Пароль остается прежним

Медлить было нельзя. На бульдога накинули мешок и, поднявшись на крыльцо, убедились, что дверь заперта изнутри.

Все окна в доме, защищенные решетками, также были заперты.

Дверь взломали.

Василия Васильевича дома не оказалось.

Когда стали производить обыск и передвигали мебель, под старым массивным буфетом обнаружили крышку люка. Вероятно, снизу ее держали крюки, потому что крышка не поддавалась. Принесли ломы. Заскрипели просмоленные доски.

Люк вел в подвал и заканчивался подземным ходом.

Необходимо было срочно установить, где Василий Васильевич?

Многодневные розыски успеха не принесли.

МОЛОДЕЦ, БОРОДУЛЯ

20 сентября. Бородуля был необыкновенно внимателен на стрельбище. В первый раз за все время он выполнил упражнение на «4». После занятий сержант Назаров построил отделение и объявил Бородуле благодарность.

Кошевник, неизвестно откуда появившийся в этот момент, дождался, когда Назаров распустит строй, и пристал к Бородуле:

— За что выговор?

— Не выговор, а благодарность,— ответил Бородуля.

— Виноват,— почтительно сказал Никита.— А за что?

Бородуля собирался с мыслями, как бы поскладнее ответить.

— Наверно, сам догадался койку заправить? — донимал Никита.

— Нет,— серьезно ответил Бородуля.

— Тогда свежий подворотничок подшил?

— Ошиблись, товарищ ефрейтор.

— Так за что же благодарность? — елейно допытывался Кошевник.

Бородуля вдруг заулыбался, и на его круглых щеках обозначились ямочки.

— Упражнение выполнил! — Нет, что ни говорите, а ему было приятно получить благодарность.

— На «тройку?» — спросил Никита.

— На «четверку».

— Так за это на гауптвахту сажают! — засмеялся Никита, и Бородуля расстроился. А Кошевник продолжал его донимать.

«Нам опять пропела пуля:

«В небо метит Бородуля!..»

— Старший матрос Кошевник! — сердито окликнули сзади.

— Я! — весело отозвался Никита и повернулся на каблуках. На него строго смотрел командир отделения Назаров.

— Вам что, делать нечего?

— Почему, товарищ сержант?

— Не «почему», а так точно!

— Так точно, товарищ сержант.

— Ну так ступайте и занимайтесь своим делом.

Кошевник исчез.

23 сентября. Бородуля опять выполнил упражнение из карабина на «4» и ждал, что сержант Назаров объявит ему благодарность. Но командир отделения не объявил.

Бородуля надулся и решил, что Назаров попал под влияние Кошевника.

Старшина первой статьи Шарапов заметил его удрученный вид:

— Заболел, Бородуля?

— Призвали бы лучше своего ефрейтора к порядку,— засопел Бородуля.

Шарапов насторожился.

— Ему моя благодарность покоя не дает...

Шарапов не сразу сообразил в чем дело.

9 октября. Вечером сержант Назаров сказал Бородуле:

— Я докладывал начальнику заставы, что вы отлично стреляли.

— А зачем? — спросил Бородуля, скрывая удовольствие.

— Заслужили,— ответил командир отделения.

Солнце зацепилось за край сопки и подпалило пески. Сейчас яркооранжевое пламя подбиралось к Реги-равону.

«Наша вз-з-зяла!» — запели комары.

Бородуля прихлопнул одного из них и пошел за «комариной мазью». Старательно натер руки и шею. Закрыл глаза. Стал водить липкими, пахнущими ликером пальцами по щекам и носу... А поощрения-то, оказывается, приятней получать, чем взыскания.

За ужином он все время улыбался.

Бегалин принес чайник.

— Налить, Бородуля?

«Налей»,— хотел ответить Бородуля, но, верный себе, промолвил:

— А зачем?

— Как зачем? — удивился Николай.—Пить.

Повар пересолил макароны с мясом, и Бородуля очень хотел пить.

Бегалин смотрел на него добродушно и уже наклонил чайник.

— Не хочу пить,— сказал Бородуля, а у самого всё пересохло во рту. Он стал жадно глотать слюну. Но и слюны-то не было.

— Пей, Бородуля,— опять предложил Бегалин.

За соседним столом Никита Кошевник наливал себе четвертую кружку. Бородуля с завистью глядел на него, однако повторил упрямо:

— Не хочу.

Старшина Пологалов заглянул в столовую.

— Все довольны?

— Довольны! — ответил Никита.

Бородуля обиженно засопел.

Пологалов подошел к нему и взял за плечи.

— Что, Бородуля?

— Чаю хочу.

— Пей.

— А где чай?

Бегалин подвинул к нему чайник.

Бородуля не шевельнулся.

Пологалов улыбнулся:

— Можно я поухаживаю? — и наполнил его кружку.

Бородуля продолжал сопеть:

— Это разве чай?

— А что?

— Я люблю крепкий.

— Ну, попроси повара, заварит...

За камышовыми стенками столовой раздался голос дежурного:

— Выходи строиться на боевой расчет!

...Лейтенант Пулатов скомандовал:

— Смирно, равнение налево! — и строевым шагом двинулся навстречу Ярцеву.

— Товарищ капитан, личный состав построен на боевой расчет.

— Здравствуйте, товарищи пограничники!— сказал Ярцев.

— Здравия желаем, товарищ капитан!

— Рядовой Бородуля, выйти из строя... За отличную стрельбу объявляю вам благодарность.

Бородуля покраснел от удовольствия и постарался глазами отыскать Кошевника.

ИСТАТ ОТВЕЧАЕТ СТИХАМИ

Глубокой осенью на заставу прибыло пополнение. Старослужащие разъезжались по домам.

Младший сержант Ковалдин приучал к молодому пограничнику «Амура» и грустил, что скоро придется расстаться с ним.

Старшина первой статьи Шарапов остался на сверхсрочную. Все понимали, что он сделал это из-за чернокосой Истат. Перед Новым годом старшина решил, наконец, с ней объясниться.

Против обыкновения, он решительно распахнул дверь в поселковый Совет и остановился перед Истат.