Парикмахер

–  Что ты?! Бога ради!! Тема скользкая, репутация моего журнала может оказаться запятнанной. Даже если речь идет, слава богу, лишь об одной паршивой овце.

Я кашлянул и протянул ей пакет.

–  Вот, я захватил кое-какие мелочи… - Надо сказать, что Беа упаковала лишь самые качественные и дорогие флаконы.
– Средство по уходу за волосами из моей новой серии, а также новое ароматическое масло. Так что лишь пара мелочей.

–  Томми, как мило!
– Она охотно приняла мои дары.
– Мы можем упомянуть о них в журнале - среди рекомендуемых подарков на Рождество. Как раз сейчас идет планирование рождественского номера.

–  Спасибо.

–  Томми?

–  Что?
– Я встал.

–  Пожалуйста, никому не рассказывай про это дело с «Клермон». Пускай все останется между нами. Я надеюсь на тебя, Томми!

–  Ясно, - ответил я.

–  И вот что еще, Томми.

–  Ну?

–  Измени мне прическу. Конечно, не так радикально, как Александре, но изобрети какой-нибудь новый штришок.

–  Я непременно что-нибудь придумаю.
– Мысленно я уже прикидывал, как Керстин сделает Еве холодную завивку и как это будет выглядеть.

–  Ева, я хочу взглянуть на кабинет, - сказал я.

Моя просьба, казалось, ее не удивила.

–  Что ж, взгляни. Вчера полиция уже сняла с нее печать. Тебя проводит Барбара.

Мы попрощались, как мне показалось, довольно прохладно. Ева вышла со мной в приемную. Барбара Крамер-Пех тут же вскочила со стула.

–  Барбара, покажешь Томми кабинет Александры?

–  Да. Пойдемте, - пролепетала та.

Ее лицо показалось мне опухшим, старательно нанесенная косметика не могла скрыть неровностей кожи. И вообще, Барбара выглядела усталой.

–  Сюда, пожалуйста.

Почему она разговаривает шепотом? На столике в темном коридоре горела свеча.

–  Мы пришли.

Фото в рамке. Рядом огромный букет. На губах Александры озорная улыбка. Редакция воздвигла алтарь в память мертвой коллеги. С дощечки, прикрепленной возле двери, ее имя уже исчезло. Я прочел там: «Отдел косметики». Барбара нажала на ручку и распахнула дверь. Сама она явно не решалась переступить через порог.

Кабинет был маленький, не то что у Евы Шварц. На левой стене висел постер с американским певцом Принцем, на правой стене фотокалендарь - Робби Уильямс в июле, со спины, с голой задницей. Впечатление, что ты вошел в комнату подростка. Неужели Александра так и не повзрослела? В длинном шкафу все полки заставлены - книг почти нет, зато много тюбиков, баночек и флаконов - пробы всевозможных косметических фирм. У окна письменный стол, на нем поцарапанный плексиглас и больше ничего. Вероятно, полиция уже забрала все бумаги. Я чувствовал себя как жаждущий сенсации турист, который видит, что обманулся в своих ожиданиях. Кабинет выглядел печально и жалко.

–  Вон там она лежала.
– Барбара показала на маленькую ковровую дорожку, постеленную наискосок перед письменным столом.
– Скоро тут положат новый ковер.

Такова жизнь. На что я надеялся?

Барбара упорно стояла в дверях, словно музейная смотрительница, мечтающая поскорей спровадить любопытного посетителя и запереть за ним дверь.

–  Томми, я вам звонила, - внезапно сообщила она.

–  Я знаю.

Она взглянула на меня, словно собиралась что-то добавить, но лишь опустила глаза. Я оперся на подоконник и ждал.
– Это только… - Она помедлила, оглянулась через плечо, потом, наконец, переступила через порог и закрыла за собой дверь.

–  Это только ради того, чтобы вы не думали плохо про Александру.

–  Почему я должен так думать?

–  Вы и Александра… вы симпатизировали друг другу. Александра всегда вас любила. То есть чисто по-дружески.

– Барбара покраснела.
– И вы должны запомнить Александру такой, какой ее знали.

–  Вы о чем?

–  Не надо верить всему, что вам наговорила про нее Ева. Александра не такая плохая! То есть … - Барбара запнулась.
– Она часто говорила необдуманные вещи, вообще не отличалась дипломатичностью, и это ей часто вредило.

–  Понимаю, - пробормотал я, хотя не понимал ровным счетом ничего.
– Был конфликт?

–  Не совсем прямой. Тут не бывает прямых стычек. Но я знаю, что Ева мечтала избавиться от Александры. Та наступала ей на пятки. Ева боялась конкуренции.

–  Значит, Александра была для нее конкуренткой?

–  Александра вела важнейший раздел. Кроме того, она провернула огромную работу - нашла для отдела рекламы хороших клиентов. Руководители издательства благоволили к ней, это ни для кого не было тайной. И это как раз когда у Евы оказались запороты два последних номера.

–  Как это? Запороты?

–  Плохо продавались. Не те заголовки, не те выносы - такое иногда случается. Читательницам не понравилась фотомодель на обложке. Ведь Ева решает все сама и иногда не попадает не то что в десятку, а вообще промахивается. Конечно, на деле все намного сложней, чем я говорю. Еве особо и не возразишь - босс есть босс. Но если она в ближайшее время не увеличит тираж, ее редакторское кресло обернется катапультой. Томас, только это строго между нами, хорошо? Я сообщила вам внутреннюю информацию, приоткрыла дверь в редакционную кухню.

–  Так вы подозреваете, что это Ева убила Александру?

–  Что вы?!
– ужаснулась Барбара и даже всплеснула руками, словно хотела стереть все свои слова.
– Я вообще не могу представить, что на это способен кто-нибудь из наших сотрудников!

–  У Александры тут были друзья? Ну, кроме вас?

–  Она всегда дружила с Клаудией Кох, вы ведь знаете ее. Они не только работали в одной редакции, но и жили в одном доме. Очень разные, но тем не менее были лучшими подругами. Что для Клаудии Кох серьезно, то для Александры всегда игра. Вообще-то, я даже удивлялась их дружбе, ведь они совсем не подходили друг для друга.

Неужели Барбара ревновала? К Еве Шварц, к Клаудии Кох, ко всем, кто дружил с Александрой?

–  Чтобы у вас не сложилось ложного впечатления, - сказала Барбара, - я вот что добавлю. Не могу утверждать, что мы с Александрой дружили. Для этого мы слишком редко контактировали. Я всегда жалела об этом. А теперь уже слишком поздно.

–  Сочувствую.

–  Александра когда-нибудь упоминала про меня?
– Барбара с надеждой устремила на меня взгляд.

–  Да. Или нет. Честно говоря, не помню.
– Теперь настала моя очередь краснеть. Ведь Александра никогда не говорила про Барбару.

–  Возможно, это могло бы потом измениться.
– На лице секретарши заиграла загадочная улыбка.
– Моя дочка Антье и Кай, сын Александры, души друг в друге не чают. Когда дети впервые влюбляются, их матери тоже становятся ближе. Возможно, мы с Александрой стали бы на этой почве настоящими подругами.
– Она вздохнула.
– Как это было бы прекрасно!

–  Вам ведь очень нравилась Александра, верно? Что и говорить, потрясающая была женщина. Такая привлекательная, жизнерадостная.

–  Да-да, верно. Значит, мы с вами хорошо к ней относились. Я могу вам доверять, да?