Патриоты

— А еще у нее двое детей, — добавил Андре, — Джон и Томас, оба учатся в Кембридже.

На этот раз удивился Исав. Однако после минутного размышления понял, что так оно и должно быть. У большинства людей его возраста есть дети. Скорее уж он исключение.

— Говорят, — продолжил между тем Андре, — полковник Маттесон был сухим и рациональным человеком — от домашних, как и от солдат, он требовал одного: соблюдения порядка. Абигайль смогла заниматься искусством только после его смерти. К тому же она вынуждена зарабатывать на жизнь.

— И как могла такая сердечная женщина выйти замуж за солдафона?

— А с чего ты взял, что она сердечная?

— Ну хорошо, она меня интересует! Ты не против?

Андре от души развлекался. Тем не менее он был рад за друга и желал ему счастья.

— Для нас с тобой брак Абигайль кажется неравным. Но кто знает… Очевидно, она что-то нашла в этом человеке. Может, он был не похож на ее знакомых. Сам знаешь, как бывает в молодости. Манит новое, невиданное. Она из семьи пуритан, а он деист [60] . Обрати внимание на имена мальчиков: Джон, как Джон Локк, и Томас, как Томас Гоббс [61] .

60

Деист — приверженец религиозно-философского воззрения, согласно которому Бог, сотворив мир, более не принимает в нем какого-либо участия и не вмешивается в закономерное течение событий. Деизм не допускает иных путей к познанию Бога, кроме разума. Деистами, в частности, были Б. Франклин и Т. Джефферсон.

61

Гоббс Томас (1588–1679) — английский философ-материалист. Основные сочинения «Левиафан» (1651), «Основы философии» (1642,1655, 1658).

— Это ты от нее знаешь?

Андре кивнул.

— Имена сыновьям давал полковник. И они — по словам Абигайль — точная копия своего отца. Оба с энтузиазмом приняли деизм. Оба далеки от Бога. Они поклоняются разуму.

— И Абигайль с этим согласна?

Андре пожал плечами.

— Не знаю.

Исав откинулся на спинку стула и, пытаясь осмыслить услышанное, уставился в потолок.

— Я говорил тебе, что во вторник был у нее?

У Исава подпрыгнуло сердце. Да с ним просто играют!

— Я ей позирую, — продолжил Андре. — Она хочет сделать мой бюст.

Исав спешно стал придумывать, как бы напроситься к другу в провожатые.

— Не нужно меня просить, — насмешливо произнес Андре. — Исав Морган, не окажете ли вы мне любезность и не поедете ли со мной к Абигайль Маттесон в ближайший вторник? Буду рад вашему обществу.

— Ну не знаю…

Поездка к Абигайль вернула Исава в тот день, когда его едва не лишили жизни. Молодой человек вновь увидел дерево, возле которого Оделл намеревался исполосовать его ножом. Взглянув на белый дом с зелеными ставнями, Исав невольно вспомнил злобное лицо вирджинца, «Кровавых скаутов», красивую женщину с бесполезным оружием в руках и, конечно же, согнутый ствол мушкета в окне. Проживи Исав хоть сто лет, этот ствол он не забудет.

После того судьбоносного дня Исав стал подчиненным Андре, а Оделл угодил под трибунал. В то время как американцы отказались от карательных отрядов, англичане продолжали их активно использовать: во-первых, лоялисты не сидели без дела, во-вторых, отряды эти вынуждали американцев изыскивать дополнительные ресурсы для обороны. Вместе с тем англичане редко интересовались деятельностью карателей. Случай с Абигайль Маттесон стал исключением. Оделл и его люди перешли границу дозволенного: выбрали в жертвы известную всему нью-йоркскому обществу особу. Трибунал приговорил банду Оделла к различным срокам заключения. А Исава приписали к ведомству Андре.

Молодых людей встретила Мисси, чернокожая служанка Абигайль (именно она бегала из комнаты в комнату и расставляла в окнах восковые мушкеты). Девушка провела гостей в мастерскую и сообщила, что хозяйка спустится с минуты на минуту. Уходя, она одарила Исава улыбкой.

