Партизаны Е.И.В.

– Да чтоб тебя перевернуло и прихлопнуло!
– Давыдов снял с углей турку с убежавшим через край кофием.
– Не говори под руку!

– Виноват, Денис Васильевич, - денщик принюхался к горьковатому запаху, к которому так и не привык за время службы у капитан-лейтенанта, и вздохнул.
– Поспать не дали супостаты.

– На том свете выспимся.

– Оно конечно... Только когда это ещё будет? Мы ведь не торопимся, да?

Давыдов улыбнулся. Он и сам бы не прочь прикорнуть часов по восемь на каждый глаз, но долг звал в окопы. Хорошо в тёплой землянке, перекрытой брёвнами в два наката, да с пышущей жаром железной печкой...

– Что поделать, Кузьма, очерёдность следует соблюдать.

– Да я разве против чего говорю, ваше благородие?

– А ты попробуй вообще ничего не говорить. Вдруг понравится?

Партизанский отрад сидел в обороне с удобствами. Пока одна его половина отражала французские атаки на позиции, другая отдыхала. Не ахти какой комфорт, конечно, но даже отхожие места оборудованы по всем правилам, дабы в минуты уединения солдат был ограждён от холодного ветра и укрыт от возможного дождя. Здоровье превыше всего, тем более за не боевые потери командиру приходится выплачивать отнюдь не малый штраф из собственного денежного содержания.

Так и воевали посменно. Сейчас Денис Васильевич как раз собирался заменить лейтенанта Нечихаева. Сидевшего в окопах с четырёх часов утра. Нет, а французы каковы, а? Мёдом им здесь намазано, что ли? Вон у Фёдора Ивановича Толстого на участке тишь да благодать! Сунулись, было, баварцы, по соплям получили, и более никто батальон не беспокоит. А тут лезут и лезут, просто спасу нет! Потери первые появились - восемь человек ранено, и двое убитых, что при небольшой численности отряда довольно-таки неприятно.

– Кузьма, готов?
– Давыдов выплеснул остатки кофия в затухающий костерок, и с недоумением посмотрел на денщика.
– Ты, никак, в поход на две недели собрался?

Тот как раз заканчивал забивать всякой всячиной второй мешок и отозвался не сразу:

– Всё нужное, Денис Васильевич. А ну как вам что-то понадобится, а у меня оно есть!

– Что там и куда столько?

Кузьма сделал удивлённую физиономию, но терпеливо пояснил:

– Тулупчики нужны? От Покрова, почитай, две недели прошли, вот-вот снег ляжет, а недвижиму в окопе сидеть холодно. Валенки вот ещё... настоящие заволжские, не какая-то там ярославская срамота. Опять же овчины прихватил...

– А это зачем?

– Сидеть на них будем. Задницу не застудим, да и прочему поберечься крайне пользительно. Прыхвилактика, вот! Кстати, о лекарствах, ваше благородие... их я тоже взял. Не откажетесь от чарочки здоровья для?

– Искушаешь, змей?

– Как можно, Денис Васильевич, - обиделся денщик.
– Способствует твёрдости руки и верности глаза. На сорока травах!

– А давай!
– согласился капитан-лейтенант.
– Но это точно лекарство?

Нечихаев отнёсся к благоуханию, распространяемому командиром, весьма неодобрительно. Чуткий нюх непьющего человека страдал от резкого запаха самогона, и никакие травы не перебьют мощный дух сивухи. Расслабился что-то Денис Васильевич в последнее время. Как бы не нашёл приключений на свою голову.

Как раз выдалась передышка между французскими атаками, и смена прошла спокойно. Или совсем выдохся супостат?

– Что тут у вас?
– поинтересовался капитан-лейтенант.

– Да как обычно, - Мишка звучно зевнул.
– Неприятель гонит вперёд всяческий сброд, а непосредственно французы пока не появлялись. Не иначе Бонапартий готовит пакость.

– Этот может, - кивнул Давыдов.
– А что за взрывы перед самым рассветом?

– Ерунда, конная батарея на рысях выскочила на минное поле.

– И?

– И всё.

– Вот это мне и не нравится. Наполеон известен пристрастием к артиллерии, а где она? Одна батарея не в счёт.

– Не успели?

– Сомнительно. Ладно, иди отдыхай.

Вялое противостояние, когда одна сторона изображает атаки, а другая несколькими десятками выстрелов их отбивает, продолжалось неделю. Неприятель пару раз в день шёл на занимаемые партизанами позиции силами от роты до батальона, и откатывался назад при малейшем сопротивлении. Артиллерия больше не появлялась, французы на помощь итальянцам и испанцам не шли... Странная война, однако.

Обеспокоенный таким положением дел командир Красногвардейской дивизии генерал-майор Тучков неоднократно высылал разведку, но приведённые дозорами пленные твердили в один голос, что со дня на день ожидают подхода основных сил, и совершенно не понимают причин их задержки. Но они, то есть силы, обязательно будут, потому что просто не могут не быть.

Непонятная и неприятная ситуация, особенно если учесть отсутствие новостей из Ставки Главнокомандующего. Чёртов Кулибин, сколько всего изобрёл, а сообщения до сих пор передаются курьерами. Неужели нельзя придумать что-то вроде переносного телеграфа? Есть, правда, гелиографы, но это больше игрушка, чем серьёзное устройство, и работает лишь в солнечную погоду на расстоянии прямой видимости. Зря не взяли почтовых голубей, как Фёдор Иванович Толстой предлагал. Быстро, в какой-то степени надёжно, а в крайнем случае - вкусно.

– И долго это merde будет продолжаться?

Обычно спокойный и невозмутимый генерал-майор хлопнул ладонью по карте, и заглянувший на шум дежурный офицер осторожно поинтересовался:

– Чаю?

– К чёрту чай.

– Зря отказываетесь, по утверждению нашего повара, запасы подошли к концу, и более подвоза не планируется, - лейтенант позволил себе улыбнуться.
– Потом разве что ангел небесный на крыльях принесёт.

Каково же было удивление дежурного, когда в землянку проник восторженный вопль снаружи:

– Летит! Летит!

– А вот и ангел явился, - усмехнулся Тучков, набрасывая на плечи полушубок.
– Пойдёмте встречать небесного посланца. Дмитрий Иванович.

– Я же пошутил, - растерянно пробормотал лейтенант.

– С такими вещами не шутят!

Появление небесного гостя хоть и было встречено красногвардейцами с радостью, но вовсе не удивило. Да, прилетел. Да, воздушный шар... Мало ли их по России летает? Вот если бы свежую почту привёз, тогда другое дело. Но это маловероятно - воздухоплаватели предпочтут пару-тройку бомб загрузить в корзину, а мешок с письмами и газетами злонамеренно позабудут. Одно слово - люди не от мира сего, витающие в облаках во всех смыслах.

Летательный аппарат вышел точно на штаб дивизии, хотя никаких приспособлений для руления (или как там называются эти штуки?) на нём не наблюдалось. И как же они умудряются всегда попадать в нужное место и в нужное время?

– Эй, пешеходы, принимайте швартовы!
– на землю упал конец толстого просмоленного каната.
– К дереву вяжи!

Лётчик из корзины внимательно проследил за правильностью швартовки, и выбросил за борт верёвочную лестницу.

– Я бы трезвый побоялся вот так, - заметил дежурный лейтенант.
– И в здравом уме тоже.