Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

«Уронили папу на пол! Оторвали папе лапу! Все равно его не бросим, потому что кушать носят!», — пронеслось в голове.

А то, что шевельнулось в моей душе, предположительно напоминало панический страх.

Я пожалела, что слаба в местной географии. И просить политическое убежище у соседних стран не могу.

Меня опустили на кровать. Прямо на то самое место, где задорная пружинка притаилась в ожидании чье-то наивной и расслабленной попы.

— Уууууу! — завыла няня, чувствуя, как пружина врезается в нежный филей. Мне показалось, что в этот момент все решили, что в замке кроме двух

пауканов поселился оборотень. И судя по звукам, он страшнее двух арахнидов!

Я вскочила пулей, потирая пострадавшие прелести. «Уууу!», — подвывала я, пританцовывая на месте.

Соблазнять мужчину танцем — это вполне естественно для женщины. Поэтому диковатый танец под названием: «Ай-я-яй, как больно!» пришелся, как нельзя кстати.

Этот танец напоминал что-то допотопное. Превобытное. Было в нем так же что-то животное. Особенно подвывания. Положив руку на ранение, я прыгала на одной ноге и соблазнительно стонала.

Прижав уже две руки к попе, я эротично вращала бедрами. Ни один мужчина не устоял бы перед таким танцем. Такой танец ничем не сотрешь из мужской памяти!

— Паучий слу-у-учай! — подвывала я, имитируя полнолуние.

Риордан смотрел на меня, как на председателя клуба «Садомазо».

Танец был столь зажигательным, что безумно понравился паукану. Он стал прыгать рядом. Видимо, в надежде пополнить свой словарный запас за счет «раненой» няни.

— Понимаю, что больно, — заметило его величество, глядя на пружину. — Но чтобы настолько…

Он взглядом приписал авторство лужи мне. Я честно пыталась все объяснить. В тот момент, когда я перешла к катанию на люстре, люстра с грохотом завалилась на пол. Он подтвердила мои слова.

— Ипусий слусяй! — выдохнул паукан, жалобно заглядывая в глаза отцу. Риордан резко отвел взгляд.

— В угол, — строго произнес Риордан, не глядя на сына. — Немедленно!

Паукан быстро смекнул, что к чему. Истал взбираться по мне. Он сел мне на голову, обхватил лапками и все. Паукадл — младший решил, что если нет игрушек, то скальп няни будет отличной заменой.

Через пять минут паукан стоял в углу.

— Я думаю, что поступил правильно, — послышался голос отца.

— Ууу! — тихо согласилась няня-оборотень, потирая попу.

— Он должен понимать, что такое дисциплина, — сурово произнес Риордан.

— Уууу! — подвыла я, в знак согласия.

— Чем больше он это осознает, тем лучше для него, — продолжалась лекция. — Он должен понимать, что в жизни не все бывает так, как нам хочется…

— Угу! — кивнула я, тяжко вздохнув.

— И пусть это послужит ему уроком! — строгий голос отца доносился из-за спины.

В углу стоял паукан. А поскольку он сидел у меня на голове, то в углу приходилось стоять мне. «Шапочка наказана!», — мысленно вздохнула я, не сильно веря в королевскую справедливость.

Наказанная шапочка обхватила мою голову и раскаивалась со страшной силой. Паукан громко сопел и храпел. Я мрачно изучала узор золотых обоях. И считала цветочки. Восемь… девять… десять… А теперь лепестки!

Я тяжко вздохнула. И покраснела, вспоминая свое падение. Я честно будила совесть. Но она не просыпалась.

Риордан ушел.

— Выйдете, когда я вернусь, — прозвучал его голос перед хлопком двери.

А

мы все стояли и стояли. Точнее, стояла я, а паукан ворочался на голове и сладко посапывал. Прямо чувствовалось, как он переживает за содеянное. Как раскаивается. И честно обещает больше так не делать!

Время шло. Я терпеливо повторяла таблицу умножения. Позор! Я забыла таблицу умножения на восемь. Надеюсь, что это не самый критический недостаток для няни?

Стихи Пушкина кончились. Песни, которые я знала наизусть, тоже.

Мы все стояли, стояли, стояли. Я попыталась сдвинуться, но меня удержала липкая и противная паутина.

Часики тикали. Я подумывала подать в розыск. Пропал мужик неземной красоты. Рост высокий. Особые приметы. На голове корона. Вернись, мы все простим!

Ноги уже болели и требовали мягкой посадки попы на что-нибудь мягкое. Паутина прилипла к волосам. Цветы на обоях были пересчитаны и классифицированы по сто раз.

Паукан храпел, подергивая ножкой мою нижнюю губу. Я выкатила ее, как в детстве. В знак смертельной обиды.

Спать хотелось неимоверно. Поэтому я клюнула носом в угол. Понюхала цветочки на обоях, так сказать.

Из всех ролевых игр, которые мне предлагали мужчины в качестве наказания на женскую красоту, эта была самой скучной. Никакие плетки, наручники и прочая сбруя не шли ни в какое сравнение с монотонной пыткой стояния в углу.

Я чувствовала, как засыпаю. Еще бы! Ночь была бессонной. А на мне раздавался соблазнительный храп. Мой нос чертил линию «хыр-хыр», неумолимо сползая вниз.

К тому моменту, когда веки слиплись, я была уверена, что родилась в этом углу. И провела в нем все лучшие годы своей жизни.

Сквозь сон послышался знакомый голос: «Я что-то забыл!». «Да! Подписать налоговую ведомость!», — слышался голос незнакомый. — «И рассмотреть прошения о помиловании на ваше имя! И еще ответить на четыре письма из соседних королевств по поводу будущего торгового союза!».

— Нет, я забыл что-то важное, — послышался знакомый раздраженный голос. — И просил напомнить. Еще с утра.

— Вы просили напомнить, чтобы мы приостановили переговоры с… — перечислял незнакомый заискивающий голос.

— Нет, — отмахнулся Риордан. — Другое.

— Просили напомнить, чтобы в комнате наследника поставили магические печати защиты от магии проникновения… Просили напомнить про нормальное платье для няни. Еще с утра. Вы отдали распоряжение, чтобы к вечеру его пошили. Уже вечер, поэтому…., - учтиво перечислял слуга.

— Няня!!! — заорало его величество. Дверь распахнулась. Я почувствовала, как меня вытаскивают из паутины. Как взваливают на руки и кладут на кровать.

Я открыла глаза, сонно глядя на бледное лицо и черные волосы. Несколько прядей выбилось из-под короны. Бледные губы приоткрылись, словно хотели что-то сказать. Но тут же сомкнулись, намекая, что передумали.

— Я уже запомнила, что на люстре кататься нельзя, — вяло произнесла я. — И что на кровати прыгать тоже ни-ни!

Я смотрела в его глаза, чувствуя, словно они затягивают меня внутрь. Чернота его зрачка расширялась и превращалась притягательную бездну. Мне показалось, что даже если бы я хотела, то не смогла бы оторвать взгляда.

Поделиться с друзьями: