Парикмахер
Шрифт:
Я кивнул.
– У меня тут возникла проблема. Возможно, вы в силах мне помочь. Вещь довольно глупая.
– Что такое?
– На имя Александры приходят счета и предупреждения, их очень много. Гуччи, Порше, Кефер, в том числе и ваши счета, Томас. С ее почтой теперь вожусь я. Оплачивать нужно много чего. А банковский счет Александры, вероятно, пуст. Кай ничего не должен знать об этом, ведь он еще ребенок. Он даже не подозревает о финансовом крахе матери.
– Вы в этом уверены?
– Он поссорился с матерью, к несчастью, как раз в день убийства. Бедняжка, теперь ему придется жить с таким камнем на душе. Что вы думаете? Он такого ей наговорил!
– Что это была за ссора?
– Кай занял у Клаудии
На кокаин, подумал я.
– Александра задала ему трепку - мол, не надо клянчить у других, раз мать запретила.
– Александра сама рассказала вам об этом скандале?
– Нет. Но мать с сыном так орали друг на друга, что было слышно на всем этаже. При этом она все время повторяла: если ты не будешь меня слушаться, отправишься к отцу в Берлин. Обычно это действовало.
– Я понимаю.
– Главная редакторша, Ева, страшно злилась, когда мальчик торчал у Александры и Клаудии. Двери тут всегда открыты, сотрудникам редакции нечего скрывать друг от друга.
– Разумеется, нечего.
– Клаудия поступила неправильно, когда дала мальчику деньги. Александра пыталась быть последовательной в воспитании сына, а Клаудия снова нарушила ее усилия. Естественно, Александра ни в чем не упрекнула свою лучшую подругу!
– Барбара Крамер-Пех вцепилась в мою руку.
– Томми, все это материнские проблемы, вам их не понять.
– Барбара, правда, что голова убитой Александры покоилась на подушечке? Вы видели это?
– Я не смотрела. Не хотела смотреть. Не знаю, что с ней сделали. Пожалуйста, не спрашивайте меня больше ни о чем. Ой, мне пора на свое место. Надо отвечать на телефонные звонки.
– Возьмите мою визитную карточку - на всякий случай. Что касается моих счетов к Александре - можете их порвать.
Она тихонько прикрыла за собой дверь. Обессиленный, я рухнул на стул. Ну и гадюшник! Я не верил ни Еве Шварц, ни Барбаре Крамер-Пех. Могла ли одна из них убить Александру? И по какой причине? Убийца стоял (или стояла) в этой самой комнате. Осталась ли на ковровой дорожке кровь Александры? Я непроизвольно убрал ногу с пестрого узора. Крутанулся на стуле, совершив полный оборот вокруг своей оси, сцепил пальцы на затылке и уставился на косметическую продукцию на полках. Среди книг мне бросилось в глаза название на корешке: «666 секретов нашего тела». Я вытащил книгу. На пол спланировал бумажный листок. Я поднял его и поднес к глазам. Основное письмо написано кириллицей. Короткое резюме на английском языке адресовано «миссис Каспари». «М-р Иванов» заверял ее в том, что «сохранит в секрете упомянутые темы», и выражал надежду «на успешное сотрудничество». Я попытался разобраться в кириллице. Прочел по-русски лишь слово «мускус», ничего не понял, сложил бумажку и сунул в карман брюк. Словно преступник, выскользнул из кабинета Александры. Скорее на свежий воздух! На сегодня с меня достаточно! Коридор закончился, я свернул направо. Выхода там не оказалось. Я стоял перед неплотно прикрытой дверью чьего-то кабинета. Пожалуй, придется спросить, как мне выбраться из этого лабиринта. Только я хотел постучать, как услышал голос мальчишки.
– Пускай делает все, что хочет! В Берлин я все равно не поеду!
– Ты немного потерпи, - мягко возразил женский голос. Только теперь я заметил возле двери табличку: «Клаудия Кох. Редактура текстов. Партнерство. Психология. Секс».
Я постучал в дверь.
– Простите, я не хочу мешать, но…
Клаудия Кох и Кай разом повернулись в мою сторону.
– Господин Принц!
– пораженно воскликнула Клаудия.
