Парус. одинокий
Шрифт:
Такими они и были – эти трое: привалившийся к перилам безучастный Серега, топчущийся у дверного проема Славик и Лина у него за спиной.
– А почему мы раньше этой штукой не пользовались? – невольно говоря шепотом, словно мог спугнуть возникающие контурные изображения, спросил Роман.
Рико поморщился:
– У актоскопии очень узкая сфера применения. Только если событие произошло совсем недавно и только если объекты лишены оккультической составляющей. Но тут должно подействовать. Merde, смотрите!
Роман растерянно моргнул – это было самое настоящее «merde».
– Пистолет! – ахнула Янка. Она замерла, перестав размахивать щеточкой, рот у нее глупо приоткрылся – выражение лица стало как у рыбы, прижавшейся носом к стенке аквариума.
– Янка! – прикрикнул на нее Рико, и она снова замахала щеточкой.
Роману послышались голоса, одновременно гулкие и неясные, так звучит соседский телевизор сквозь стены панельных домов.
– Стой… месте… Слав… Штаны… не… …мочи.
Пистолет прижался к спине Славика, мужчина замер, не осмеливаясь повернуть головы.
Кажется, он что-то спросил, но слова его слились в сплошной неразличимый гул.
Зато ответ Лины прозвучал гораздо отчетливей. Женщина смеялась:
– Что делаю? То самое… что и с твоим… братцем… Избавляюсь от вас, подонк…
– При сильных первичных эмоциях громкость усиливается, - тихо шепнул Рико.
– Первичных? Любовь-ненависть? – уточнил Роман.
– Вы думаете это у них такая любовь? – поднял брови Рико.
– Пистолет… глушителем… - сказал призрак Лины, - Не… рассчитывай… отойди…
Два силуэта, словно бы связанные между собой пистолетом, заскользили прочь от дверного проема – Славик послушался и отступил.
– Десять тысяч уходили, а я тэбэ ногу бинтовала та баньши подманивала! – сквозь стиснутые зубы прошипела Янка.
Зыбкая Линина рука проплыла по воздуху, протянутые пальцы манили, манили… Серегин силуэт медленно отлепился от стены и потянулся к ней.
– Доделай… - прошелестело, - Второго – тоже… Все… получишь… обещала… - и призрачные пальцы легко прошлись по лицу призрачного Сереги, погладили, взъерошили волосы, - Бери… его… Скорее…
И три слепленных из актоскопического порошка силуэта, будто подхваченные дующим в окна ветром, понеслись вниз по лестнице.
– За ними! – крикнул Рико, срываясь следом, - Может быть еще успеем.
– Десять тысяч! – прыгая через три ступеньки, Янка ринулась вниз.
Роман попытался последовать за ними. Перевязанная зеленым бинтом нога тяжело подломилась в щиколотке. Он повис, цепляясь за перила.
– Не догоню, так хоть согреюсь, - бормотал он, медленно сползая со ступеньки на ступеньку. На открытой всем ветрам лестнице и впрямь было невыносимо холодно. И еще жутко. Рико и Янка исчезли, и гостиница возвышалась над ним гигантской железобетонной ловушкой, серые стены смыкались над головой, ему казалось что воздух густеет, будто заматывает его в промозглый, высасывающий жизнь кокон, нашептывая в уши, что выхода нет, остается лишь покориться, раствориться в бесконечном сплетении бетонных коридоров…
На
лестнице снова послышался дробный топот – вверх. Из-за поворота все теми же длинными скачками вылетела Янка.– Ой ты ж горечко! – досадливо сказала она, поглядев на Романа, и сунула баньши ему в руки, - Тримай крепко! Та що ж я вам, nightmare* якась, що вы все на мне перекататься норовите! – и ухватив Романа за пояс, вскинула его себе на плечо.
– Не надо… Оставь меня, деньги упустишь… Я пока тут побуду… - запротестовал Роман.
– Ач, побудэ он… По готелю ошалелая баба з пистолетом вештается… Тэбэ що, на сьогодни вооруженных психов за мало? А бабки я не упущу. Побежали! – и Янка рванула вниз по лестнице.
Мрачно подпрыгивая на Янкином плече Роман понял, что nightmare – это еще слабо сказано. Серые стены скакали у него перед глазами – блин, и чего дети так любят играть в лошадки?
Со всех сторон, словно бетон был пропитан ими, шелестели призрачные отзвуки голосов.
– Только не отпускай его, Сереженька, держи крепко, все получишь, все будет как я обещала… - сочился ласковый, убаюкивающий голос Лины.
– Почему он слушается, почему этот псих безмозглый тебе подчиняется? – яростно хрипел голос Славика, - Крутила с ним, шлюха? Со мной, с Владькой и с этим тоже? С дебилом, с растением!
Отголосок Лининого смеха едва слышно затрепетал в воздухе:
– Он тогда еще не был дебилом… Всего лишь наивным дурачком, таким же, как и вы с Владиком. Я не с вами крутила, мальчики мои, я вами крутила: пока вы там думали, что такие умные, такие важные, такие хитрые бизнесмены. Ты считал, раз я твоя жена, можешь командовать и моими деньгами, и моей жизнью. Владик думал, он со мной переспит, и я его своими акциями против тебя поддержу. Сереженька надеялся, когда он избавит меня от вас обоих, получит компанию в приданное, ну а я…
– Так это ты Владьку? – призрачный крик всколыхнулся в пустоте коридора, понесся, словно бы отталкиваясь от бетонных стен, - …адьку …адьку …адьку. Наняла моего водилу, чтоб убить… …бить …бить …бить.
– Уговорила, - педантично поправил Линин голос.
– Дура! …ура! …ура! – заметалось эхо.
– Сам дурак!
Роман вздрогнул – это огрызнулся не призрачный отголосок восстановленных актоскопией Лининых слов, это рявкнула Янка.
– Бабу злить завжды опасно, а бабу с пистолетом… Куда она его затащила, ця хитра сучка? Може, их вже Рико знайшов? – с Романом на плечах несясь вслед за голосами, бормотала Янка.
А голоса все надрывались, заполняя своим шелестом пустые коридоры:
– Крутила она нами, вертела, дурища… - презрительно цедили стены голосом Славика, - Владьку не надо было убивать, совсем! Ему достаточно было просто войти ночью в «Парус» – и он уже никогда бы отсюда не вернулся! И никто не был бы виноват! Думаешь, зачем я его сюда отправил? Сперва отправил, а только потом вызвал людей, способных очистить эту чертову гостиницу? Я знал, что тут происходит! У меня разные знакомства… А ты… Ну кретинка! Шофера она в киллеры подрядила! Да если б ты не лезла, и Владька бы подох, и убийства бы никакого не было! Нет, ну какая дура…