Партизаны Е.И.В.
Шрифт:
– Мать вашу, пся крев! Какому лешему ночами не спится?
Мишка от неожиданности выронил ракетницу и ответил вопросом на вопрос:
– Пан Пшемоцкий? Сигизмунд Каземирович, вы ли это?
– Уже Сергей Андреевич, с вашего позволения!
– Свои?
– сержант вопросительно глянул на командира, и сам же себе кивнул.
– Они самые, холеры ясны явились.
– Ага, старые знакомые, Фёдорыч. И это... винтовки пока не разряжайте.
Веселье в доме Ивана Фёдоровича Поцелуева разгорелось с новой силой. Возвращение гусар вместе с неожиданным пополнением произвело фурор, а увешанных с головы до ног оружием
Мишка воспользовался моментом и попросил Манефу Полуэктовну сообщить дамам о том, что вновь прибывшие все до единого дворяне с родословной если не от Адама, то уж от первого Пяста или короля Попеля точно. И девицам стоит обратить внимание на столь достойных кавалеров.
Объявив таким образом открытие сезона охоты на женихов, капитан отозвал в сторону Сергея Андреевича, ещё недавно бывшего Сигизмундом Каземировичем. Приказ приказом, но всё же некоторые моменты требовали дополнительного пояснения.
– Вы же оставались в Ставке.
– Так оно и есть, - подтвердил Ртищев.
– Но недолго, на третий день от вашего убытия в полк нас направили в распоряжение Александра Христофоровича Бенкендорфа. Пешком.
– Виделись с его сиятельством?
– Нет, у Могилёва встретились с курьерским воздушным шаром, и...
– Понятно, - Нечихаев вздохнул и убрал пакет с приказом за голенище сапога.
– То, о чём здесь написано, привезли?
– Когда бы мы успели? Тем более мне никто и не говорил о цели нашей экспедиции - чином не вышел. Сообщили, что груз перевезут в Кенигсберг под надёжной охраной. Деньги получим там же.
– Ёще и это с собой тащить...
– Не понял.
– Золото и серебро. Не будем же мы расплачиваться в Англии или Франции российскими ассигнациями?
– В Англии?
– И в Голландии тоже.
– Понятно. То есть, ничего не понятно, но готов за Веру, Царя и Отечество! Да, готов!
– Хорошо, тогда завтра отправляемся в путь.
– Лучше послезавтра, - немного смутился бывший поляк.
– Кстати, Михаил Касьянович, вы не представите меня прекрасной незнакомке с ангельскими крыльями?
– Почему бы и нет? Пойдёмте!
Глава 16
Полуэкт Исидорович Воронихин пребывал в странном состоянии, одновременно испытывая чувства небольшого разочарования и большой радости. Такое бывает. Когда на человека сваливается счастье настолько неожиданное, что сам не знаешь, считать ли его счастьем или гримасой судьбы. С треском провалившийся план по изменению семейного положения капитана Нечихаева заставлял впадать в уныние, но с другой стороны... Да, небольшая неудача. Но Михаил Касьянович птица высокого полёта, и было бы глупо рассчитывать... А чем Хуже Сергей Андреевич Ртищев?
Состоявшийся третьего дня бал закончился неожиданно - сватовством. Вот и не верь после этого в любовь с первого взгляда! Она существует, а вовремя поддержанная сообщением о размере приданого - живёт вечно. Недурственная партия для младшенькой, весьма недурственная.
Воронихин даже стал подумывать о соискании дворянского звания, чтоб и перед зятьями не выглядеть деревенщиной, и собственное самолюбие побаловать. Понятное дело, на титулы капиталов не хватит - содержание в течение десяти лет пехотной дивизии не потянуть, да и не очень то хочется становиться графом или князем. Не по деньгам! Взвод. А ещё лучше, полуэскадрон...
Отряд Ртищева можно считать полуэскадроном?– Марья Мокеевна, ты кем желаешь стать, дворянкой столбовою или владычицей морской?
Супруга, мирно раскладывавшая пасьянс на застеленном кружевной салфеткой кабинетном рояле, вздрогнула и уронила карты:
– Опять в ушкуйники навострился? Не пущу!
– Цыц!
– прикрикнул Полуэкт Исидорович, но смутился. И счёл за нужное пояснить.
– На сей раз дело верное, не бухти. И попрекать былым не смей!
Надо сказать, что для попрёков имелись веские основания - года три назад. Начитавшись модных романов о подвигах древней новгородской вольницы, решил было Воронихин попытать судьбу в нелёгком морском промысле. Бойкие перья авторов будили жажду странствий, недавний успех похода князя Белякова-Трубецкого в Персию служил ярким примером, разрешение на каперство стоило недорого, в Одессе чуть не каждый месяц проводились аукционы трофейных кораблей вплоть до фрегатов... И если бы не проклятый прострел, именуемый учёным словом "радикулит". Увы, именно он и не позволил осуществиться мечте.
– Верное дело, - не пожелала успокоиться Марья Мокеевна.
– Дочерей по миру пустишь со своими делами.
– Тьфу!
– Воронихин не стал спорить и поспешил сменить тему.
– Пирогов в дорогу напекли? Вот я вас ужо!
Выступали на рассвете. К великому облегчению капитана Нечихаева прощание не затянулось - Екатерина Полуэктовна провожала жениха со сдержанным достоинством и не собиралась следовать купеческим обычаям, предусматривающим для подобных случаев фальшивые рыдания и громкие причитания визгливым голосом. Ртищев проявил больше чувств - он так часто оборачивался, посылая воздушные поцелуи, что Мишка всерьёз начал опасаться за сохранность седла. А ну как загорится от трения?
– Не навек же расстаётесь.
– Кто знает будущее?
– возразил Сергей Андреевич, в последний раз обернувшись к покидаемой деревне.
– Вот паду я пронзённый вражеской стрелой...
– Хм...
– Ладно, пусть будет пуля. И вот, в последние мгновения жизни буду вспоминать прелестные глазки, алые губки, полные... да, их тоже буду вспоминать. И вообще...
– Угораздило же вас, - Нечихаев с некоторой жалостью посмотрел на собеседника.
– И, кстати, разве разрешение на женитьбу сейчас не испрашивается особым рапортом?
– Давно отменили. Вы разве не слышали?
– Да мне как-то ни к чему было.
– Оставили на усмотрение непосредственного начальства. Не откажетесь подписать, Михаил Касьянович?
– Задним числом?
– Мы только объявили о помолвке. А не повенчались, так что ещё не поздно. И, между прочим, государь Павел Петрович объявил о Высочайшей поддержке рождаемости, увеличению населения, и всячески ему способствует.
– Личным примером?
– удивился Мишка.
– Хотя не такой уж он и старый.
– Насчёт личного примера сказать не могу, - поспешил уточнить Ртищев, - но ходят упорные слухи, будто бы подданные, имеющие менее трёх детей, со следующего года будут облагаться особым налогом.
– Не успеете.
– Мы постараемся. Тем более Фёдор Иванович Толстой обещал похлопотать о моём приёме в Красную Гвардию, а она, как известно, налогами не облагается.
– Блажен, кто верует.
– Вы сомневаетесь? И откуда в вас, Михаил Касьянович, столько пессимизма?
– Я реалист, Сергей Андреевич, потому при строительстве планов предполагаю самые скверные варианты их развития.