Парижский шлейф

Настя вернулась в бельевую, Жаклин одобрила ее внешний вид глубокомысленным кивком и тут же всучила ей тележку для уборки номера. Стопка чистого белья, полотенец, средства для чистки мебели и стекла, губки, ведра, тряпки – все было приготовлено заранее. Со словами «Пойдемте, я все покажу» Жаклин вывела Настю за дверь. На служебном лифте они поднялись на три этажа выше, где располагались номера для гостей заведения. За секунду до того, как двери лифта раскрылись, Жаклин разместила на лице самую любезную улыбку и легонько толкнула в бок Настю, чтобы и та последовала ее примеру. Вряд ли в такой ранний, по меркам клуба, час они могли здесь кого-то встретить: Жаклин объяснила, что представление внизу сейчас в самом разгаре. Но на территории клиента всегда нужно быть готовым к гостеприимной встрече с ним. А точнее, с ней. Хотя, как ни крути, стриптизеры для прочего персонала заведения – те же клиенты. Высшая каста. И относиться к ним надо с почтением: ведь это они приносят клубу доход, а, значит, добывают всем его работникам зарплату. Да, мальчики есть капризные и своевольные, но не стоит на них обижаться. Они же звезды. Настя презрительно хмыкнула, Жаклин посмотрела на нее с неудовольствием и укоризненно покачала головой.

По бордовому коридору, оклеенному тяжелыми обоями с золотым бордюром, они беспрепятственно добрались до двери в самый дальний номер – всего их здесь было семь. Жаклин быстро отперла дверь карточкой-ключом, дождавшись, когда заедет Настя с тележкой, зашла сама и принялась деловито расхаживать по номеру, проверяя, на месте ли халаты, посуда, белье. А девушка застыла на пороге в полном изумлении. Комната была шикарной – никакой крикливости или малейшего намека на порочные интерьеры борделя. Спокойная роскошь и продуманность во всем. Огромная кровать, покрытая шикарным бежевым покрывалом, возвышалась на специальной площадке в дальней части комнаты. На свободном пространстве нижнего уровня располагался изящный круглый стол, плетеные кресла и песочного цвета комод. Попасть с шумной улицы Парижа, из пыльной суеты большого города, в такой оазис спокойствия и красоты было равносильно тому, чтобы перенестись на далекий экзотический остров, забыть о назойливых буднях и погрузиться в блаженство отдыха. Жаклин заметила на губах Насти восхищенную улыбку, хитро прищурилась и, взяв девушку за руку, повела ее в ванную комнату. Настя послушно шла за Жаклин. А когда они спустились на несколько ступеней вниз и оказались в просторном помещении, стены и пол которого были выложены песочного цвета кафелем, а все свободное пространство наполнено живыми пальмами в кадках и другими экзотическими растениями, Настя не смогла сдержать восторженного вздоха. Тут и там в зарослях стояли плетеные шезлонги, а в самом центре помещения красовался бассейн. Не слишком большой, но вполне просторный и с подсветкой изнутри.

– Только не вздумай здесь купаться, – тут же предостерегла Жаклин Настю, заглянув в широко раскрытые глаза своей новой помощницы, – уволят сразу.

– Разумеется, – Настя поспешила отвернуться от манящей воды и выйти из ванной комнаты, – так что я должна буду делать?

Жаклин потратила чуть ли не полчаса на объяснения: как ухаживать за растениями, как перестилать постельное белье, менять полотенца, вытирать пыль, мыть полы. Она говорила много, объясняла Насте все нюансы. Состоятельная женщина – клиент особый. Такая готова потратить большие деньги на удовольствия, но с условием, что все будет организовано безупречно. Не приведи боже ей наткнуться на волос с головы своей предшественницы, будь та хоть женой президента, закатит директору такой скандал! Женская брезгливость – тоже немаловажная особенность. Это мужики готовы удовлетворить сексуальную потребность с приглянувшейся проституткой чуть ли не в стеклянной будке или за холщовой занавеской уличного pip-show, женщина – никогда! На этом моменте своей речи Жаклин горделиво вскинула голову. Женщине нужна иллюзия другой реальности: декорация сказки – или она не станет связываться с продажным мальчишкой вообще. Не случайно, когда в последний раз здесь делали капитальный ремонт, то пригласили лучших дизайнеров, потратили чертову кучу денег. В этом номере сделали экзотический остров, в другом – дворец, в третьем – звездное небо, в четвертом – джунгли, и так далее. Никаких повторений! Все продумано до мелочей. Настя хотела было поинтересоваться, сколько стоит такая вот комната за ночь, но не решилась. Жаклин наконец умолкла и, дав новой горничной последние ценные указания, оставила ее одну. У Насти было всего полтора часа на то, чтобы вычистить посещенный накануне номер до кристального блеска. Если не терять времени зря – можно успеть.

