Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Письма и мелкие посылки перевозились в почтовых каретах и в дилижансах, крупный багаж – речным путем или на каботажных судах, а если это было невозможно, то по суше с помощью системы гужевых перевозок (roulage) – на лошадях, быках, мулах и ослах, а порой даже в больших корзинах на спинах у носильщиков.

Распространение железнодорожного сообщения значительно улучшило работу почтового ведомства. В 1845 году появился первый почтовый вагон, который курсировал между Парижем и Руаном; в нем почтовые служащие сортировали письма во время пути. Вообще даже там, где железные дороги еще не были проложены, скорость доставки почтовых сообщений в середине XIX века увеличилась почти втрое по сравнению с концом века XVIII. Тем не менее на доставку писем из Парижа в провинцию по-прежнему требовалось немало времени: 18 часов до Гавра, 20 – до Лилля, 40 – до Нанта, 49 – до Страсбурга, 55 – до Лиона, 60 – до Бордо и Бреста, 80 – до Тулузы.

Малая почта в Париже. Худ. Ж.-А. Марле, ок. 1825

С 1825 года в столице Франции функционировала частная контора по доставке парижанам небольших посылок весом до 25 фунтов (примерно до 12 кг), причем те же самые экипажи, которые развозили посылки по домам, могли и забирать посылки для отправки. Существовал и более патриархальный способ доставки посылок – с помощью разносчиков-комиссионеров. В.М. Строев, вообще очень высоко оценивший работу парижской почты («Городская почта устроена превосходно; ответ получается через четыре часа, чего у нас быть не может»), рассказывает: «Если вам нужно послать какую-нибудь посылку, к вам присылают комиссионера, который за 20 су готов идти на край Парижа. Комиссионеры стоят на углу и ждут приказаний».

Почта на улице Жан-Жака Руссо. Худ. О. Пюжен, 1831

Разнообразные функции комиссионера перечислены в посвященном ему очерке Пьера Бернара из сборника «Французы, нарисованные ими самими»: «Вам нужен фиакр? – Пожалуйста. – Вам нужно вытащить чье-то тело, живое или мертвое, из Сены или из канала? – Пожалуйста. – Вам нужно дать объявление, что вы готовы заплатить вознаграждение за потерянный вами предмет, будь то любовник, любовница или попугай? – Пожалуйста. – Вам нужно отнести куда-то тяжелую вещь? – Пожалуйста. Человек на все руки представляет собою разновидность тем более интересную, что не получает патента на свое ремесло. Он открывает двери экипажей и раскрывает зонтики, он караулит собак и лошадей, покуда их хозяин делает визиты, он перепродает пригласительные билеты на театральные представления. <…> Можно сказать, что он являет собою воплощение книги “Путеводитель иностранца в Париже”. Не зная толком ни одного иностранного языка, он, однако же, каким-то чудом понимает их все до единого и указывает англичанам дорогу к гостинице “Виндзор”, немцам – путь в гостиницу “Рейн”, а русским князьям – улицу, ведущую на Елисейские Поля и в предместье Сент-Оноре».

Вернемся к почтальонам в строгом смысле слова. При Империи эту должность исправляли преимущественно бывшие солдаты, уже не способные воевать, но в эпоху Реставрации и при Июльской монархии в почтальоны стали нанимать юношей 18–20 лет. При этом конкуренция была так велика, что самые предусмотрительные из претендентов представляли рекомендации от депутатов или даже министров. Почтальоны получали форменное платье: ярко-синий фрак с красными обшлагами и две пары панталон, из серого сукна на зиму и из тика на лето; в непогоду они использовали короткую драповую пелерину цвета маренго; голову почтальона укрывала круглая шляпа из лакированной кожи.

Среди почтовых служащих царила почти военная дисциплина; каждый был приписан к одной из девяти почтовых контор и к одной из восемнадцати бригад. Низшую ступень в иерархии почтовых служащих занимали те, кто опорожнял почтовые ящики на своем участке – семь раз в день, в строго определенные часы. Вынутые из ящика письма следовало принести в контору, рассортировать и проштемпелевать. За эту работу при Июльской монархии почтовому служащему платили 47,5 франка в месяц. Если такой служащий еще и разносил письма по домам вместо заболевшего почтальона, он получал дополнительные 75 сантимов в день (плюс 10 су за каждый обход домов), а в дни перед Рождеством эта доплата повышалась до 1 франка.

Трудности работы почтальона-разносчика изобразил Ж. Ильпер в сборнике «Французы, нарисованные ими самими». В самую скверную и промозглую погоду, пишет Ильпер, в четыре часа утра на улицах Парижа можно встретить только три разновидности живых существ: вора, который возвращается «со службы», бездомного пса и почтальона. Последний тоже возвращается – только не домой, а в главную почтовую контору на улице Жан-Жака Руссо. Добравшись до этого почтового святилища, почтальон не может позволить себе просто отдохнуть в тепле. Вместе со своими собратьями по ремеслу он принимается сортировать письма простые и заказные, уже оплаченные или только ожидающие оплаты, а также газеты и прочие печатные издания; одним словом, всю ту корреспонденцию, которую пятнадцать почтовых карет доставляют на улицу Жан-Жака Руссо из самых разных уголков Франции с трех до пяти часов пополуночи. Сначала письма сортируют по типам, потом – по кварталам; каждый почтальон собирает «свою» корреспонденцию и подсчитывает общую сумму, которую должен получить с адресатов (за ошибку ему грозит отстранение от должности на срок от пяти до пятнадцати дней). После этого почтальон отправляется разносить письма, причем непременно должен тотчас записать в свой блокнот сумму, полученную за каждое письмо, чтобы ничего не упустить и не быть обманутым. Если какого-то адресата не оказывается дома, почтальону приходится возвращаться по тому же адресу во время следующего обхода. В общей сложности почтальон эпохи Реставрации обходил свой участок семь раз в день, а почтальон Июльской монархии – шесть.

