалуйста. Я такая дура, – шепчет она не своим, очень хриплым голосом, когда наши взгляды пересекаются, после чего сразу закашливается.

Удивленно вскидываю бровь. Извинений точно не ожидала. Скорее уж уточнений в приказном тоне по поводу, куда и сколько следует перевести денег, чтобы сделать ей (как там Римма Максимовна требовала?) губы и грудь.

Однако, сюрпризы не заканчиваются.

Сводный братец присоединяется к своей старшей сестренке и тоже просит прощения. А затем они на пару рассказывают то, от чего у меня волосы становятся дыбом. Ромку, судя по резко прищуренным глазам, четко обозначившимся на щеках желвакам и тому, как аккуратно, но вместе с тем крепко он сжимает мою ладонь, тоже пробирает.

Есть от чего.

Оказывается, честь стать дойной коровой для матери и отчима, помешанных на деньгах, выпала не только мне, но и Алиске. Только если меня трясли за счет отца, а позже путем взаимовыгодного сотрудничества с Кировым, то с младшей поступили иначе.

Фактически ее подложили под тех двух идиотов, которые ее изнасиловали.

Баринов и его супруга,

наша мать,

желающая купаться в роскоши, создали максимально благоприятные условия, чтобы провернуть очередную гнусь. Вбили в голову дочери идею отомстить старшей сестре, устроив в ее квартире гулянку, намекнули парням – ее дружкам, что Алиска любит эксперименты в постели, и даже наркотиками тех «угостили», чтобы не скучно было. А дальше просто ждали результата.

И то, что уродов, истязавших их дочь, оказалось не двое, а трое – родителей не опечалило. Лишь порадовало. Ведь трое богатеньких мажоров, которых можно прижать к стене, чтобы заставить жениться, ну, или в крайнем случае раскошелиться за молчание, лучше, чем двое.

Ну а Алиска… баба же, не сотрется. Да и что с нее станется? Подумаешь, поревет. Зато квартирку себе позже купит.

Обо всем этом Алиска узнала уже по факту, лежа в больнице, когда мамочка пришла давать ей очередные ценные указания, когда, кого и как начинать шантажировать. Девчонка была в ужасе. Митька, заявившийся без приглашения следом за родительницей и услышавший причины злоключений сестрицы (а Алиску он действительно всегда любил до крайности), еще больше.

Розовые очки у обоих отпрысков гражданки Бариновой разбились на мелкие осколки.

К чести Митьки, ему хватило сил выгнать мамашу взашей, а позже и пригрозить, что он сам на нее заявление накатает, если она от них не отстанет.

– Не переживай, отстанет, потому что сядет, как и ваш папаша, – негромко, но проникновенно, произносит Рома, когда младший Баринов замолкает.

Я же просто киваю и, не желая дальнейших расспросов, поясняю главное:

– Ваши родители виновны в смерти моего отца и моей дочери.

Палату покидаю глубоко уверенной, что конкретно эти двое больше не будут строить мне козни, как и не будут беспокоить. Никогда.

Прочувствовав на собственной шкуре, почем фунт лиха, вряд ли они захотят повторения.

Я же… я же просто ухожу.

Ухожу со спокойной душой.

С одной стороны, я точно знаю, что никогда не приму их, как родственников, слишком много боли они причинили действиями и бездействиями. Никогда не назову их братом и сестрой. Они мне – чужие.

Но с другой стороны, где-то глубоко-глубоко внутри я рада, что они не одиноки, как была я. У Алиски есть Митька, а у Митьки Алиска. Как бы они не страшились будущего, вместе непременно справятся.

Глава 39

ОЛЕСЯ

Две недели спустя

– Рома, может ты все-таки поделишься, куда мы едем? – складываю руки на груди и свожу брови вместе. – Так ведь нечестно, что нас в машине четверо, а куда она движется, знаешь ты один.

– Сюрприз, Лесь, – подмигивает этот хулиган, на секунду переключая внимание с дороги на меня. – Чуть-чуть терпения, и все скоро увидишь собственными глазами.

– Не люблю сюрпризы, – ворчу, отчего Лешка, прикусив губу, тихонько пофыркивает на заднем сидении. А Ванюшка, примостившийся рядом с ним в детском кресле, смеется в голос.

Кажется, эти мелкие бандиты только и делают, что угорают, наблюдая за нами с Ромкой. Вот же спелись, проказники!

Впрочем, я совсем не против. Я счастлива от того, что сын, как и я, переживший не самые легкие недели, постепенно сбрасывает панцирь напряжения и понемногу оттаивает, возвращая себя настоящего: открытого и позитивного парнишку, каким был всегда.

С каждым днем он все шире улыбается, чаще делится эмоциями, не боясь быть неуслышанным, шутит и юморит, пересказывая истории из жизни школы, а порой ворчит, что мы его слишком опекаем и, прихватив в напарники ВанькА, сбегает на любимые тренировки.

Мелкий Зотов от этого дела в восторге. Ходит везде за Лексом хвостиком и всячески старается ему подражать.

Ну раз старается, почему бы не помочь такому ангелочку. На прошлой неделе подумала, да и заказала малышу добок.

О-о-о! Надо было видеть глаза Ромки, когда его сынишка вслед за Алешкой заявился на тренировку в белом кимоно. Боже, это было феерично!

Как чувствовала, специально, притаившись за дверью, снимала видео… Не то, чтобы Зотова подразнить, нет. Ну ладно, если только чуть-чуть. Но больше для самой себя. Чтобы, когда взгрустнется, пересматривать эти невероятные моменты и наслаждаться теми эмоциями любви, безумной радости и гордости, которые умеют испытывать за своих детей только по-настоящему сильные мужчины.

За прошедшие две недели вообще много всего случилось. Самое главное, дело папы и Лики было возвращено на доследование, а спустя уже три дня Баринов давал признательные показания.

Этот жуткий человек в ходе следственного эксперимента показал, что и как делал, чем полностью признал, что собственноручно спровоцировал аварию. Его супруга, женщина, родившая меня тридцать три года назад, пошла по делу соучастником и, кроме того, главным организатором преступления. Завистливая и злобная, эта гадина действительно шантажировала отца, а позже предприняла все, чтобы папа сорвался в город в конкретный день в конкретное время. Позже она же обеспечивала своему мужу алиби. И ей поверили.