Париж

– Кое-что особенное, мадам. Рисунки. – Он отошел к стеллажу и вернулся с папкой, в которой лежали наброски, выполненные углем и карандашом на плотной бумаге. – Я вспомнил, что вы интересовались творчеством Марка Бланшара, – сказал он, раскладывая рисунки на столе, – а вчера я как раз был у него.

– Вот как? Он в добром здравии? – Тон Луизы не выдавал ее волнения.

– Стареет, мадам. Но я спросил, нет ли у него еще работ на продажу, потому что я продал немало его картин, знаете ли. И он сказал, что у него осталась лишь папка рисунков, которую он не открывал уже много лет, и что я могу взять ее и выбрать все, что мне понравится.

Сначала Жакоб показал ей три листа. Первый из них, черновой набросок Парижа, сделанный с вершины Монмартра, не представлял большого интереса. Два других были незаконченными рисунками с натуры. На одном был изображен мужчина, на втором – дама среднего возраста в шляпе.

– Неплохо… – протянула Луиза, не испытывая энтузиазма.

– Согласен, – сказал Жакоб. – Я тоже не счел их интересными. Но потом я нашел кое-что еще. – Его маленькое лицо посерьезнело. – Вы помните, как однажды видели у меня портрет девушки? Нам обоим он показался очень хорошим. Вам хотелось узнать имя модели, и я спросил у художника, но он не захотел называть его. – Жакоб положил перед Луизой еще один лист, на этот раз – рисунок карандашом, тщательно прорисованный.

– Кажется, это эскиз того портрета!

– Точно, мадам. Тот портрет по-прежнему у меня, и я сравнил их. Нет никаких сомнений. Вы наверняка знаете, что для меня как коллекционера это крайне желательно – иметь портрет и авторский набросок к нему. Разумеется, продать их я тоже хотел бы парой.

– Естественно. Хотя мы так и не знаем, кто эта девушка.

– Не совсем так, мадам. – Он опять потянулся к папке. – Вот еще один набросок, теперь углем, но опять для той же картины, и тут есть имя – вот, смотрите.

И он положил набросок на стол. В самом низу очень отчетливо художник написал имя.

Коринна Пети.

Луиза смотрела на буквы. И вдруг, совершенно неожиданно, у нее перехватило горло. Выступили слезы. Больше нельзя сомневаться. Слишком много совпадений. Марк – ее отец. И она сейчас смотрит на портрет своей матери.

Она стояла неподвижно, надеясь, что галерист ничего не заметит.

Месье Жакоб поднялся.

– Я принесу портрет, мадам, если позволите, – сказал он и двинулся к двери. – Очень интересно посмотреть на все три одновременно.

Его не было несколько минут. К его возвращению Луиза полностью оправилась. Тем не менее она догадывалась, что ее реакция не укрылась от Жакоба и что отошел он из деликатности.

– Вот видите, мадам. – Он повесил полотно на пустую стену и направил на него свет. Потом поднес к картине два наброска, держа по одному в каждой руке.

– Да, все три относятся к одной работе, – сказала она. – И вместе смотрятся удивительно.

– Я надеялся, что вы так скажете.

– Законченный портрет я хотела купить в качестве подарка, – повторила она старую ложь. – Но теперь, возможно, захочу взять все три вещи для себя. Помнится, вы называли мне цену за картину, но это было так давно. Сколько вы хотите за нее теперь, вместе с двумя набросками?

– Цена не изменилась, мадам. Вы прекрасный клиент.

– Вы очень добры, месье Жакоб.

– Если позволите, мадам, я договорюсь, чтобы рисунки поместили в рамки, а потом мы доставим вам все вместе.

– Чудесно, месье. А пока я выберу для своего приобретения подходящее место.

Когда покупка завершилась, Луиза собралась уходить.

– Один маленький вопрос, мадам, – сказал Жакоб. Он смотрел на нее добрым понимающим взглядом. – Иногда художники спрашивают у меня, кто купил их картины.

– Просто скажите, что это был частный коллекционер.

– Вы уверены, мадам? Вдруг он захотел бы познакомиться с вами.

Его голос был мягок. Он все понял, окончательно убедилась в своих догадках Луиза.

– Нет, месье, я не хочу с ним знакомиться.

– Как вам будет угодно, мадам. – Он открыл дверь и поклонился, провожая ее.

Обратно Луиза поехала на такси. Ей хотелось немного побыть одной в своих апартаментах и подумать, куда повесить портрет и два эскиза к нему.

Также она не могла освободиться от сожалений, что не может открыться своим родным – Мари, которая так ей понравилась, Марку, чьим талантом она восхищалась, несмотря на все недостатки отца, и ее милому старому дедушке, доживающему век в Фонтенбло. Стали бы они с Клэр, которую она видела лишь издалека, подругами? Или кузина отвергла бы ее, как это сделала бабушка по матери? Проверять это Луиза не будет.

Но неведомо для Бланшаров она, купив портрет, собирала по кусочкам свою семью, свою сущность, восстанавливала прошлое и правду, которая иначе была бы потеряна.

Потом ее мысли обратились к Люку. Это он вывел ее на тот путь, который воздвиг моральный и общественный барьер между ней и ее родной семьей. Многие сказали бы, что он совратил ее, испортил. Может, он действительно виноват, но Луиза сказала себе, что обвинять его бесполезно. Выбор сделала она сама. Избери она иной путь, то нашла бы себе в конце концов обеспеченного мужа. Возможно. Но в таком случае она потеряла бы свою свободу. Иных же способов достичь благосостояния у женщины не было. Тогда как в нынешних своих обстоятельствах она сможет через несколько лет отойти от дел дамой с независимыми средствами.

Теперь в ее жизни недоставало только одного.

Мужа? По правде говоря, Луиза сомневалась, хочет ли она замуж, и уж точно ей не нужен такой мужчина, который согласится жениться на владелице борделя. А ребенка она хотела бы. Но время не стояло на месте. Ей уже исполнилось тридцать шесть.

Это можно устроить. Снова найти богатого любовника она сумеет. Сообщать ему о своем намерении нет необходимости. Если он захочет помочь деньгами ребенку, прекрасно. Если нет, то она сама обеспечит свое дитя. Когда такси повернуло на улицу Монморанси, Луиза решила, что, пожалуй, это и станет ее следующим шагом в жизни.

Она расплатилась с таксистом и быстро вошла в дом, открыв дверь своим ключом. В холле было пусто, как и в гостиной справа от входа, но из комнаты в глубине здания доносились голоса. Значит, девушки уже начали собираться. Луиза сделала два шага в сторону лестницы, чтобы подняться к себе, как вдруг услышала мужской голос. Она нахмурилась. Это не мог быть клиент – их всегда встречали в гостиной. Это Люк. Наверное, пришел по делу.

Луиза тихо приблизилась к двери в дальнюю комнату и открыла ее. Два человека отпрянули друг от друга – Люк и Бернадетта. Девушка побледнела. Но Луиза видела, что застала не любовные объятия, а что-то другое. У девушки в руке была маленькая сумочка, которую она торопливо защелкнула. Луиза вошла и закрыла за собой дверь. Игнорируя Люка, она направилась прямо к Бернадетте.