Pavor Nocturnus

— Как поживает Энди Шип? Помню, он нравился тебе. Кажется, неплохой парень. Не знаю его характер и жизненные ценности, но в полиции на него нет дел и у него отличные задатки для карьеры…

— Пап! Ты серьезно? Во-первых, это я нравлюсь Энди, во-вторых, он мне просто друг, и в-третьих, ты что, правда наводил на него справки?

— Да. Я хочу знать, с кем общается моя дочь и кого любит тоже.

— Того, кого любит твоя дочь, папа, ты сегодня чуть не испепелил взглядом.

— Не начинай…

— Почему ты так его ненавидишь?

— Потому что он беспечный ленивый идиот!

— Ты его не знаешь.

— О нет, я знаю его получше тебя. Поэтому и запрещаю видеться с ним. Кстати, разница в 4 года существенна в вашей ситуации. Очень скоро ему захочется завести семью. А тебе 17 лет будет только через 2 месяца — у тебя еще школа, потом высшее образование. Он поиграется тобой, быстро поймет, что ты слишком юна для него, и найдет другую.

— Какого ты все-таки низкого мнения о нем… Ты не прав: он прекрасный человек!

— Я не заметил за ним хороших качеств. Это с тобой он герой романтических комедий, но давай узнаешь правду, которую он вряд ли тебе рассказывает. Он каждый день делает глупости. Предложил пропустить в очереди полную женщину, приняв за беременную. Раз! Недавно полностью неправильно напечатал имя и фамилию подозреваемого в отчете. Мы потратили час, чтобы разобраться. Два! Я попросил составить досье на человека. Он не додумался, что в него нужно было приложить данные всех посещений государственных учреждений. Три! Еще что-нибудь вспомнить?

— Да не притворяется он мачо передо мной. Я все это знаю. Просто… он плохо спал в последние дни. Не ты один переживаешь за детей.

— Это только слово беспечный. Ленивый: вечно болтает и смеется с коллегами. Идиот: он мне просто не нравится.

Алисия застонала, размахивая руками, и злостно посмотрела на меня. Я ответил спокойным суровым родительским взглядом.

Сзади посигналила машина, чтобы мы продвинулись.

— Да и плевать мне, нравится он тебе или нет, и сколько ошибок сделал на работе! Мог бы спросить хоть раз, чего я хочу, а не ты! Можно я сама решу, кого мне — подчеркиваю, мне! — любить и с кем общаться? А ты же лезешь в каждую часть моей жизни. Запрещаешь питаться «гадостью». Покупаешь одежду, не спрашивая меня — кстати, спасибо, кофта неудобная и цвет мне не нравится! Решаешь за меня походы к репетиторам и куда мне поступать. Но личная жизнь — это перебор, потому что она личная!

— Я хочу лучшего для своей дочери.

— Не поверишь, я тоже. И никто не примет решения лучше, чем я сама. А ты все время меня опекаешь. Может, хватит уже? Мне не пять, не десять и даже не пятнадцать лет. Мы с Лови любим друг друга. Да, может, мы расстанемся — впрочем, как и каждая третья пара в мире! — но это будет мой выбор и мое разочарование. Я прошу тебя: постарайся принять наши отношения как факт.

В боковом окне показался эпицентр происшествия. Дорожная авария задела разделительную полосу, на которой между двумя проезжими частями гуляли люди. Машин скорой помощи не видно. Значит, обошлось сломанным забором, вмятиной на газоне и двумя поваленными деревьями. Черный грузовик лежал на боку. Оранжевая легковая машина отделалась разбитым капотом.

— Не знаю, — сказал я, скрипя зубами. Пробка осталась позади.

Мы ехали молча оставшиеся 3 минуты. Я загнал машину в гараж и пошел на кухню с продуктами. Последний раз ел утром. Наверное… Алисия поднялась наверх, сказала, что хочет принять душ.

Это был трудный месяц для меня. Половина ночей бессонные, половина с кошмарами, когда просыпаешься посреди ночи. Я гнался за преступником, но никогда не успевал увидеть его лицо. Я выдерживал взгляды надежды, иногда ненависти — так и не решил, что хуже. Каждый день утопал в собственной беспомощности… Теперь все в прошлом: никого больше не похитят. Мы должны отпраздновать завершение мучений. И детских, и моих.

Треска в духовке накрыта листами фольги с двух сторон. Сверху рыбы прованские травы, дольки лимона и слой сметаны с луком. Соки и жир впитывались в подушку риса со спаржей. Главное следовать рецепту: 180 градусов по Цельсию на 60 минут. Я проверил через это время: глаза белые, выступают наружу, а кожа, хвостовой плавник и жаберные крышки подрумянились. Проткнул спинку поварской иглой. Входит легко, филе нежное, еще сильно влажное. Вывод: подержать 5 минут, пока испарятся лишние соки и наберется плотность. Универсального рецепта не существует.

Соус без изысков: 300 мл сливок, мука для загущения, дробленый кедровый орех, 5-7 капель лимонного сока, свежемолотый черный перец и укроп.

Духовка резко зазвенела, свет внутри погас. Ужин готов.

Я расставил тарелки, насыпал порции, достал столовые приборы и 2 винных бокала. Бутылка белого вина идеально охладилась за час. Всадить штопор, вращать до половины и потянуть… В комнату вошла Алисия, переодетая в пижаму. Шепот, взгляд внутрь себя. Размышляет? Водит пальцем в ритм, я расслышал возвышенные слова. Стихотворение на завтрашний урок? Пробка вылетела громко, и победоносный выстрел вырвал ее из мыслей.

— Как вкусно пахнет… Ого! Ты и на праздники не покупаешь вина. И тем более не предлагаешь мне. — Она заняла место и потерла ладони, предвкушая вкусный ужин. — Помочь наклонить?

Бутылка застыла в косом положении над ее бокалом.

— Я думаю. Не хочу поить тебя алкоголем перед завтрашней школой.

— Что случится от одного бокала?

— Рифмы забудешь наутро.

Недоумевающий взгляд, рассмеялась через 2 секунды.

— Вы очень часто опираетесь на свою дедукцию, мистер Детектив. Иногда — как, например, сейчас — нужно было сначала опросить подозреваемого. Учтите это для будущих расследований. И нет, я бормотала не школьное стихотворение…

Алисия отвела взгляд, слегка улыбаясь, и начала наматывать влажный локон на указательный палец. Частая привычка, но сейчас выглядит по-другому. Я не хотел портить настроение мыслями о том, кто написал ей стихотворение.

— Не думаю, что полбокала навредят. Нужно соблюсти традицию тоста, чтобы почтить этот знаменательный день.

Я поднялся, выпрямился, держа поднятый бокал высоко. Вино заплескалось по стенкам, капля потекла по наружной стороне стекла. Упала на белую скатерть в конце пути: слеза радости уцелевших или слеза горя тех, кто не вернется? Алисия поступила так же.

— Что празднуем?

— Победу! Ни одна победа не бывает абсолютной… Пессимист подумает о случившихся жертвах, оптимист — о предотвращенных. Я как реалист понимаю, что полиция делала все возможное. И мы заслужили право радоваться тому, что все закончилось. За меня! За тебя, Алисия! И за остальных детей!

Бокалы направились друг к другу. Мой продвинулся до половины стола; рука Алисии резко замерла, будто ее сдержала невидимая цепь. Дрожит на весу, вино колыхается, как волны во время шторма. Она поставила бокал на стол, присела.