Парижский вариант

Вадуц, Лихтенштейн

Обычные туристы сплошь и рядом проезжали мимо крошечного княжества Лихтенштейн, зажатого между Швейцарией и Австрией. Зато иностранцы, стремившиеся переправить, отмыть или спрятать крупные суммы денег, очень ценили это небольшое государство. Лихтенштейн славился ошеломительными ландшафтами и абсолютной надежностью своих банков.

Солнце почти зашло, и аллея, шедшая по берегу Рейна на окраине столицы княжества, погрузилась в густую тень. Абу Ауду это вполне устраивало. Одетый в европейский костюм, негр-великан торопливо подошел, не оглядываясь, к дверям небольшого и ничем не примечательного домика, знакомого ему только по описаниям. Постучал – трижды, и после паузы – еще четыре раза.

Лязгнул засов, и дверь чуть приотворилась.

– Брит бате, – шепнул по-арабски Абу Ауда, склонившись к щели. – Мне нужна комната.

– Май-фа-хем-тикш, – ответил мужской голос. – Не понимаю.

Абу Ауда повторил пароль и добавил:

– Мавританию схватили.

Дверь распахнулась настежь. На пороге стоял невысокий смуглый человечек, встревоженно глядя на гостя.

– Да?

Отодвинув его, Абу Ауда зашел в дом. Это был один из главных европейских перевалочных пунктов хавалалы – подпольной арабской сети переправки, отмывания и вложения капиталов. Действовавшая в обстановке полной секретности, подчинявшаяся только своим законам, хавалала финансировала не только отдельных боевиков, но и целые движения. Только через европейский ее филиал за последний год прошел почти миллиард долларов.

– Откуда Мавритания брал деньги? – спросил Абу Ауда по-арабски. – Источник. Из чьего кошелька они шли?

– Ты знаешь, что я не могу сказать.

Фулани выхватил из кобуры под мышкой пистолет. Смуглый человечек отшатнулся.

– Те, кто платил, – объяснил Абу Ауда, – удерживают Мавританию. Они не из нашего Движения. Я знаю, что деньги шли через капитана Боннара или доктора Шамбора. Но я не верю, что они одни замешаны в это дело. Поэтому ты мне расскажешь. Расскажешь все.

В воздушном пространстве над Францией

Через полчаса после вылета из Макона, покончив с купленными в аэропорту бутербродами, трое агентов вновь приступили к анализу ситуации.

– Где бы мы ни решили искать Шамбора с Боннаром, – заметил Питер, – действовать надо быстро. Время не на нашей стороне. Что бы ни затеяли эти двое, они приступят к делу очень скоро.

Джон кивнул.

– Мавритания собирался нанести удар по Израилю сегодня утром. Теперь, когда мы знаем о существовании еще одного действующего молекулярного компьютера, а Боннар с Шамбором – на свободе, похоже, что мы выторговали себе очень немного времени.

– Возможно, слишком мало. – Рэнди вздрогнула.

Солнце зашло, землю накрыли сумерки. Впереди океаном огней в серой мгле распростерся Париж. Джон глядел на огни большого города, а мысли его возвращались к руинам Пастеровского, к тому взрыву, из-за которого агент прилетел во Францию, к Марти. Казалось, это было так давно… а между тем Фред Клейн всего лишь в этот понедельник появился в Колорадо, чтобы предложить агенту задание на другом конце света.

Сейчас поле поисков сузилось донельзя, а цена неудачи оставалась неизвестной, хотя и – с этим никто не спорил – огромной. Они должны отыскать Эмиля Шамбора и его молекулярный компьютер. А когда найдут, им потребуется Марти, живой и здоровый.

