Парижский десант Посейдона

–  Ты сказал про израильтян, - послушно поправился Сильвер.
– Означает ли это, что наши с ними пути могут пересечься?

–  Ничего нельзя исключить, - Посейдон уже обдумал такую возможность, памятуя о предупреждении Клюнтина.

–  Как нам действовать в этом случае? Схлестнуться с Моссадом?

–  Указаний не было, - Посейдон говорил раздраженно, с досадой.
– Я пока не имею понятия. У нас с ними разные интересы. Им нужен немец, нам - документы. И нам не приходится рассчитывать на поддержку.

–  А если нет?
– Сильвер гнул свою линию.

– Если им тоже нужны документы? Заодно с немцем?

–  Тогда… - Посейдон помолчал.
– Тогда все просто, - он тяжело вздохнул.
– Мы должны доставить эти чертовы бумаги, или диски, или что там еще - во что бы то ни стало! И если Моссаду взбредет в голову нам помешать, пусть рискнут…

–  Здоровьем, - добавил Мина.

Посейдон остро взглянул на него.

Мина был хороший человек, но ему, к несчастью, кто-то привил пусть не яркий, зато сугубо животный, пещерный антисемитизм. А может быть, это у него вообще наследственное.

–  Мина… - мягко сказал Посейдон.

–  А я что?! Я ничего, - вскинулся тот.

–  Мина, они имеют право брать этого немца и лезть в это дело. И моральное, и юридическое, и генетическое, и историческое…

–  А мы не имеем исторического права?

–  Имеем, - устало ответил Каретников.
– Но копья ломать из-за доктора Валентино мы не станем, и это приказ… Мы говорим не по делу, давайте перейдем к самой операции. Место действия - зарубежный мегаполис, река. Какие будут предложения по экипировке? Флинт, ты первый.

–  Будет отправлено дипбагажом?

–  Как обычно. Не в самолет же возьмем.

…Началось рутинное обсуждение деталей. Мина хотел было заказать еще пива, но Каретников не разрешил, и старый диверсант окончательно обиделся.

Глава двенадцатая ОСИНОЕ ГНЕЗДО

Немка молча наблюдала, как отряд Маэстро со знанием дела устраивает погром в ее скромном гнезде.

Ситуация была из тех, в которых Первая боевая группа не церемонилась. У Маэстро и Мадонны было достаточно опыта, чтобы сделать стойку, едва хозяйка открыла рот. И дверь.

Она, хозяйка, разительно отличалась от обычных сельских жителей, хотя и старалась изображать простолюдинку. Именно это ее стремление настроило Маэстро на торжественный лад.

–  Ордер, - пробормотала немка, на миг растерявшись, и употреблением этого слова подписала себе приговор.

Вместо ордера перед ней нарисовалась черная, как ужас ночи, рожа Гусара. Лицо немки исказилось от отвращения.

–  Посторонись, хозяюшка, - пробасил Гусар. Та не двинулась с места, и Гусар аккуратно поднял ее за плечи и переставил, как куклу.

Ей не оставалось ничего другого, кроме того, как смотреть на цепочку спецназовцев, бесшумно втягивающуюся внутрь дома. Маэстро, замыкавший процессию, тронул немку за плечо и пропустил вперед себя.

Шедшая впереди Мадонна обернулась и бросила на ходу:

–  Вам возместят весь ущерб.

А Киндер и Макс уже поднимали половицы. Не прошло и пяти минут, как комнаты приобрели абсолютно нежилой вид. Томас упоенно вспарывал подушки, Гусар гремел чем-то в погребе.

Маэстро же просто спросил:

–  Где он?

Его тактика сработала.

Поведение его группы не оставляло сомнений в осведомленности насчет деятельности хозяйки. И она, можно сказать, раскололась. Созналась в факте, хотя, помимо этого, так и не сказала ничего. Маэстро ожидал большего, но не дождался.

Ответила только:

–  Достаточно далеко, чтобы вы его не достали.

Брови Маэстро иронически вскинулись:

–  Даже так? Неужели? Это если только он на Марсе…

–  Я требую остановить произвол, - твердо заявила та.
– И я еще раз требую предъявить ордер.

–  И прокурора с адвокатом, конечно?

–  Желательно.

–  Посмотрите, шеф, - Гусар, отдуваясь, вылез из погреба, держа в руках ворох грязной одежды.

Маэстро покосился на тряпки:

–  Ну, все понятно. Как же вы так оплошали, хозяюшка, не сожгли?
– обратился он к немке.
– Промашка вышла.

–  Не успела. Собиралась.

Командир тяжело вздохнул. Напрашивался набивший оскомину процессуальный вопрос: «На кого ты работаешь?» Наверное, это прозвучало бы настолько банально, что показалось бы смешным.

Инициативу перехватила Мадонна, решившая, что двум женщинам всегда легче договориться.

Серьезное заблуждение.

–  Послушайте, милая. Вы стали соучастницей в тяжком преступлении - и не в одном. Я даже не знаю, какое из них хуже. Я рискую быть тривиальной, но вы можете облегчить свою участь… в общем, вы меня поняли, да?

–  Хуже моей участи ничего быть уже не может. Мне все равно. Я ничего вам не скажу, не трудитесь напрасно. Кроме некоторых фактов биографии, если вам интересно. Вам все станет ясно.

–  Вы не понимаете, - терпеливо сказала Мадонна.
– Вы не любите Россию и русских, вы обижены на судьбу за то, что вам выпало убогое прозябание в этой глуши. Возможно, были репрессированы. Допустим. Но в руках вашего недавнего гостя находится нечто, способное нанести вред не только России, но и всей Европе, да и не только ей. Вы подумали об этом? Вам наплевать на историческую родину?

По лицу женщины скользнула тень сомнения.

Но в следующее мгновение оно вновь закаменело.

–  Если это случится, то, значит, Европа заслужила.

–  Стало быть, все заслужили?

–  Стало быть, так.

–  И вы?

–  А почему я должна быть исключением?

–  Да он в райцентре, - махнул рукой Маэстро, которому надоели эти пустопорожние разговоры.
– Больше ему некуда податься. Мы же все равно это выясним, хозяюшка! Чуть позже, но выясним. А с вашей помощью было бы быстрее, и вам бы зачлось… да что с вами разговаривать.

Подошел Макс:

–  Шеф, посмотрите.

Он держал в руках записную книжку. Командир взял ее, полистал. Дойдя до середины, задержался.