Под мастерскую Абигайль Маттесон была отведена большая и, как показалось Исаву, страшно захламленная комната. На столах, сдвинутых к стенам, выстроились бесчисленные склянки, здесь же валялись кисти и инструменты (их назначения молодой человек не знал). В углах, под ковриками, лежало что-то непонятное. У окна стояли стул и табуретка. На стенах висели два барельефа из воска: Вольтер [62] и Адам и Ева, изгоняемые из рая. Повсюду валялись восковые головы, руки, уши. Разрозненные части человеческих тел придавали комнате жутковатый вид — складывалось впечатление, что у хозяйки мастерской есть какая-то мрачная тайна. Комната насквозь пропахла запахами расплавленного воска и скипидара. В печи потрескивал огонь.

62

Вольтер (Аруэ) Мари Франсуа (1694–1778) — французский писатель, философ-просветитель, деист, критик абсолютизма.

— Джентльмены.

Замершая на пороге мастерской Абигайль Маттесон напомнила Исаву девушку, которая впервые в жизни входит в бальный зал. И дело здесь было не в наряде: платье удивляло своей простотой, украшения и вовсе отсутствовали. Исава поразила царственная осанка женщины, божественная белизна ее кожи, красивые белокурые волосы и яркие синие глаза.

Хозяйка мастерской сердечно поприветствовала гостей и приступила к работе. Первым делом она усадила Андре на табуретку — так, чтобы дневной свет падал ему на лицо. Затем попросила Мисси принести из столовой стул для Исава.

После того как все формальности были улажены, Абигайль подошла вплотную к Андре и принялась внимательно изучать его лицо. Все это время между ней и молодыми людьми шел оживленный разговор о выставке на Куин-стрит. Мало-помалу Исав начал закипать. Чем дольше Абигайль находилась подле его друга, тем сильнее он ревновал. Казалось, в его душе рухнула какая-то плотина, и все заполнили чувства. Пока Абигайль пересказывала отзывы публики, Исав пытался представить, что бы он почувствовал, наклонись она к его лицу.

В какой-то момент его глаза встретились с глазами друга. Губы Андре дрогнули в легкой понимающей усмешке. Исав залился краской.

— Хочешь, чтобы я изобразила тебя именно так? — спросила Абигайль. — С этой идиотской ухмылкой?

— Нет, мэм. — И Андре попытался стереть со своего лица улыбку.

Абигайль надела большой передник и взяла увесистый кусок воска, который лежал под ковриком на скамеечке (на эту скамеечку падали солнечные лучи). Затем села напротив Андре, положила воск на колени, прикрыла его передником и начала его мять.

— А наброски? — спросил Андре.

— Я их не делаю.

— Серьезно? — изумился Андре. Ему очень хотелось посмотреть, как она работает. Но Абигайль напомнила молодому человеку, что он — модель, и велела сидеть смирно. Однако тот никак не мог угомониться:

— Ты даже не смотришь на воск!

— Успокойтесь, сударь, я знаю, что делаю.

По ее уверенным движениям было видно, что она и впрямь знает свое дело. Она почти не отводила глаз от лица Андре. Меж тем ее руки продолжали мять воск. Иной раз они напрягались, и тогда на ее лице появлялось соответствующее выражение, но чаще Абигайль работала легко — в такие минуты она болтала с гостями.

— Ты что-то добавляешь в воск?

В разговор двух художников Исав не вмешивался. Абигайль изучала лицо Андре, а Исав изучал ее лицо — правда, старался делать это украдкой. Дело в том, что она время от времени бросала на него взгляд из-под ресниц.

— Венецианский скипидар.

— А как ты добиваешься телесного цвета?

— Добавляю к белилам немного чинабрио.

— Чинабрио?

— Киновари.

Андре понимающе кивнул.

— А вы, мистер Морган, тоже художник?