Она аккуратно сняла с кровати кое-как брошенное покрывало и начала менять постель. С каждым прикосновением к роскошным простыням, которые едва уловимо пахли дорогими духами и вчерашней страстью, к гладкой добротной мебели, которая наблюдала за играми самопровозглашенной королевы и ее временного пажа, к дорогой кафельной плитке в шикарной ванной комнате воображение Насти все живописнее рисовало ей картину недавних событий. Настя представляла себе, как взрослая француженка – примерно возраста Элен – выбрала среди стриптизеров клуба понравившегося мальчишку и удалилась с ним в номер. И никто не спросил этого глупого жиголо, желает он свою новую хозяйку, хочет ли быть ее рабом. Ему пришлось исполнять все капризы, пришлось униженно ползать перед ней на коленях, целовать, прикрывая глаза от мнимого удовольствия, и старательно изображать огненную страсть. Настя так глубоко погрузилась в свои мысли, что, не контролируя себя, осторожно присела на краешек стула и уставилась на кровать. Там, словно на экране телевизора, разворачивались, одна за другой, невероятные и завораживающие сцены. Вот мадам приказывает ему раздеться, и он послушно стаскивает с себя полосатую майку, темно-синие брюки: сегодня он изображал на сцене морячка. Потом она заставляет его встать на колени и вылизать острые носки ее неприлично дорогих кожаных туфель. Он повинуется, играя удовольствие. А затем гостья достает из сумочки настоящую плетку и начинает осторожно – едва касаясь спины мальчишки смазанными ударами – стегать. Постепенно она распаляется не на шутку, кричит, называет его «подстилкой», старается достать кожаными хвостами плетки до самых чувствительных мест. Он не выдерживает, разражается жуткими стонами и… в ту же секунду начинает стариться прямо на глазах. На лицо набегают морщины, ноги и руки становятся дряблыми, кожа обвисает мешками, волосы седеют, и чуть ли не в пол упирается болезненно раздувшийся живот. И все это кажется естественным, словно разумеющимся само собой – только так и бывает, только в этом есть правда. В очередном безудержном крике недавний мальчик поворачивает к Насте свое лицо, и она узнает в этом жутком, перекошенном мучениями внезапном старике Сергея Сергеевича. Все в жизни становится на свои места. Месть вершится. Настя поднимает глаза на мадам и видит в помолодевшей вдруг француженке себя…

Она вскочила со стула как ошпаренная. Из отведенных ей полутора часов прошло уже тридцать минут, а она не успела сделать и четверти своей работы. Усилием воли Настя заставила себя забыть невероятные видения и взять в руки тряпку, но навязчивые мысли набегали то и дело, возвращаясь яркими вспышками. Подсознание оказалось сильнее ее самой: умом Настя понимала, что такие картины – следствие тяжелых душевных ран, что нужно во что бы то ни стало с ними бороться, но при этом они приносили такое удовольствие, что сопротивляться разыгравшемуся воображению не оставалось сил. Как бы то ни было, в этом состояла справедливость: женщина могла отомстить мужчине за свою боль, надругаться над ним в ответ. И это было хорошо, это было правильно. Вечный закон войны полов, по которому противники обязаны быть на равных.

