Печать зверя

Не то чтобы титулов было строго ограниченное количество, но и раздувать этот список тоже было нехорошо. Высший свет не жаловал подобное. Так что падение графа Платова было на руку. Понятное дело, что титула его лишат. Подобные деяния были недостойны дворянина.

Могло получиться! Должно было.

А уж как это лучше всего провернуть, пусть придумает Баталов. Что он мне и пообещал, прежде чем уснуть. Глава тайной канцелярии так пригрелся возле огня и разомлел после пирожков, что задремал, едва мы договорились. Я тихонько укрыл его пледом и ушел, наказав домашним не шуметь возле гостиной. Пусть человек хоть немного отдохнёт.

* * *

Праздничное утро началось с грохота, звона бьющейся посуды и яркого солнца, светившего в окно. Дождь, терзающий столицу несколько дней, отступил. И снова вернулось лето с теплом, щебетом птиц и опьяняющим ароматом листвы и цветов.

Несмотря на то, что поезд прибывал вечером, подготовка началась с рассвета.

Прохор спалил какое-то блюдо и теперь заново всё готовил. Тимофей и Гордей ему помогали, заодно успокаивая. Они трудились на заднем дворе подле того устройства, что я подарил для кулинарных изысков. Под ногами у них крутились все коты и, судя по крикам, постоянно что-то таскали.

Мы засели в кабинете с Людвигом. Помощник привез мне кучу бумаг со всех ресторанов, будущего курорта и даже из деревни. Посвящал в детали и планы, обстоятельно объясняя, как у меня хорошо идут дела. Потратить полдня на эту бумажную возню пару раз в месяц для меня стало настоящим избавлением. И я не забыл поблагодарить Крещенского за отличную работу, повысив плату и выписав премию.

— Что касается вашего поручения, Александр Лукич, — сказал он мне, когда мы закончили с основными делами. — Я нашел графиню Вознесенскую. Это было непросто, дама тщательно заметала следы. Но я обнаружил её под Петербургом, в имении графа Ерохина. Она гостит там с окончания императорского бала.

— Вот как? — удивился я и, надо сказать, неприятно. — Со всем семейством?

— Одна. Сын, невестка и внуки отбыли. С графиней осталась лишь некоторая прислуга.

Интересно получается… Тётушка осталась в столице. Конечно, возможно что у них с этим графом вдруг случилась любовь. Но мне слабо это представлялось. Значит, нужно будет навестить родню и побеседовать.

— Благодарю, — кивнул я.

— Я позволил себе собрать некоторые сведения про графа Ерохина, — скромно улыбнулся Людвиг и вытащил из портфеля папку. — Возможно, вам это пригодится.

Ну что за золотой человек! Я отложил папку в сторону, чтобы заняться этим позже. Тут же Крещенский смахнул все остальные бумаги, неловко толкнув их локтем. Принялся извиняться и собирать, в процессе чего уронил стеллаж. Как он умудрился, я не успел заметить.

Пока он разнес мне всё, я ещё раз душевно поблагодарил помощника и отправил отдыхать. Предложил съездить в деревню, на рыбалку и в баньку. Не курорт, но по моему мнению гораздо лучше.

Мне и самому уже хотелось съездить туда на несколько дней. Пожалуй, после праздника, так и следовало поступить.

К вечеру я разобрался и с прочими делами.

Сначала поговорил с Тимофеем, на лице которого читалась такая вселенская печаль, что я всё понял. Павлова всё же поговорила с ним. Так и оказалось — когда парень пригласил девушку на праздник, она во всём призналась, не в силах больше скрывать. Глупость, конечно. Уж лучше бы после рассказала.

Но тем не менее я сумел убедить рыжего, что не всё потеряно. Обещать ничего не стал, ведь Баталов пока не сообщал о прогрессе. Я же просто заверил, что титул не проблема. С такой уверенностью сказал, что Тимофей мне сразу же поверил. Его глаза загорелись новой целью.

Даже если не получится сейчас, то это станет большим шагом вперед. И уж он своего добьётся.

Следующая беседа была с призрачной княжной. Давыдова всё это время занималась садом, пока природница явно опасалась попадаться мне на глаза.

— Ваша светлость, как вы смотрите на то, чтобы преподавать детям разные науки? — спросил я у неё.

— Вы хотите открыть здесь школу? — удивилась она.

По загоревшимся глазам я понял — попал в точку. Но ещё и школу тут строить я не собирался. Я уже съездил в лицей, где собирался учиться Гордей и поговорил с управляющим. Милейший человек оказался, к тому же открытый для экспериментов. И идея нанять преподавателя-призрака его привела в восторг.

Находился лицей поблизости, так что проблемы с перемещением у призрака не могло возникнуть. Княжна привязалась к особняку, но ежедневные отлучки не представляли угрозы.

В общем, Давыдова тоже стала совершенно счастливой, тут же улетев куда-то, придумывать учебные программы.

А когда наступили сумерки, то мы все вышли встречать Луку Ивановича и Нину Федоровну к воротам. Будущие молодожены тоже лучились радостью, были свежи и загорелы. Морской отдых им явно придал сил и заметно омолодил.

Дед лишь приподнял одну бровь, когда увидел тщательно причесанного тигра, послушно сидящего рядом со мной. Потом приподнял вторую, когда заметил преображение Дымка в Пушка-одуванчика.

— Смотрю, вы тоже тут не скучали, — улыбнулся он, протягивая руку.

Я крепко обнял его и патриарх рассмеялся, шутливо заворчав:

— Ну будет, кости переломаешь, Саша. Как вы тут? — тихо спросил он.

— Замечательно, — искренне ответил я. — Но очень по тебе скучали.

И ведь правда — так непривычно было не видеть его всё это время в любимом кресле по утрам, со свежей газетой и рассуждающего о том, куда катится этот мир.

Прохор, конечно же, прослезился, когда патриарх его обнял. Посетовал на аллергию на пыльцу и спешно ретировался в дом под предлогом того, что пора накрывать на стол.

Графиня Варягина на всё это смотрела с мудрой улыбкой. Отказалась от воспитанного поцелуя в руку и расцеловала меня в щеки. Во взгляде её была странная благодарность. Так бабушки на внуков смотрят, когда те не разносят в отсутствие взрослых весь дом.

Сад ожил, наполнившись смехом и голосами.

Конечно же не обошлось без сенатора, приехавшего поздравить друга. Воронцов посматривал на меня весь вечер с легким беспокойством. Но для беседы не отзывал, пыхтел трубкой и отвешивал комплименты графине и призрачной княжне.

В середине ужина на столе появилась большая мутная бутыль.

— Настой, особливый! — объявил Прохор, покраснев от гордости.

Так вот чем воняло всё это время со стороны подвала…

Дед откупорил пробку, принюхался и раскашлялся.

— На чём настой? — спросил он, вытирая выступившие слёзы.

— Ну дык на шишках, — растерянно ответил слуга. — Молодой господин шишек добыл…

Патриарх с укором посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами. Можно подумать, отсутствие шишек остановило бы Прохора. Хорошо хоть от подачи жареных жаб я его отговорил. В оригинале то были лягушачьи лапки, но старик посчитал что есть там нечего будет и лучше наловить здоровенных жаб.