Пасынки Колумба

– Но в Запретной долине крайши. Игольник, наверное, все время в зарослях отсиживался. Он месяц голодным может ходить.

– При почковании нужна пища, чтобы увеличить свою массу почти в два раза. А здесь пищи нет.

– Но в меня же он стрелял.

– Вчера. А до этого ничего не было. Ни на кого не нападали, ничего не пропадало. А без пищи при почковании игольник и недели не протянет. И какой вывод, Рики?

– Он убил крайша? Но как это получилось?

– У игольников идеальная способность защититься от крайшев. Подумай-ка сам. Крайши охотятся щупальцами. Достаточно дотронуться до чужой плоти, как из щупальцев выпрыскивается яд. Игольника ты видел. До каких его частей тела может дотянуться крайш?

– Брюхо, ноги.

– Отверстие на брюхе выполняет функции рта и задницы. Брюхо вы видели только потому, что игольник мертвый. Когда он живой, то всё прикрыто иглами. Он и питается, забираясь на убитую жертву, распустив для защиты иглы. А щупальцами крайши иглы не берут, иглы не плоть. Зато игольник без проблем десять, а то и двадцать игл может послать во врага. В те же щупальца. И в тело крайша.

– Но у него же длинные ноги. Запросто крайш щупальцем достанет до них или до брюха.

– И здесь ты, сын, ошибаешься. Длинные ноги игольник использует только для бегства, а при обычном движении ноги укорачиваются, игольник еле-еле над землей возвышается и крайшу его не достать. А он крайша может. И судя по всему достал. Пищи много. В долине он единственный игольник. Вот и принялся размножаться.

– И второй крайш тоже мог начать почковаться. Они же могут чувствовать. Почувствовал, что остался один и собрался почковаться. Значит, скоро в долине снова будет два крайша.

– Вряд ли, Рики, - отец покачал головой.
– Они действительно могут чувствовать. Почувствовал, что остался один. А еще он почувствовал, что убийца его собрата в долине. И этим собратом питается. Пошел выяснять отношения и игольник его тоже свалил. Пищи много, зверек собрался делиться. А как закончилась еда, то вышел на охоту - заросли идут с долины к дороге непрерывно. А барьер между долиной и нашими землями действует только на крайшев. Вот так и появился наш игольник неподалеку от поселка.

– Значит, в Запретной долине сейчас крайшев нет?

– Значит, так. А, может быть, и не так. И никто с уверенностью не даст ответа.

Отец замолчал, о чем-то задумавшись. О Запретной долине, конечно, ведь посещение ее было заветной мечтой отца. Но раньше ее стерегли мерзкие крайши. А вот сейчас их могло не быть. Рики стало жаль отца, теперь он будет постоянно мучиться, думая о долине, но не осмеливаясь туда пойти. Пройдет какое-то время, и он решится забраться на тот утес. А после будет снова изводиться, мечтая пройтись по всей долине.

– Папа, а пойдем вместе в долину.

Отец встрепенулся и с недоумением посмотрел на Рики.

– Нет, серьезно. Если я эмпат и тогда почувствовал крайша, то и теперь смогу, если игольник их не убил. А?

– Ты еще не совсем эмпат, способности только-только прорезываются, а может и вовсе зачахнут. Такое тоже бывает. А тот случай... он мог быть счастливой для нас случайностью. Тогда сработало, а сейчас может и не получиться.

– Но крайши убиты. Должны быть убиты. Сам же говорил.

– Это только предположение.

– Я постараюсь настроиться. И мы пойдем осторожно. Ну, папа!

– А если все-таки нарвемся на крайша?

– Тогда нам не повезет.

– Рики, мне не нравятся твои слова.

– Извини, папа... Но если нам повезет и мы найдем артефакты, а?

– Хорошо бы найти, но... вряд ли.

– Папа, давай попробуем!

– Рики, пойми, что-нибудь найти, оставшееся от первых веков колонизации Колумба маловероятно. А если что и будет в долине, то сломанные и выброшенные запчасти. Найти - это только мечта. Мечта, но мы живет в реальности. Пойми, Рики.

– Я понимаю, папа. А если найдем вертовую рощицу, знаешь, как разбогатеем! Ты себе купишь бластер, и тогда никто нам не страшен будет.

– Бластер...
– отец улыбнулся и задумчиво посмотрел на сына.

Затем отец встал и направился в маленький коридорчик, в углу которого была лестница, ведущая на чердак. Рики слышал, как отец поднялся по ней, затем на чердаке раздались стуки, а через несколько минут отец появился в комнате с небольшим свертком в руках.

Когда отец сел за стол и положил перед Рики сверток, он взглянул на сына с веселой усмешкой и начал разворачивать ткань. В свертке оказался... бластер!

– Ох ты! А он заряжен?

Бластеры стоили в Лендоне дорого, очень дорого. На деньги равные стоимости одного бластера можно было купить несколько гладеров. Но бластер не заряженный. Зарядку надо было покупать отдельно. И одна батарея с зарядкой на десять-двадцать стандартных выстрелов стоила едва ли не сам бластер. На Колумбе не было технологий ни для производства бластеров, ни для зарядки батарей для них. А кораблей с метрополии не видели уже несколько сот лет.

Старые запасы батарей для бластеров быстро таяли и в итоге оставались разряженные бластеры. Сейчас даже у правителя в Лендоне охране было запрещено без особого распоряжения стрелять из ручных бластеров. Значит, и там бластерные батареи были на исходе. Были еще большие стационарные бластеры, которые работали напрямую от городских генераторов энергии. Но их с собой не возьмешь.

Отец нажал на боковую кнопку и в бластере загорелся зеленый огонек.

– Горит, значит, заряжен.

– О-о-о! Ни фига себе!

– Заряжен, вот только зарядки батареи осталось на три выстрела.

– А почему ты его прятал?

– Я и сейчас прячу. Не надо никому знать про бластер. Соседи проболтаются, а в Лендоне люди разные живут - пусть три выстрела, но цена-то какая! Не меньше тридцати, а то и сорока танталов!

– Это же четыреста полновесных монет! А можно мне его...

Отец отключил питание и протянул бластер Рики. Парнишка сразу же ощутил силу оружия. Ведь это бластер! Вряд ли кто из его приятелей когда-нибудь сможет взять бластер в руки. А он его держит!