Патриций

Покончив с едой, гости поблагодарили хозяина и уже было направились в предоставленные им покои… И вот тут-то хозяин придержал рукой идущего позади всех Илмара и тихо спросил, точно ли недавно захваченный римлянин - из богатого и знатного рода?

–  Насчет знатности не скажу, - алеман обернулся и нарочно повысил голос, - а вот что его семья очень богата - это точно.

–  Да-а, - протянул корчмарь.
– Повезет кому-то… Это ничего, что парень не очень знатен, главное - не слуга и не раб.

Рысь напрягся и замедлил шаг. «Парень»! Гавтильд сказал - «парень»! А ведь в беседе Илмар вовсе не указывал возраст пропавшего. Значит, Виниций все-таки здесь? Не зря им так интересуется корчмарь. Сам хочет получить выкуп? Не самое плохое дело, у Кальвизии Домны наверняка найдутся необходимые средства, какую бы цену трактирщик ни запросил. Хотя, наверное, лучше было бы Виниция просто выкрасть… Ага, а если с парнем что-нибудь случится? Ведь кругом вооруженные слуги, и освободить его будет не так-то просто. Стоит рискнуть? Оглянувшись на пороге, Рысь увидел, как хозяин корчмы отвел Илмара в сторону - пошептаться. Что ж, уже кое-что!

Горя нетерпением, словно юноша, Юний еле дождался алемана. Тот, войдя в полутемные, освещаемые лишь глиняной лампой гостевые покои, опустился на широкую, покрытую волчьей шкурой лавку, такую же, на которых уже спали Арминий с Эрнульфом.

–  Ну?
– Рысь вскинул глаза.

–  Мутно все как-то, - покачал головой Илмар.
– Понимаешь, чувствуется, что корчемщик выспрашивает именно о нашем мальчишке, и выспрашивает не зря… Только вот, клянусь всеми богами, я что-то совсем перестал его понимать.

–  Как это так?
– Юний подсел ближе.

–  А так. Гавтильд не спрашивал главного, что давно бы попытался вызнать любой, кто желал бы получить выкуп, - как снестись с родичами пленника?
– Илмар повалился на шкуру, поудобнее поправляя изголовье.

–  Так, может, он это давно знает от самого Виниция?
– предположил Рысь.

–  Может… Только зачем тогда спрашивать - беден он или богат?
– Илмар неожиданно вздохнул.
– Боюсь, Виниций корчемщику ничего не сказал. И держат его здесь совсем для другого.

–  Для другого?
– Послюнявив пальцы, Юний снял с фитиля лампы нагар.
– Для чего другого? По-моему, у торговца людьми всегда одна задача - выгоднее продать свой товар или получить за него хороший выкуп!

–  Так, да не так, - загадочно ответил германец.
– Ты не знаешь многих наших обычаев, Рысь из Трех Галлий.

–  А при чем тут обычаи?

–  Два года подряд в здешних местах был неурожай. Бесснежная зима, жаркое засушливое лето. Есть только один способ исправить это…

–  Постой, постой!
– Рысь уже, кажется, начал понимать, к чему клонил собеседник.
– Так, ты хочешь сказать - Виниция принесут в жертву?!

–  Не совсем так, но, в общем, ты догадался верно. Если неурожай несколько лет кряду, надо убить вождя и, разрубив его тело на части, закопать их в разных местах - тогда боги непременно даруют богатый урожай!

–  Да, но ведь речь идет о вожде!

–  Вождь может усыновить какого-нибудь раба, а лучше - кого-либо из свободнорожденных. Так часто и делают. Думаю, Гавтильд тоже усыновит Виниция и подставит его вместо себя.

–  И нашего парня порубят на мелкие кусочки!

–  Ну, не так грубо, - неожиданно расхохотался Илмар.
– Его всего лишь разорвут лошадьми.

–  Да, - цинично пошутил Рысь.
– Это и в самом деле лучше.

–  Имей в виду, все, что я тебе здесь сказал, - всего лишь мои предположения!
– предупредил алеман.
– Вполне может оказаться и так, что нет здесь никакого Виниция.

–  Нет?
– Юний усмехнулся.
– А твое чутье тебе что говорит?

Илмар рывком уселся на ложе:

–  Чутье говорит - что есть. И что все будет как я сказал.

–  Тогда что мы здесь сидим? Буди парней! И вот что… Надеюсь, ты не забыл предупредить хозяина о том, что ближе к утру мы выберемся к реке пощипать купеческие барки?
– Юний внимательно посмотрел на германца.

–  Нет, не забыл, - усмехнулся тот.
– Гавтильд сказал, что предупредит слуг. Кстати, к Серому камню мы не сможем добраться на лошадях - там по пути ручьи да болота.

–  Тем лучше, - негромко расхохотался Рысь.
– Оставим лошадей здесь… чтоб у нашего друга Гавтильда как можно дольше не было никаких подозрений.

Илмар Два Меча хмыкнул:

–  Ты так говоришь, словно бы уже отыскал Виниция!

–  Почти, - кивнул Юний.
– Ты обратил внимание на чечевичную похлебку с чесноком? Для кого ее готовили? Не похоже, чтобы для нас.

–  Для слуг! Для кого же еще-то?

–  А у слуг здесь есть свои хижины. Думаю, что они и сами там смогли бы себе что-нибудь приготовить… - Рысь поднялся с ложа.
– Пойдем во двор, глянем?

–  А не рано? Ведь ни Гавтильд, ни его слуги еще наверняка не заснули!

–  Тем лучше!
– хитро прищурился Юний.
– Вот мы и не дадим им заснуть!

–  Что-то я не очень понимаю, зачем мы…

–  Потом поймешь. Эй, парни, а вы что сидите? Собирайтесь, да побыстрее. Сейчас выедете за ворота и сделаете так…

Внимательно выслушав своего командира, Эрнульф с Арминием кивнули и, с готовностью набросив на плечи плащи, вышли во двор. Почуяв чужих, залаяли, загремели цепями псы.

–  Уже уходите, господа?
– возникли из темноты два дюжих парня с рогатинами.
– Хозяин предупреждал. Подождите немного, сейчас откроем ворота.

Эрнульф и Арминий не взяли с собой коней - а что от них толку ночью, когда не знаешь пути? Еле слышно скрипнув, отворились ворота, и оба парня скрылись в ночи.

–  А вы что же, не идете?
– один из слуг обернулся к Рыси.

–  Не сейчас. Сначала пусть понаблюдают, - снисходительно пояснил тот.
– А мы уж к утру будем.

Слуги захлопнули ворота, и Юний с Илмаром, вернувшись обратно в покои, в ожидании опустились на лавки. Ждать, впрочем, пришлось недолго - едва установившуюся ночную тишь снова разорвал истошный собачий лай. Сначала один пес подал голос, потом - два других. Лаяли злобно, с рычанием, видно, почуяли за частоколом врагов или волка. Слышно было, как забегали по двору слуги.