Печать демона (Путешествие Чиптомаки)

– Как хорошо!
– подала наконец голос Ларимма.

– Их перебили, - уточнил их собеседник.
– Всех до одного.

– Что же нам делать?
– расстроилась шерешенка.

– Возможно, я смогу вам помочь? Скажите, кому ваш друг разрешил вселиться в его тело?

– Никому, - объяснил лэпхо.
– Демон влез без спроса.

– Вот как...
– прошептал Пуш-Мача и надолго замолчал.

– А можно мне спросить?
– поинтересовалась Ларимма в темноту.
– Расскажите, почему такой прекрасный обряд, как переселение душ предков, не делают для женщин? Что мешает?

Все замолчали, потом послышалось чье-то придушенное хихиканье. Шерешенка смутилась и крепче сжала руку лэпхо. Наконец ответ пришел от женского старческого голоса.

– Потому, девочка, что женщины этого не выдерживают. Сходят с ума.

– Как жаль...
– расстроилась Ларимма.
– И никто не знает, отчего?

– Тебе же объяснили, - сказал теперь мужчина.
– Две женщины не могут жить в одном теле, они быстро ссорятся и обе сходят с ума. А уж где трое, там сразу конец.

– Как это ссорятся? Я бы со своей мамой никогда не поссорилась, - даже обиделась гостья.

– Бедняжка, - опять послышался голос старухи.
– Наверное, твоя мама умерла, когда ты была совсем маленькой...

Кто-то, скорее всего Чунга-Заш, громко загоготал, на него накричали, и разговор оборвался. Между тем все громче стало раздаваться чавканье. Старик пошарил перед собой и обнаружил многочисленные вазочки с пищей, стоящие на полу. Вся посуда надежно прикреплялась к полу, так что опрокинуть ее неосторожным движением было невозможно. Лэпхо подсказал и Ларимме, что можно приступать к еде.

Прежде Чиптомака никогда не ел в темноте, и не испытывал желания попробовать. Но в этот раз решил, что как раз для трапезы в кругу незнакомых людей темнота вполне подходит. Можно, например, пробовать незнакомые блюда, а если что-то не понравится, просто положить надкушенное обратно.

Когда с едой покончили, Чиптомака громко позвал Пуш-Мача, чтобы расспросить у него еще про народ мга, но тот сказал, что еще не советовался со всеми своими предками. Подошел Чунга-Заш, взял гостей за руки и отвел в какое-то помещение, где нашлись связки свежей, душистой травы.

– Спите спокойно, здесь вас красные холмы не достанут!
– напутствовал их юноша.

– А зачем эта трава?
– полюбопытствовал Чиптомака.

– Как зачем? Спать на ней, - растерялся Чунга-Заш.

– И-эмма, как вы добры, - растрогался лэпхо, которому за долгую жизнь, полную скитаний, никто не догадался хоть что-нибудь подложить под ребра.
– Жаль, что у меня нет гуоля, я спел бы твоему племени.

– Не знаю, что такое гуоль, - осторожно ответил тот, - а петь после ужина у нас запрещено. Завтра у всех много дел, надо отдохнуть.

Он ушел и стало совершенно тихо. К удивлению Чиптомаки, внизу совершенно не было душно, существовала какая-то хитрая система вентиляции. Сытый, чудесным образом спасенный от красных холмов, и впервые за долгое время абсолютно защищенный, лэпхо не мог так сразу взять и уснуть.

– Ларимма!
– позвал он.

Женщина не ответила, а когда старик позвал вторично, даже стала похрапывать. Чиптомака рассердился, и хорошенько ее потряс.

– Ты уже забыла, что говорила мне? И-эмма, а как же "ни в чем не отказывать"?

– Что-то я устала сегодня, - попробовала возразить Ларимма.
– Да и ты тоже очень утомился из-за этого демона. Да и вообще, не вредно ли этим заниматься под красными холмами?

– Умеешь быть хитрой, когда захочешь, - похвалил ее Чиптомака.
– Ну будь ты такой дурой, и-эмма, была бы умницей. Кожа твоя как кора чапальмы, и-эмма...

– Знаешь, не надо сегодня петь, раз запрещено, - сонно попросила Ларимма.
– Уж давай как-нибудь побыстрее, спать хочу.

Но Чиптомака не мог не петь, поэтому все равно исполнил полагающийся мотив, хотя и про себя. Потом откинулся на душистую траву и мгновенно заснул, едва успев злорадно представить С'Шугу на голом земляном полу, по прежнему связанного и запертого в душной темной яме.

Старику приснился Салакуни. Он почему-то держал в руках разбитый гуоль, пытаясь что-то наиграть толстенными пальцами. Чиптомака пытался спрашивать друга, как тот поживает, как себя чувствует рядом с демоном, но тот ничего не отвечал, только поглядывал грустно. Потом, так и не сумев извлечь из инструмента ни одной чистой ноты, запустил его в лэпхо и тот проснулся с твердой уверенностью, что демон сбежал. Последнее, что он помнил из сна - летящий ему в голову гуоль превратился в охапку травы.

Чиптомака вскочил, в темноте не сразу разобрался куда идти, налетел на стену, рухнул на спящую Ларимму. Женщина во сне заворчала, потребовала, чтобы он больше не лез, но стари встряхнул ее, заставил проснуться - разлучаться в темноте ем не хотелось. Потом лэпхо выскочил в коридор, позвал Пуш-Мача, и сразу вспомнил, что драгоценный амулет остался лежать в траве. Кинулся искать, при этом сбив с ног зевающую Ларимму и таким образом исхитрился разбудить все селение.

– Да что случилось?
– появился наконец заспанный Пуш-Мача.

– Он сбежал, я уверен! Наш демон сбежал!

– Ну как он мог сбежать? И куда?
– не понимал подземный житель.
– Хорошо, пойдем - и ты увидишь сам!

Они прошли по коридорам к тому самому месту, где С'Шугу обещали заточить в яму с заваленной камнями крышкой. Здесь уже стоял Чунга-Заш, его Чиптомака узнал сразу, потому что в руках юноша держал маленькую плошку с горящим в ней маслом, которое почти н давало чада. Не успел старик подивиться такому способу освещения, как юношу произнес:

– Сбежал!

– Но как?
– не поверил Пуш-Мача.

– Ему опускали траву, чтобы было на чем спать ночью, а он избил обоих наших ребят и удрал. Там есть крюк, чтобы вешать личную одежду, с его помощью он наверное и развязался. Теперь он снаружи, и даже не закрыл выход крышкой.

– Так закрой!
– рассердился отец.
– Прости, Чиптомака, что мы не уберегли твоего демона. Но я совершенно не понимаю, куда он мог отправиться.

– Ничего, я примерно понимаю...
– вздохнул лэпхо.
– Он никуда не денется, будет здесь поблизости. Но демон очень опасен, все здесь живущие должны теперь остерегаться.