Пазолини. Умереть за идеи
Шрифт:
Подобные события случались и в прошлом: например, план генерала Джованни де Лоренцо. С 1955 по 1962 годы, возглавляя SIFAR (Служба информации вооруженных сил), он активизировал службу политического сыска. Будучи главнокомандующим Армии карабинеров, он создал план Solo, позволявший армии, в случае чрезвычайной ситуации, взять под контроль все службы общественного порядка. Этот план, в который входил и список имен политических активистов, подлежащих аресту (среди них был и Пазолини){См. Colonna 2020.}, стал вполне реальным инструментом вмешательства армии в политическую жизнь страны. Он был вполне готов к реализации, и, согласно ряду свидетельств, президент Республики Антонио Сеньи об этом знал.
Июнь и июль 1964 года историки назвали потом «черными месяцами», поскольку страна оказалась на пороге государственного переворота. В начале июня в Рим съехались многочисленные военные на бронированных машинах, якобы для традиционного парада 2 июня и празднования 150-летия со дня основания Армии карабинеров, и задержались в столице на несколько недель, по официальной версии – по каким-то техническим причинам. В конце июня пало
Неудавшийся переворот Боргезе, а скорее всего, разные, но аналогичные попытки тех лет в целом, вдохновили Марио Моничелли 176 на создание фильма, конечно, с элементами авторской фантазии. Фильм «Хотим полковников» (1973) показывает, как депутат-неофашист (в его роли остроумный Уго Тоньяцци) возглавляет нелепый заговор с целью свергнуть правительство. Картина Моничелли – гротескный и смешной портрет подобных заговоров и их руководителей, оставляющий тем не менее привкус исторической достоверности: присутствия политики, о котором сложно догадаться, в самых неожиданных действиях.
176
Марио Моничелли / Mario Monicelli (1915–2010) – итальянский комедиограф и кинорежиссер, лауреат премии «Золотой глобус».
Аналогичная тема была поднята и в фильме Франческо Рози 177 «Сиятельные трупы» несколькими годами позднее (1976, премия «Давид ди Донателло» за лучшую режиссуру и лучший фильм года) – он экранизировал роман Леонардо Шаши «Контекст» (1971). Столкнувшись с убийствами сразу нескольких судей в городах Южной Италии, начальник полиции требует провести расследование в отношении крайне левых, в то время как инспектор Рогас (его играет великолепный Лино Вентура) обнаруживает существование обширного и сложного плана, реализуемого при соучастии правительства, участниками которого были убитые. Убедившись в своей правоте и обнаружив за собой слежку, он пытается предупредить секретаря компартии и назначает встречу в музее, но киллер, прознав про место встречи, убивает обоих. Начальник полиции выступает на телевидении с заявлением, в котором обвиняет самого Рогаса в убийстве коммуниста – якобы у комиссара были все признаки психического расстройства. Руководители компартии знают правду, но не раскрывают ее, считая захват власти преждевременным. Они соглашаются с официальной версией, чтобы избежать уличных беспорядков, которые могли бы стать предлогом для военного переворота.
177
Франческо Рози / Francesco Rosi (1922–2015) – итальянский кинорежиссер, классик итальянского киноискусства второй половины XX века, призер Каннского, Венецианского и Берлинского кинофестивалей.
Таков и был «контекст», используя выражение Шаши: литература и кинематограф, обладая способностью воздействовать на воображение, оказались способны нарисовать действительность более достоверно, чем голая хроника. Все случившееся в Италии в те годы следует иметь в виду, пытаясь понять творчество Пазолини. Он утверждал, что знал имена всех воротил, что пытались совершать перевороты и взрывать бомбы в Италии в 1969 году и позднее 178 . Для Пазолини это было первой фазой его антикоммунизма (Милан, 1969 год 179 ) и второй – антифашизма (бойня 1974 года 180 ): «Я знаю имена тех, кто между религиозными службами укрывал и защищал старых генералов (для поддержки потенциального государственного переворота), молодых неофашистов и неонацистов (чтобы поддерживать антикоммунистическое напряжение), и даже просто преступников, безымянных вплоть до настоящего момента и, вероятно, навсегда (чтобы создать антифашистское напряжение)»{SP, стр. 362–363.}.
178
Свинцовые 70-е в Италии – период итальянской политической жизни с конца 1960-х по начало 1980-х годов, характеризовавшийся разгулом уличного насилия, ультраправого и ультралевого экстремизма, массовых террористических акций. В 1968–1969 годах Италию потрясли студенческие и рабочие волнения, и в качестве ответа была разработана «стратегия напряженности». Ее взяли на вооружение неофашисты, агенты итальянских спецслужб, мафиозные кланы. Ответные акции крайне левых и крайне правых создали атмосферу страха, властные круги пытались ее использовать для
противодействия борьбе граждан Италии за свои права. Впсоледствии период конца 60-х – начала 70-х в Италии получил название «свинцовые 70-е».179
12 декабря 1969 года в помещении Banca Nazionale dell’Agricoltura на пьяцца Фонтана в Милане произошел взрыв, на месте погибли 12 человек, более 90 были ранены, пять человек умерли позднее. В этот же день неразорвавшееся взрывное устройство обнаружено в помещении Banca Commerciale Italiana на пьяцца Скала, и еще три взрыва произошли в Риме: четырнадцать человек получили ранения после теракта в Banca Nazionale del Lavoro, а трое пострадали после двух взрывов у мемориала Витториано.