Пределом карьерного роста почтовых служащих была должность штатного почтальона, который получал восемьсот франков в год и пользовался уважением в «своем» квартале. После 25 лет беспорочной службы штатный почтальон мог претендовать на годовой оклад в 1200 франков.

Если почтовые сообщения в Париже были доступны частным лицам, то другое средство коммуникации до 1840-х годов использовалось только в военных или политических целях. Оптический телеграф, изобретенный Клодом Шаппом, был впервые официально опробован в 1793 году. Устроен он был следующим образом: на крыше башен и высоких зданий устанавливались столбы-семафоры с подвижными разноцветными планками и фонарями, с помощью которых передавались условные сигналы; чтобы их увидеть и расшифровать, наблюдатели использовали зрительные трубы.

К 1840 году в Париже действовали пять таких семафоров: на крыше главной конторы телеграфной службы (на Университетской улице), на крыше Морского министерства на площади Согласия (линия Париж – Брест), на вершине церкви Богоматери Побед (линия Париж – Лилль) и на каждой из башен церкви Святого Сульпиция (один передавал сигналы из Парижа в Страсбург, а другой – из Парижа в Лион).

В эту эпоху передача сигнала из Парижа в Лилль (с помощью 22 промежуточных телеграфных семафоров) занимала 2 минуты, в Кале – 3 минуты (27 промежуточных семафоров), в Страсбург – 7 минут (46 семафоров), в Лион – 8 минут (50 семафоров) и столько же времени – в Брест (80 семафоров). В 1842 году главная телеграфная контора переехала с Университетской на Гренельскую улицу, в дом с высокой башней. К 1844 году сеть оптического телеграфа насчитывала уже 534 станции и соединяла Париж с 29 городами.

Телеграф существенно ускорял передачу информации, однако использовать его можно было только днем; вдобавок передаваемая по нему информация носила преимущественно военный и политический характер. Если англичане в те же годы передавали с помощью телеграфа также и коммерческую информацию (биржевой курс, время прибытия и отхода кораблей и проч.), то во Франции для широкой публики были предназначены только сведения о результатах тиража национальной лотереи. В 1830-е годы частные компании пытались использовать телеграф для передачи коммерческих сведений, однако наталкивались на сопротивление властей. Так, еще в 1830 году изобретатель Александр Ферье де Турет предложил усовершенствование, позволяющее телеграфу работать ночью, и попросил разрешения открыть частное телеграфное сообщение между Парижем и Англией. Однако директор государственных телеграфных сообщений Альфонс Фуа отказал ему, сославшись на право правительства первым узнавать все важнейшие новости. Тем не менее Ферье 24 января 1832 года основал «Генеральное предприятие дневных и ночных публичных телеграфных сообщений», которое должно было соединить телеграфной линией Париж с Гавром. Альфонс Фуа не позволил осуществиться и этому намерению. На сопротивление государства натолкнулись и следующие попытки неутомимого Ферье (устройство телеграфной линии Париж – Руан и Париж – Брюссель). Государство не хотело делиться своими правами с частными лицами, и весной 1837 года во Франции был принят закон о монополии государства на проведение телеграфной связи. Ферье так и не смог связать Париж с Руаном с помощью оптического телеграфа, однако вовсе без телеграфа Руан не остался. Именно в этот город в 1845 году были посланы первые сообщения с помощью электрического телеграфа, который вошел во всеобщее употребление только в 1850-е годы.

Почта и телеграф приносили большую пользу газетчикам; именно с их помощью те узнавали международные новости. В эпоху Реставрации редакция каждой парижской газеты имела специального сотрудника, который отыскивал новости в иностранных газетах и переводил их для французов. А в 1832 году (уже при Июльской монархии) в Париже появилась еще одна форма распространения информации: Шарль Ава открыл в Париже «контору новостей», которая через три года превратилась в «агентство новостей». Известия, которые он получал от своих корреспондентов или сам находил в иностранной прессе, Ава за определенную плату предлагал редакциям парижских газет, а те подавали новости своим читателям под определенным политическим соусом. Для связей со своими агентами Ава пользовался почтовыми голубями, а также имел доступ к сообщениям, поступающим по государственному телеграфу. Агентство Ава располагалось на улице Жан-Жака Руссо по соседству с главной почтовой конторой и потому получало новости без промедления.

Глава пятнадцатая Санитарное состояние города

Грязь на парижских улицах. Уборка улиц. Ветошники. Отхожие места и вывоз нечистот. Свалки и помойные ямы. Подземные сточные канавы. Водоснабжение. Бани и купальни. Кладбища

Общее место почти всех описаний Парижа первой половины XIX века – жалобы на то, что парижские улицы невыносимо грязны. О неудобствах, с которыми сталкивались прохожие на парижских улицах, уже шла речь в предыдущих главах (в частности, в главах десятой и четырнадцатой), однако тема эта, можно сказать, неисчерпаема.