Пасынки Колумба

Вот и сейчас, наскоро сполоснувшись, раздевшись до пояса, Рики поставил на плиту кастрюлю с водой и включил печку. Через несколько минут вода вскипит, и можно будет варить ужин. Точнее, гарнир к копченому мясу, большой кусок которого висел в холодном погребе.

К возвращению отца ужин уже стоял на столе. Заметить, что что-то произошло с сыном, было не трудно.

– Рики, что случилось?

– Игольник. Я возвращался домой, он выстрелил.

– Где это случилось?

– В двух милях от дома. На дороге, где заросли.

Отец зло выругался, даже слегка заскрипел зубами - после гибели жены и дочки он люто ненавидел этих убийц.

– Завтра надо пойти его убить. С Жера или с Никтором.

– И я, отец.

– Без тебя.

– Я покажу то место.

– Объяснишь на словах... Он в тебя попал?

– Да, оба раза.

– Покажи-ка спину.

Рики скинул рубашку, повернувшись к отцу спиной.

– Неси мазь.

– Зачем? От нее проку-то.

– Все равно лучше смазать. Хоть немного полегчает.

– Ладно.

Когда отец смазывал Рики синяки, оставшиеся от стрел игольника, сын решил рассказать подробности.

– Отец, а я ведь почувствовал, что за спиной игольник.

Рука отца остановилась, а спустя несколько мгновений перед лицом Рики появилось лицо отца.

– Так же, как и два года назад?

– Да, - кивнул Рики.

Отец, закусив нижнюю губу, внимательно глядел на сына.

– Мне снова молчать?

– Да... Пойми, это очень серьезно.

– Но почему? Я не понимаю.

Отец задумчиво смотрел на сына, потом сместился за его спину и продолжил смазывать оба синяка, уже превратившихся по размеру в маленькие блюдца. Когда он закончил, он слегка потянул сына за руку, поворачивая его лицом к себе.

– Ты уже достаточно взрослый. Раньше ты спрашивал меня и маму, - его голос слегка дрогнул, - о нашей родне. Про мамину ты знаешь, а вот про мою... У меня был брат. Точнее, есть. Жив-здоров, по крайней мере, несколько лет назад был жив-здоров. Живет в Лендоне. Я к нему несколько раз заезжал, когда ты еще был маленьким, и тебя пару раз брал, но ты этого не помнишь. А после смерти мамы я в город больше не езжу. Соседей прошу продать собранное, или торговцам, сюда заглядывающим, продаю. Дешевле, чем если бы сам возил, но... Это из-за того случая, когда ты упал с вертового дерева.

– Из-за этого?

– Да. Тогда ты еще был мал и не смог догадаться, что упал в тот момент, когда игольник убил маму. По времени все сходилось.

– Я почувствовал...

– Да, сын, именно так.

– Но почему? Почему надо это скрывать?

– Ты эмпат.

Глаза Рики удивленно расширились.

– Да, ты эмпат, - повторил отец.
– Но эмпат очень слабенький, даже на первый уровень совсем не потянешь. Хотя если раскрыть способности, вполне можешь стать первоуровневым.

– И ты не хочешь, чтобы я им стал? Но почему?

– Твой дядя, а мой брат Эвин тоже эмпат. Третьего уровня.

– Ого!

– В твоем возрасте он уже перешагнул второй уровень и двигался к третьему. Сейчас, может быть, еще вырос, хотя у него уже не тот возраст для роста... А если бы ему помогли, то и до четвертого дотянул бы. Но эмпаты не любят конкурентов, поэтому он рос сам. Мы с ним не очень ладили в детстве. Я ведь без способностей, а у него хорошо получалось, вот он и пользовался. Не знаю, как назвать, шалости или подлянки. Он на два года меня младше и этим пользовался, да и мой отец ценил Эвина за его дар. Хорошие эмпаты редкость. В Лендоне всего два эмпата четвертого уровня. Есть ли пятого уровня - никто не знает. Если и есть, то сидит у правителя под семью замками.

– Почему?

– Сила большая. Опасная. Для правителя в первую очередь. Вот таких сильных эмпатов и держат под надежным присмотром. Боятся, но очень ценят. Потому как польза может быть большая.

– Какая?

– Да любая. Случись нападение или заговор там какой, эмпаты узнают. От них не скроешь. И эмпатов четвертого уровня тоже опасаются, но не так сильно. Перед пятиуровневым эмпатом им не скрыть свои мысли. А те, в свою очередь, периодически зондируют, что думают эмпаты третьего уровня.

– А наоборот нельзя?

– Наоборот - слабы они будут. Эмпат четвертого уровня легко скроет свои чувства перед третьеуровневым. Тот даже не узнает, что перед ним эмпат. А захочет - блок поставит. Эвин достиг третьего уровня. Таких в Лендоне тоже мало. Пять-шесть всего. Поэтому и живет хорошо. Припеваючи. Ценит его правитель. Он вообще всех, у кого способности, ценит, даже первого уровня. Не так, конечно, как Эвина, но всё равно все сыты.

– Тогда почему ты не хочешь, чтобы я развил первый уровень?

– Эмпаты должны быть преданы правителю. Или ты предан или тебя уничтожат, как потенциально опасного.

– А разве преданным быть плохо?

– От хорошего эмпата скрыть мысли нельзя. Может быть, не сами мысли, а чувства, которыми живет человек. Вот, скажем, поймали преступника, но не с поличным, а как-то нашли, вычислили. Или кто-то указал на него. Как узнать, совершал он преступление или это ошибка или даже оговор? Зовут эмпата. Тот выносит вердикт: виновен или нет.

– Так это же хорошо!

– Хорошо, если он скажет правду. А если нет?

– А почему он должен соврать?

– Правителю или кому-то из его окружения человек не понравился. Удобный случай, чтобы расправится с неугодным им человеком. Или просто с первым попавшимся. У стражников нет желания искать виновного. Или если преступление совершит кто-то из числа близких правителю или его людям. Обвиняют другого, а эмпат подтверждает.

– А если он скажет правду?