180
28 мая 1974 года 8 человек погибли и более 100 получили ранения в результате взрыва бомбы на площади Лоджии в североитальянском городе Брешиа, во время антифашистской демонстрации коммунистов и прокоммунистических профсоюзов; 4 августа 1974 года в Сан-Бенедетто был взорван железнодорожный экспресс, погибли 12 человек, ранены около 50. Ответственность взяла на себя неофашистская группировка «Черный орден».
Стиль цитаты – торжественный, как будто высказывается кто-то типа пророка или общественного обвинителя, не боящийся произнести перед слушателями неудобную и неприятную истину. Именно на это работают и повторения, начиная с анафоры «Я знаю», воспроизводимой целых 11 раз в начале каждого следующего абзаца. Подобный прием помогает подчеркнуть неоспоримые и несомненные авторитет и надежность автора, взявшего на себя роль обличителя в политической и социальной сферах, как если бы читатель не имел больше права сомневаться в истине, провозглашаемой практически с амвона или светской кафедры.
Чтобы понять дискурс Пазолини, стоит припомнить факты, на которые он ссылался. Бомба, взорванная 12 декабря 1969 года в Национальном сельскохозяйственном банке на площади Фонтана в Милане, стоила жизни семи людям, 98 пострадали. Вначале власти пытались искать ответственных среди анархистов: Пьетро Вальпреда, арестованный и осужденный на три года заключения, был окончательно оправдан в 1985 году; Джузеппе Пинелли погиб, упав с четвертого этажа здания полиции Милана во время перерыва между допросами. Позднее, когда выяснилась непричастность Пинелли, следствие переключилось на неофашистскую группу из Венеции под руководством Франко Фреда и Джованни Вентура – последний поддерживал тесный контакт с полковником из секретной службы SID, Гвидо Джанеттини. После длительного и противоречивого судебного разбирательства никто так и не был осужден, однако в 2005 году кассационный суд подтвердил неофашистскую подоплеку взрыва и вину Фреды и Вентуры. Что касается секретных служб, SID была распущена в 1977 году (она была создана в 1966 году), а вместо нее были организованы две структуры: гражданская SISDE и военная SISMI.
И еще: 28 мая 1974 года на площади Делла Лоджиа в Брешии взорвалось самодельное устройство, что привело к гибели восьми и ранению 102 человек; 4 августа 1974 года взрыв произошел в поезде Italicus, на пути из Рима в Бреннер, когда состав проезжал по склону Апеннин в районе Сан-Бенедетто-Валь-ди-Самбро, и привел к смерти 12 человек и ранению 48. После долгого следствия в обоих терактах были обвинены неофашисты. Процесс по делу о массовом убийстве в Брешии закончился в 2017 году обвинительным приговором.
Пазолини все понимал, но у него не было ни доказательств, ни свидетельств: «Я знаю, потому что я интеллектуал, писатель, старающийся следить за всем, что происходит, знать все, о чем пишут, воображать то, что еще неизвестно или о чем молчат; понимать, что связывает далекие друг от друга факты, что соединяет разрозненные фрагменты политической картины, восстанавливая логику там, где, кажется, царят произвол, безумие и тайна»{Там же, стр. 363.}.
Вот его удивительное определение того, кто такой, или, точнее, кем должен был бы быть интеллектуал: внимательный, участвующий в жизни общества (в социальном, человеческом, политическом плане) человек, ответственный и смелый, лишенный колебаний и ложной сдержанности. Но в Италии – полемизирует Пазолини – «интеллектуальная смелость говорить правду и реальная политика – вещи несовместимые»: от интеллектуалов требуют заниматься тем, что называется «высокой» культурой, то есть абстрактной, а любое посягательство на политическое поле считается почти предательством. Таким образом, их предназначение становится «псевдо-благородным, но в реальности рабским»{Там же, стр. 364.}, интеллектуал превращается в прислужника власти с ограниченным набором действий.
Однако, помимо Пазолини, в стране были и другие люди, знавшие, в отличие от него, о наличии доказательств или хотя бы указаний на них. Пазолини обратился к журналистам и политикам. В отношении последних, в особенности из оппозиционных партий и из самой главной, коммунистической, обвинение Пазолини прозвучало особенно жестко: в Италии оппозиция «такая обширная и сильная, что сама по себе уже власть»{Там же, стр. 365.}, поэтому «оппозиция идентифицируется с альтернативной властью: но это в любом случае власть». «Следовательно, члены такой политической оппозиции не могут не вести себя, как представители власти»{Там же, стр. 366.}. Коммунистическую партию он обвинил в соглашательстве, и, в результате, в сокрытии преступлений.
Вот его заключение:
Возможно, если американские власти позволят это – например, решив «дипломатично» разрешить другой демократии то же, что американская демократия разрешила самой себе по поводу Никсона , – эти имена рано или поздно будут названы. Но произнесут их люди, разделившие с ними власть: как менее ответственные против более ответственных (никто не говорит, как в американском случае, что они лучше). Тогда это будет настоящий государственный переворот{Там же, стр. 367.}.