Паучий случай
Шрифт:
Дверь была приоткрыта. Я расценила это, как знак: «Готовься к худшему!». Воображение буйно рисовала его величество, ступившего на скользкую дорожку детский «покакулек».
Возможно, страна уже осиротела. Но была еще не в курсе. И именно мне выпала честь сообщить ей эту скорбную новость в этот недобрый час.
Опыт таких экспериментов подсказывал. Есть вероятность, что папу придется выковыривать из темного уголка. В глазах городского сумасшедшего навсегда отпечатается день, когда его попросили часик посидеть с ребенком.
Пройдет немало лет. И после долгой психологической реабилитации
Я настаиваю на том, что наряду с вопросами: «Детские комплексы есть?», психолог задавала мужчинам вопрос: «Сидели хоть час с ребенком?». Для полноты клинической картины.
Чуть приоткрыв двери, я услышала радостное: «Ууууу!». От одной стены к другой пробежал восьмилапый горшок! И с задорным «бдзень!» врезался в стену.
— Уууу! — пронеслось через всю комнату. И закончилось радостным «Бдзень!». Стена не поддавалась. Это просто дело времени. Я — няня со стажем. Знаю, о чем говорю!
За ним бежало восемь служанок. Вид у них был неподготовленный.
В ванной слышалось: «Я все отстирала, ваше величество!».
— Никогда не говори: «все!», — мрачно произнесло его величество. А в ванную тащили покрывало. «Держи, Арина!», — вручили ей свежие следы.
Стиральная машинка системы Арина стирала не разгибаясь.
— Уииии!!! — пронесся колонист и узурпатор, врезаясь в стену.
Ребенок был укутан так, словно бабушка почуяла минус один за окном.
Женская сборная по футболу пыталась загнать игривый мячик в угол. Они путались в юбках, падали. Веселый броненосец по телкам скакал по ним игривой ланью. А его величество, как и подобает мужчине, смотрел футбол. Не знаю, за кого он болел. Но по глазам видела, что за себя.
— Постойте, ваше высочество! — умоляли служанки. — Нам пора менять…
Я прикрыла двери. Не умеют мужчины играть честно! Я, значит, честно все пересчитала. А тут…
Чтобы соблюсти торжественность момента я громко постучала. А потом открыла двери. Служанки, которые до этого момента ловили игривого колобка, сделали вид, что прибирают в комнате.
— Вот, решил прибрать. Ненавижу находиться в грязи, — послышался гордый голос.
— Иса капка не ам! — гордо сообщил мне пушистый восьмилапый колобок. Я поймала его на руки, спасая от невидимой голодной лисы.
— Молодец, защитился, — улыбнулась я, пытаясь распутать кокон из пеленок.
— И какой умник решил его закутать? — спросила я, срывая тугой шарик из тряпок. — Где эта светлая голова?
— Он замерз, — мрачно произнесло его величество, не роняя своего достоинства. Мне казалось, что его глаза видели Вьетнам. Так говорят про старых военных.
— Он лапу натер, — мрачно произнесла я, высвобождая пушистую попу от плена.
— Это было намного легче, чем я думал. В этом нет ничего сложного.
Риордан все еще сохранял достоинство и непререкаемый авторитет.
— Отлично! — обрадовалась я, сгружая пушную шапочку папе на руки. — Еще часик посидите, чтобы я закончила расчеты? Просто у вас там недостача ого-го. Я остальные документы проверю. Я рада, что вам легко удается справиться с малышом. Одну минутку!
— Нет! Поигрались и хватит, — остановил меня ледяной
голос.— Может, все-таки признаете, что сидеть с ребенком не так просто? — миролюбиво улыбнулась я.
— Нет, — заявил упрямец. — С чего я должен это признавать? Ничего сложного в этом нет.
— Когда рядом суетятся служанки, — ядовито заметила я, шумно втянув воздух. Я злилась на его упрямство. — А я одна справляюсь.
— Ты — женщина. В тебе это заложено, — твердо произнес Риордан. — В мужчинах этого нет.
Мне срочно требовался танк, чтобы сдвинуть его упрямое величество с его точки зрения. Что с ним? Я его обидела? Он сам согласился.
Мы вышли за двери. Я с нетерпением отличницы ждала, когда проверят мою работу. Закусив губу, я предвкушала удивленное лицо.
Дверь открылась передо мной. Возле стола стоял слуга-надзиратель.
Я гордо протянула листок.
— Здесь недостача. Я все перепроверила, — заглянула я через плечо. Пушистая шапочка чуть не свалилась на бумаги. Но повисла на моих волосах. А потом шустро взобралась наверх.
— Ерунда, — послышался ледяной голос. Слуга стоял возле стола и кивал.
— Не может быть! — возмутилась я, но осторожно.
— Если я сказал — ерунда. Значит, ерунда, — ледяной взгляд смерил меня.
Я вздохнула, понимая, что спорить бесполезно. А быть няней для наследника и репетитором по математике для короля, я не потяну.
— Отнеси приказ. Я его только что подписал, — послышался холодный голос. Слуга принял из его рук бумажку. Скрючившись в поклоне, он двинулся к двери.
Дверь закрылась. Прошло минуты две.
— За мной, — негромко произнес Риордан. Я обиженно поплелась за ним.
— Обиделась? — послышался голос надо мной. — Придется привыкнуть.
— Вы сказали, что все это ерунда, — усмехнулась я, осматриваясь по сторонам.
— Нет. Ты абсолютно права. Я сам не первый раз такое вижу. Приказ казнить, я уже отдал, — слышался голос. Я старательно отводила взгляд.
— Тебе придется понять одну вещь. Король — это непререкаемый авторитет. Король не имеет права на ошибку. Как только король допускает ошибку, его авторитет падает. Его слово обесценивается, — слышался спокойный голос.
— Понимаю, — я опустила голову. Шапочка жевала мои волосы.
— Поэтому главная задача короля — сделать так, чтобы его ошибки не были видны. Одна моя ошибка — нанять няню из местных, чуть не стоила вам жизни. Пошли слухи. Пришла смерть, — слышался голос. — Придворные умеют молчать. Я дал понять, что разбираться не буду.
Паукан сопел и смачно чавкал моей шевелюрой.
— Мне пришлось убить половину замка, чтобы вторая половина научилась держать язык за зубами, — прозвучали страшные слова. — Удивлена? Мой дед делал тоже самое. И теперь все уверены, что я — обычный человек.
Я вздохнула, рассматривая узор на ковре. Теперь я понимала, как была неправа.
— Люди ненавидят арахнидов. Для них это что-то мерзкое и опасное. Мой дед приказал уничтожить все упоминания про арахнидов. Чтобы люди представляли нас уродливыми пауками. Чтобы у людей и в мыслях не промелькнуло, что мы умеем принимать их облик, — произносил негромкий голос, растворяясь в пустоте комнаты.