– Я заблудился, не могу найти выход из редакции.
– Я уже
слышала, что вы здесь!– Клаудия встала и протянула мне руку. Ее курносый носик и щеки были усеяны светлыми веснушками, под глазами лежали темные круги. Что тут удивляться? Кто из нас крепко спал в последние ночи?
– Как чудесно, что вы заглянули ко мне, - добавила она.
– Я привез Еве парочку образцов нашей новой линии.
– Я пойду, - заявил Кай. Банкетка тут стояла такая же, как в кабинете Александры. Клаудия и Кай обнялись. Кай, почти с меня ростом, пригнул голову и уткнулся лицом в ее шею, будто малый ребенок. Несколько секунд Клаудия прижимала его к себе. Потом Кай выпрямился. Уходя, протянул мне руку.
– Чао!
– Кай! Мне очень жалко…
У мальчика темные глаза Александры. Не расширены ли зрачки? Я подумал о наркотиках. Нет, просто его лицо чуточку опухло. От слез.
– …такое несчастье с твоей матерью. Может, тебе нужно поговорить? Если окажешься в моих краях, загляни в салон, я буду рад.
– Спасибо.
– Он вышел.
Клаудия на мгновение плотно сжала губы и неожиданно заявила:
– Раз уж вы оказались здесь, пойдемте вместе пообедаем.
– Ее слова прозвучали, на мой взгляд, слишком громко и с каким-то вызовом.
– С большой охотой. Я не прочь перекусить.
Клаудия наклонилась через стол, где аккуратными стопками лежали деловые бумаги, книги и буклеты, достала кошелек из стоявшей на полу сумочки и заботливо застегнула ее.
Мы пошли по коридору.
– У вас в редакции все идет нормально, своим чередом, не так ли?
– спросил я.
– Несмотря на убийство?
– Все идет нормально, - с иронией повторила Клаудия. И у меня впервые появилось ощущение, что я разговариваю с нормальным человеком.
– А что Кай?
Войдя в лифт, Клаудия нажала на кнопку «Е». Даже при неярком освещении ее глаза казались очень голубыми. Может, она носит голубые контактные линзы? Но мне не хотелось подозревать ее в таком мухляже.
– Каю сейчас тяжело. Но я забочусь о нем.
– Он по-прежнему регулярно приходит в редакцию?
Клаудия кивнула - то ли портье, то ли отвечая на мой вопрос. Жара, окутавшая нас на улице, показалась мне приятной. Лишь теперь я понял, что мне все время было зябко.
– Где будем есть?
– поинтересовался я.
– У итальянцев на Розенкавалирплац. Согласны?
Мы шли бок о бок быстрым шагом. Светлые волосы Клаудии отзывались на каждое движение. С длинным, до щиколоток, платьем она носила туфли на плоской подошве.
– Не знаю, рассказывала ли вам Ева о своих подозрениях.
– Клаудия взглянула на меня.
– Вы имеете в виду историю с рекламой «Клермон»?
– Разумеется, тут не обошлось без Кая. Совесть его нечиста, что и говорить, ведь он все время чего-то требовал от матери. Сейчас он сам уверен, что из-за него мать была вынуждена пойти на сделку с этой фирмой. Какая чепуха. Я пытаюсь его переубедить. Мальчик ведь такой неуравновешенный, еще решится на какой-нибудь крайний шаг…
– А вы сами? Можете ли вы себе представить, чтобы Александра занималась темными делами?
– Очевидно, в редакции это была теперь самая животрепещущая тема.
– В сущности, у нас не было тайн друг от друга, - тихо ответила Клаудия.
– Значит, она ничего вам об этом не рассказывала?
Клаудия посмотрела на носки своих туфель.
– Вероятно, Кай узнал об этом через свою подружку, Антье. А та, должно быть, от своей матери, Барбары. Вот так. У нас в редакции ничего не скроешь.
У итальянцев она выбрала столик с краю и заказала салат, даже не заглянув в меню. Я присоединился к ее заказу.
– Сначала убийство, потом еще эти пересуды насчет Александры, зависть к ее успеху… Как все невероятно тяжело переносить, - сказал я.
– Тем более мальчику. Ведь речь идет о его матери.