Паутина

– Они реальны только в границах гватемальской аномальной зоны номер двадцать семь. Не станет зоны – исчезнут и чупакабры. И только жители городка Сан-Хуан-Ла-Хароса будут рассказывать, как они когда-то охотились на этих легендарных тварей. А им, естественно, никто не будет верить. Чупакабры не вписываются в глобальную экосистему планеты Земля. Им тут просто не место. Они агрессивны, но они чужеродны. Поэтому не будет никакой разницы, если мы перебьем их до того, как они исчезнут вместе с аномальной зоной.

– Док, ты прагматик, – сделал свой вывод Брейгель. – Еще какой, – улыбнулся Осипов.

– Ну и что? – безразлично пожал плечами Орсон. – Зато спокойно сплю по ночам.

– Ты не чувствуешь себя ни в чем виноватым?

– По моей вине ни разу не начинались войны. А с остальным я как-нибудь справлюсь.

К квестерам подошел улыбающийся, как обычно, Эстебан. Он присел на корточки, взял свободную кружку и наполнил ее кофе.

– Скоро начнем? – заговорщически прищурился он.

– Не от нас зависит, – улыбнулся Осипов.

Эстебан отпил кофе из кружки.

– Люди верят, что у вас все получится.

– У нас? – удивленно вскинул брови Камохин. – Не у нас, а у всех нас! – он взмахом руки обвел окрестности. – Только у всех нас вместе и никак иначе!

– Кто-то даже поговаривает, что вас к нам прислали боги. – Эстебан лукаво подмигнул стрелку. – А вы как думаете?

– Мы уже говорили тебе, что работаем на Кирсанова.

– Работать вы можете на кого угодно. Но вы так и не рассказали, каким образом оказались здесь.

– Это… – Камохин в задумчивости откусил уголок от начос. Пожевал, подумал. Остальные молчали – ждали, что он скажет. – Это очень странная история, – наконец-то нашел он нужное определение.

Эстебан усмехнулся негромко и покачал головой:

– Мы можем слышать мысли друг друга. Мы собираемся охотиться на чупакабр. Ты хочешь рассказать мне о чем-то еще более странном?

– Ну, если тебя уже ничем не удивить…

И Камохин поведал Эстебану историю их не совсем обыкновенного путешествия из Монголии в Гватемалу. Некоторые детали он умышленно опустил, решив, что рассказ о встрече с Мастером Игры и о доске пакалей на стене, с помощью которой Орсон сумел открыть выход из подземелья, только добавит лишних вопросов со стороны Эстебана. Ответы на большинство из которых сами квестеры хотели бы знать. Эстебан слушал внимательно, не перебивая. Губы его не кривила недоверчивая усмешка. Он лишь время от времени прихлебывал кофе из кружки.

– Теперь мне многое становится понятным, – сказал он, когда Камохин закончил свою историю. – Я знаю то место, где вы выбрались из подземелья.

Квестеры онемели от изумления.

В общем-то, им было что сказать. Но собрать стремительно разбегающиеся мысли в кучку и сформировать из них нечто вразумительное оказалось не так-то просто. Выходит, Эстебану было понятно то, чего они сами не понимали. И более того, сам факт существование многомерного подземелья не являлся для него тайной.

Ну и что на это можно было сказать?!

Первым немного пришел в себя Осипов.

– Постой, постой, – замахал он руками, как будто разгоняя роящихся над головой чупакабр. – Ты уверен, что мы говорим об одном и том же?

– На все сто! – довольно улыбнулся Эстебан и в духе русских традиций показал большой палец. – Это Pozo de los Almas. Колодец Душ. Он находится неподалеку от Храма Паука.

– Почему ты уверен, что это именно тот колодец, через который мы выбрались? – спросил Камохин.

– Да, и что это значит – Колодец Душ? – добавил еще один вопрос Орсон.

– Потому что другого такого нет, – уверенно ответил Эстебан. – Этот колодец, наверное, такой же древний, как и Храм Паука. Я случайно нашел его во время одного из своих походов. Я всегда показываю его туристам, которых вожу к пирамиде. А название Pozo de los Almas я сам придумал. – Эстебан скромно улыбнулся. – Красиво звучит, правда? Колодец Душ!

– То есть на самом деле там никаких душ нет? – уточнил на всякий случай Брейгель.

– Может, и есть, я не проверял, – пожал плечами Эстебан.

– Ты ни разу в него и не спускался?

– Я не сумасшедший. – Эстебан усмехнулся и покачал головой. – Этот колодец бездонный.

– Это такая легенда? Для туристов?

– Нет. У него на самом деле нет дна. Именно поэтому я и показываю его русским любителям всего необычного. Если бросить в него монетку, то можно сколь угодно долго вслушиваться в тишину, и все равно не услышишь ни звука. Также туристам очень нравится, когда я опускаю в колодец привязанный к веревке включенный фонарь. Фонарь опускается все ниже и ниже, – Эстебан принялся двигать руками, как будто понемногу стравливал веревку. – Пятно света становится все более тусклым. До тех пор, пока полностью не растворяется во мраке. Происходит это примерно на десятиметровой глубине.

– Но если мы выбрались из этого колодца, выходит, он не бездонный.

– Он бездонен для того, кто находится наверху.

А для того, кто внизу, это путь наверх.

– Но для того, чтобы оказаться внизу, нужно спуститься сверху.

– Вам этого делать не пришлось.

– То есть ты хочешь сказать, что этот колодец работает только как выход?

– Вообще-то, я не это имел в виду, – потянул себя за ус Эстебан. – Но почему бы и нет? Вы же сами сказали, что сначала никакого выхода не было, а потом он вдруг появился.

– И что это значит?

– Понятия не имею.

– По всей видимости, это одна из форм искривления пространства, – предположил Осипов. – Колодец Душ является той самой точкой геометрии Лобачевского, не лежащей на основной прямой, через которую проходят по крайней мере две прямые, лежащие с основной прямой в одной плоскости и не пересекающие ее.

– А попроще это нельзя объяснить? – смущенно улыбнулся Брейгель. – Звучит-то оно, конечно, красиво, но суть вот так, с ходу, уловить трудно.

– Две прямые пересекаются в одной точке, а потом идут в разные стороны. Этой условной точкой является Колодец Душ. Когда Эстебан кидает монету сверху, она катится по прямой А, когда же мы снизу смотрим вверх – мы находимся на прямой В. В принципе, таких прямых может быть больше двух.

– А при чем тут третья прямая? С которой две другие не пересекаются?

– Прямая, с которой все остальные не пересекаются, – это объективная реальность. В которой не существует ни бездонного Колодца Душ, ни многомерного подземелья.