На то, чтобы довести уборку в номере до конца, ушло еще два часа, зато нигде не было ни пылинки, ни волоска. Идеально. Настя подумала, что Жаклин на первый раз наверняка простит ей задержку во времени, а может быть, и не заметит – у нее и без Насти забот полон рот. Девушка быстро сложила грязное белье и хозяйственные принадлежности в тележку и вывезла ее из сияющего чистотой номера. Аккуратно придержала дверь, чтобы та не хлопнула и не побеспокоила кого-нибудь ненароком: вдруг в соседних номерах уже кто-то появился. Стараясь не шуметь, Настя быстро катила тележку впереди себя, двигаясь к служебному лифту. Она уже почти достигла цели, никем не замеченная, как вдруг дверь в одну из комнат распахнулась, чуть не соскочив с петель. И на Настю вылетел огромный парень в нелепом костюме из тигровой шкуры, повязанной вокруг бедер. Он истошно вопил на непонятном Насте языке и трясся всем телом, словно в эпилептическом припадке. Настя отпрянула, но он кинулся к ней, впился в тонкую руку своими первобытными лапами и, продолжая дрожать, что-то стал объяснять на смеси французского, английского и еще каких-то языков. Из всей этой испуганной невнятицы Настя поняла только несколько слов, произнесенных сначала на английском, а потом и на французском: «Спасите! Она умирает!»

Больше всего Настя боялась, что на крики этого сумасшедшего выбегут люди из соседних номеров, и тогда ей не поздоровится. Чудом удалось внушить пугалу в тигровой шкуре, чтобы он заткнулся и дал ей пару секунд. Она откатила тележку в конец коридора и, затолкав детину в номер, из которого он только что вывалился, юркнула туда вслед за ним, захлопнув за собой дверь.

Когда Настя обернулась, сперва убедившись в том, что дверь надежно закрыта, то увидела перед собой такое ужасное зрелище, что ей стало дурно: к горлу подкатила тошнота, перед глазами поплыли разноцветные круги. Настя схватилась за дверной косяк и заставила себя сохранять равновесие.

На громадной кровати, сплошь покрытой звериными шкурами, лежала огромная женщина комплекции чемпиона сумо. Ее руки и ноги были широко раскинуты, глаза закатились, складки кожи и жира украшали каждую часть тела – от тройного подбородка до необъятных ляжек. Но самое страшное во всем этом зрелище заключалось не в этом. Бедра женщины, а вместе с ними и разбросанные по кровати шкуры утопали в крови. Настя закрыла ладонью рот, чтобы не закричать, и решительно двинулась к кровати. Отвернувшись, не глядя на этот кошмар, она схватила толстое запястье и попыталась нащупать пульс. Пульс никак не желал находиться, прячась под убийственными складками жира.

– Умерла? – истерично завопил по-французски недоразвитый «мальчик» для утех.

Настя отрицательно качнула головой, роняя со лба крупные капли пота, ей удалось наконец обнаружить тонкую пульсацию вены.

– Я отговаривал, – продолжал орать он, – говорил, не надо!

Странно, что на его дикие крики не сбежался еще весь клуб. Видимо, стены здесь предусмотрительный директор сделал звуконепроницаемыми.

– Врач в клубе есть? – торопливо спросила Настя. Нерадивый жиголо вместо ответа отчаянно замотал головой.

– Я за директором! – коротко бросила Настя и рванула к двери, перепуганный верзила кинулся следом.

– Я сам! – Он дрожал так, что стучали зубы. – Я здесь не могу!

– Врача, вызови срочно врача! – крикнула она в уже закрывшуюся дверь.

Настя склонилась над женщиной, посмотрела ей в лицо. Похоже, та была в обмороке – то ли болевой, то ли эмоциональный шок. Настя сбегала в ванную за полотенцем, смочила его ледяной водой и положила несчастной на лоб.

Директор ворвался как смерч всего через пару минут, наметанным взглядом оценил обстановку и кинул сокрушительное в своей простоте единственное слово: «Merde» [13] . Стриптизер в тигровой шкуре больше не трясся – он весь целиком превратился в окаменевший испуг.

13

Дерьмо (фр).

– Когда приедет врач? – Настя повернулась к директору лицом. Сейчас дорога была каждая минута – в любой момент женщина могла умереть от потери крови.

Директор не обратил на Настю ни малейшего внимания, он поморщился, как от зубной боли или от омерзения, и спросил стриптизера:

– Как это произошло?

– Она, – тот снова затрясся как осиновый лист, – сама просила, умоляла. Я же не мог знать…

– Одевайся, дебил! – процедил сквозь зубы он дрожащему верзиле.

Путаясь и не попадая куда следует ни ногами, ни руками, юноша начал натягивать свою одежду, сваленную в углу комнаты.