Печать фараона

–  Нужно знать ее внутренний мир, - сохраняя на губах ироническую улыбку, сказала Ева.
– У женщин он иррационален и туманен, в отличие от четкого и обманчиво ясного мира мужчин. Потому-то вы обожаете судачить о пресловутой «женской логике» и слегка презирать ее.

–  Думаешь, ясность обманчива?

–  Как и логика, мой дорогой. Нельзя вымерять линейкой аромат цветов или очарование вальса. Если в деле замешана женщина - прощай, здравый смысл! Вот скажи, что тебе подсказывает логика по поводу Ра?

–  Это бог Солнца у древних египтян.

–  Молодец, - передразнила его Ева.

– Гигант мысли! Сам великий Аристотель дрожит от зависти. То есть Яна читает книгу о египетской культуре, ей встречается в тексте слово Ра, которое напоминает ей о… боге Солнца. Пораженная этим открытием, женщина импульсивно черкнула карандашом на полях, дабы догадка не ускользнула от нее!

В устах Евы подобное рассуждение выглядело смешно и глупо.

–  А тебе что напоминает это слово?
– разозлился сыщик.

–  В первую очередь время фараонов. Еще… была такая папирусная лодка! На которой Тур Хейердал со своим экипажем пытался доплыть… куда, не помнишь?

–  Кажется, из Африки в Америку, - повеселел Смирнов.
– Точно, «Ра»! Но… какое отношение имеет парусная лодка к убийству Хромовой?

–  Наверняка никакого, - пробормотала Ева, погружаясь в раздумья.
– Погоди… что-то крутится в уме… Ра… Ра. Ладно, не будем спешить. Потом нужная мысль сама придет. Продолжай про Хромова, зачем он дал тебе старые вышивки?

–  Я сам попросил. Видишь ли, Яна познакомилась с будущим мужем в Старице, на свадьбе дальней родственницы, и с тех пор больше там не появлялась. По крайней мере, так думал Валерий. Супруги Хромовы жили в Москве, в Кунцеве, и даже когда Валерий проведывал мать, Яна наотрез отказывалась его сопровождать. Потом они рассорились, разъехались и пять лет не поддерживали отношений - не встречались, не писали и не звонили друг другу. А сейчас Хромов узнает, что около двух лет назад его бывшая жена ездила в Старицу… вернее, в Рыбное, где она маленькой девочкой проводила летние месяцы.

–  Пока непонятно, куда ты клонишь, - вздохнула Ева.
– Захотелось женщине вспомнить детство. Ностальгия! Я бы тоже с удовольствием побродила по бабушкиному саду.

–  Лукерья Ракитникова умерла, Хромов ее в глаза не видел и про то, что Яна умела плести кружева и вышивать, понятия не имел. При нем она брала иголку в руки с чисто практическими целями: что-то пришить, заштопать.

–  Со временем увлечения меняются. Яна выросла и забросила вышивание, обычное дело. Ты в детстве марки коллекционировал?

–  Да, - улыбнулся Славка.
– И значки.

–  А где теперь твои коллекции?

–  Ребятам соседским подарил. Я не спорю, Яна в этом смысле не исключение. Интересно другое! Приехав в Рыбное, она много разговаривала с Лукерьей, перебирала вместе с той залежалое старье из сундука, а несколько вышивок взяла с собой, на память. Хромов когда это услышал, вспомнил, что натыкался на них у Яны в шкафу, хотел выбросить, да не успел. Его удивило, что за любовь к прошлому проснулась в его бывшей жене? Он вытащил вышивки, из любопытства начал их рассматривать со всех сторон… ничего заслуживающего внимания не обнаружил.

Щеки Евы порозовели, она придвинулась к столу. Свет лампы падал на вышитые цветы, птичек колибри, лесной пейзаж, лодки на воде, одинокое дерево на обрывистом берегу реки, храм с золотыми луковицами куполов… Чего только не было на этих потемневших от времени кусках ткани с обтрепанными краями. Вышивки предназначались для маленьких подушечек, косынок, салфеток, которые так и не обрели своей формы.

–  Что же Хромов надеялся на них увидеть?

–  Если бы он знал, - вздохнул сыщик.
– Показалось, померещилось, будто Яна ездила в Рыбное неспроста. А коль привезла только вышивки, следовательно… это было для нее важно.

–  Почему же столь дорогие для нее, памятные вещи в таком неприглядном виде?
– глубокомысленно изрекла Ева.
– Потрепанные, мятые… небось валялись как попало.

–  Вот именно! Выходит, ошибся Хромов. Поддалась Яна минутной слабости - детство вспомнила, бабушку Лукерью, прослезилась, а потом вернулась в Москву, и все встало на свои места. Вышивки оказались на нижней полке шкафа, Яна даже не потрудилась их выстирать и выгладить.

–  Ты-то зачем их сюда принес? Ладно Хромов… он хоть муж бывший, его раскаяние гложет: не любил Яну при жизни, не понимал. Не разойдись они, может, и не случилось бы беды. Теперь запоздало пытается наверстать упущенное, разобраться в причинах ее смерти.

–  У него другая забота: как бы свою голову уберечь, - возразил сыщик.
– Убийца и до него может добраться. «Алая маска» - явление непознанное, а Яна Хромова, возможно, не случайная жертва.

Смирнов и сам не отдавал себе отчета, чего вдруг попросил у Валерия разрешения взять вышивки с собой, подумать над ними. «Черт их, баб, разберет!
– выругался Хромов.
– Наломают дров, а нам расхлебывать. С кем она связалась? Кому дорогу перешла? Поди догадайся! О мертвых плохо говорить грех… только ведь она и меня подвела под монастырь».

Ева думала о другом: поездка Яны в Рыбное, старые вышивки и прочие подробности ее частной жизни вряд ли помогут разгадать загадку ее смерти. Да и существует ли загадка? Разве что подозрительное «наследство» настораживает: чем не мотив для убийства?

–  А как же погибшая Вероника Грушина?
– спросила Ева.
– Она ни в какое Рыбное не ездила, кружев не плела, наследства не оставила, а с жизнью рассталась. А ее исчезнувшая подруга Марина? Между прочим, твоя задача - найти именно Комлеву.

–  Да знаю, знаю. Завтра Стас выходит на работу, придется подстраховать его. Он ужасно напуган.

–  Будешь его охранять?

–  Наблюдать.

Сыщик рассказал о похоронах Вероники. Церемония прошла обыкновенно, ни одного факта для расследования не представила - пустая трата времени.

За окнами свирепствовала метель. Лампа мигала - падало напряжение. На столе, накрытом бархатной скатертью, стояли свечи. Ева держала их на случай отключения электричества. От свечей шел слабый запах парафина.