Парижский вариант

Агент хотел было отстраниться, но не успел он шевельнуться, как Марти вдруг обнял его, притянул к себе и, стиснув напоследок, отпустил.

– Господи, Джон, – проговорил он сдавленным голосом, – ты меня напугал до чертиков. Как я рад, что ты живой. Без тебя все не так. Я уже совсем уверился, что ты помер. Слушай, ты бы не мог вести сидячий образ жизни?

– Вроде тебя? – Синие глаза агента весело блеснули. – Это ты, между прочим, получил по голове во время взрыва в институте, а не я.

– Я знал, что ты об этом вспомнишь. – Марти вздохнул.

Когда доктор Камерон распрощался и вышел, трое растрепанных и вымотанных агентов попадали по креслам. Марти залез на койку, соорудил из заботливо взбитых подушек большой белый курган и улегся на него, точно толстенький падишах на ватном троне.

– Вы куда-то торопитесь, – поведал он друзьям. – Надо полагать, еще ничего не кончилось? А я-то надеялся, вы скажете, что можно домой…

– Если бы. – Рэнди сдернула резинку, стягивавшую ее светлые волосы в «конский хвост», и принялась массировать затылок. Под глазами ее от усталости набрякли сизые мешки. – Кажется, скоро террористы снова нанесут удар. Надеюсь только, что мы успеем их остановить.

– Где? – поинтересовался Марти, страшно нахмурившись. – Когда?

Чтобы не тратить времени зря, Джон лишь вкратце пересказал все, случившееся с ним с того момента, как его взяли в плен, включая и сделанные за время полета выводы – что Эмиль Шамбор и капитан Боннар использовали «Щит полумесяца» не только для выполнения грязной работы, но и чтобы скрыть собственное участие в подготовке терактов, а теперь – исчезли, прихватив с собою Терезу Шамбор.

– Я подумал, – заключил Джон, – что у них должен быть где-то второй прототип. Это возможно?

Марти выпрямился.

– Второй прототип? Конечно! У Эмиля было два аппарата, чтобы одновременно проверять эффективность, скорость реконфигурации и вычислительный потенциал разных последовательностей ДНК. Понимаете, молекулярный компьютер кодирует логические последовательности на языке нуклеиновых кислот, в четверичной системе оснований А, Т, Ц, Г. Используя их вместо цифр, можно переписать на цепочку ДНК решение любой вообразимой задачи, и…

– Спасибо, Марти! – перебил друга Джон. – Ты лучше договори про второй прототип Шамбора.

Марти сморгнул, вгляделся в непонимающие лица Питера и Рэнди и театрально вздохнул.

– Ох. Ну ладно, – буркнул он и без перехода вернулся к прерванному рассказу: – Так вот, второй аппарат исчез – пуф! – растворился в воздухе. Эмиль тогда сказал, что разобрал его, потому что успех достаточно близок и в резервной системе нет нужды. Мне показалось, что это как-то глупо, но решать было ему. Все серьезные глюки мы уже отловили, осталась тонкая настройка.

– А когда исчез второй? – спросила Рэнди.

– Меньше чем за три дня до взрыва. Хотя от всех серьезных проблем мы избавились еще за неделю до того.

– Мы должны найти второй компьютер как можно скорее, – проговорила цэрэушница. – Было такое, чтобы Шамбор покидал лабораторию надолго? На выходные? На один день?

– Не припомню. Он и спал-то на раскладушке у стола.

– Подумай, малыш, – настаивал Питер. – Может, на пару часов?

Марти сосредоточенно нахмурился.

– Ну, я и сам каждую ночь уходил на пару часов в гостиницу выспаться, понимаете…

Но – и это было заметно по его лицу – одновременно он просеивал свою память, как делает это компьютер, вспоминая в обратном порядке от момента взрыва минуту за минутой, день за днем, нигде не сбившись и ничего не упуская. Наконец Марти истово закивал.

– Да, дважды! В ночь, когда аппарат пропал, Эмиль сказал, что пора перекусить, а Жан-Люк куда-то делся – не припомню куда, – так что за пиццей пошел я. Не было меня минут пятнадцать, а когда я вернулся, то не нашел Эмиля. Он пришел еще через четверть часа, и мы разогрели пиццу в микроволновке.

– Так что, – заключил Джон, – его не было примерно полчаса?

– Да.

– А второй раз? – напомнила Рэнди.

– Это было на следующий день, то есть ночь, когда я заметил, что второго компьютера нет. И Эмиля не было почти шесть часов. Дескать, так устал, что поехал домой отсыпаться. Насчет «устал» – правда. Мы оба вымотались.

Рэнди поразмыслила минуту.

– Значит, когда аппарат исчез, Шамбора не было с полчаса. А на следующий день – почти полдня? Мне кажется, вначале он просто отволок компьютер домой. А на другой день отвез на машине куда-то в пределах трех часов езды от города. Может, и меньше.

– Почему – на машине? – полюбопытствовал Питер. – Может, самолетом или поездом?

– Прототип слишком большой, слишком неудобный, он состоит из уймы деталей, – пояснил Джон. – Я его видел… и это не самая портативная модель.

– Джон прав, – поддержал Марти. – Даже разобранный, он едва помещался в микроавтобус. И Эмиль никому бы не доверил его везти. – Он вздохнул. – Все это просто невероятно. Ужасно невероятно. Невероятно ужасно.

Питер нахмурился:

– За три часа он мог доехать куда угодно – от Брюсселя до Британии. Даже если уменьшить время в пути до двух часов, это сотни квадратных миль вокруг Парижа. – Он покосился на Марти. – Ты никак не можешь помочь нам своими компьютерными чарами? Найти нам этот чертов прототип?

– Извини, Питер. – Марти помотал головой, потом переложил свой новенький компьютер с тумбочки себе на колени. Модем уже был подключен к телефонной розетке. – Даже полагая, будто Эмиль оставит на месте те защитные программы, что создавали мы с ним, у меня не хватит сил пробиться. А у Эмиля было достаточно времени, чтобы поменять все, включая пароли доступа. Не забывайте – мы боремся с самым быстрым и мощным компьютером за Земле. Его программы эволюционируют, коды меняются в ответ на любую попытку его выследить так быстро, что никому и ничему за ним не угнаться.

– Тогда зачем ты включил свой лэптоп? – поинтересовался Джон. – По-моему, ты сам решил выйти в онлайн.

– Умница, Джон, – похвалил его Марти. – Правдочки. Я как раз подключаюсь к своему домашнему суперкомпьютеру. Этот лэптопчик будет вместо удаленного терминала. При помощи мною самолично написанных программ я намерен доказать, что только что вам наврал. Терять нам нечего, а попробовать… – Он осекся, выпучив от изумления глаза, и в отчаянии вскрикнул: – Боже мой! Что за мерзость! Эмиль, ты… скот! Ты воспользовался моей добротой!