Глава 34

Париж, Франция

Доктор Лошель Камерон прекрасно понимал, насколько взвинчен и зол его пациент. Лекарства вымывались из крови Мартина Зеллербаха, и сейчас Марти расхаживал из угла в угол своей неуклюжей, чопорной походкой, в то время как доктор Камерон со смущенной улыбкой наблюдал на ним из своего уютного кресла. По природе своей добродушный и легкий, врач видел на своем веку достаточно крови и страданий, чтобы рассматривать нынешнюю карьеру в качестве владельца и главного хирурга клиники по принудительному омоложению дряхлеющих красоток как спокойную и необременительную.

– Тревожитесь за друзей? – осторожно предположил Камерон.

Марти остановился и театрально всплеснул пухленькими ручками.

– Да что они там делают?! Покуда я разлагаюсь в этой вашей роскошной и, безо всякого сомнения, кровопийственно – если не криминально – дорогой мясницкой, где их носит?! Сколько можно летать в Гренобль и обратно? Он что – на Плутоне находится? Вряд-д ли!

Он вновь принялся расхаживать по палате. Шторы были задернуты, и в комнате было уютно. Люстра заливала теплым светом – не мертвенным блеском флуоресцентных ламп, от которых в любой больнице так и веет холодом, – новенькую мягкую мебель. Благоухали в вазе свежесрезанные пионы. Но весь этот уют проходил мимо сознания Марти, занятого единственной мыслью: где же Джон, Рэнди и Питер? Ему уже начинало казаться, что они отправились в Гренобль не для того, чтобы спасти Джона от верной гибели, а для того, чтобы сгинуть с ним вместе.

– Волнуетесь, значит, – повторил доктор Камерон.

Замерев на полушаге, Марти в ужасе уставился на него.

– Волнуюсь? Волнуюсь! Это так, по-вашему, называется? Да я в отчаянии! С ними случилась беда, я это точно знаю. Они ранены. Они лежат где-то, бездыханные, в лужах крови! – Внезапно глаза его вспыхнули. Заломив руки, он грозно выпрямился. – Я спасу их. Точно. Я нагряну и выхвачу их из лап злодеев. Но я должен выяснить, где они. Так неудобно…

Дверь распахнулась. Марти сердито обернулся, готовый ошпарить злыми словами всякого, кто осмелился прервать его страдания.

Но на пороге стоял Джон – высокий, сильный, невероятно внушительный в своей черной кожанке. По исцарапанной смуглой физиономии при виде Марти расползлась улыбка шире Атлантики. Из-за спины агента ухмылялись сбившиеся в проходе Рэнди с Питером.

Марти с детства не умел воспринимать чужих эмоций. Ему потребовалось немало времени, чтобы усвоить: поднятые уголки рта – это улыбка, обычно счастливая, а нахмуренные брови обозначают печаль, гнев или любое другое неприятное чувство. Но сейчас даже он ощутил: друзья не только рады его видеть, но и очень торопятся куда-то, словно заглянули к нему всего на минуту. И хоть они и бодрились, дела обстояли паршиво.

– Вот и мы все, Марти! – провозгласил Джон, заходя в комнату. – Как здорово снова тебя видеть! И не надо было за нас волноваться.

Марти гикнул от избытка чувств, потом опомнился и скорчил гримасу.

– Давно пора, кстати. Надеюсь, вы здорово провели время. – Он вытянулся во весь свой невеликий росточек. – А я, между прочим, вегетирую в этом тоскливом морге, в обществе одного этого… этого… – Марти пронзил взглядом доктора Камерона, – шотландского цирюльника!

Камерон хохотнул:

– Как видите, наш пациент в добром здравии. Думаю, скоро он оправится совсем. И все же берегите его. А если вдруг появятся головокружения и тошнота – немедленно проверьте голову.

Марти запротестовал было, но Джон, рассмеявшись, обнял его за плечи, и тот только с ухмылкой окинул друзей взглядом.

– Ну, вы хотя бы вернулись. И, кажется, целы.

– Это точно, малыш, – согласился англичанин.

– Спасибо Рэнди и Питеру, – добавил Джон.

– Джон, по счастью, был не против, чтоб его спасли, – объяснила Рэнди.