Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность (сборник)

– Вы что же, хотите сказать, – свистящим от ярости шепотом начал он, – что позволите этому типу совершить убийство на моем корабле?

– Пока, – заметил Аллейн, – он убивает с интервалами в десять дней. А стало быть, произойдет это где-то на полпути между Лас-Пальмас и Кейптауном, правильно?

– Я отказываюсь в это верить. Я не думаю, что он у меня на борту.

– Не верите?

– Что он за человек? Поведайте мне.

– Лучше уж вы мне расскажете, – заметил Аллейн. – И весьма вероятно окажетесь правы.

– Я?!

– Вы или кто-то другой. У вас тут курят?

– Тут… – капитан потянулся за шкатулкой, – трубка. Если не возражаете, конечно. – Аллейн достал трубку и принялся набивать ее табаком.

– Подобные случаи, – заговорил он, – расследовать с точки зрения полиции сложнее всего. Мы можем поймать картежного шулера, мошенника, вора карманника, стрелка из ружья или пистолета, да целую дюжину других плохих парней, потому как они сами выдают себя своим поведением или манерами. У них вырабатываются вполне определенные привычки, да и якшаются они обычно с себе подобными. Но здесь совсем другой типаж. Начнем с того, что он никогда прежде не попадал в поле зрения полиции, почти наверняка ведет скромный образ жизни, но притом душит женщин с интервалом в десять дней и оставляет цветы на телах своих жертв. С таким типом должны разбираться психиатры, если он, конечно, к ним попадет, но маньяки предпочитают обходиться без них. Он, своего рода, классический пример. Вот только чего именно? Результат плохих домашних условий в детстве, жертва слишком властной матери или жестокого учителя, получил травму головы во время игры в футбол, жил с бабушкой и дедушкой, которые во всем ему потворствовали? Да причин сколько угодно. Он есть. Он существует. Во всех случаях поведение его просто безупречно, за исключением этих историй, разумеется. Вполне возможно, а такое часто случается, что это маленький незаметный человечек бесцветной внешности, законопослушный во всех других отношениях гражданин лет пятидесяти с хвостиком. И каждый день ведет себя вполне нормально, а потом вдруг выходит из своей норки и становится убийцей. Возможно, его поведение отличается определенной эксцентричностью, но он тщательно это скрывает. А потом вдруг срывается, становится неадекватным. Он получает некий внутренний посыл, который подводит его к совершению преступления. И тогда с виду нормальный человек превращается в монстра.

– Вон оно как, – заметил капитан Баннерман. – В монстра, значит. И это чудовище, как вы полагаете, скрывается среди вполне нормальных людей. Что ж, теоретически вы, наверное, правы. Нет, где угодно, только не на моем корабле.

Мужчины переглянулись, и сердце у Аллейна упало. Он умел отличать упрямца от любого нормального человека.

Судно меж тем шло полным ходом и придерживалось запланированного курса. Туман рассеялся уже окончательно, словно его и не было вовсе, впереди простиралась бескрайняя залитая солнечными лучами морская гладь. Пароход шел вперед, оставляя белоснежный пенный след, двигатели работали ритмично и мощно. Англия осталась позади, «Мыс Фаруэлл» держал курс на Лас-Пальмас.

V

– Чего именно вы от меня хотите? – спросил капитан Баннерман. – Вся эта история кажется мне странной и почти что неправдоподобной, но я готов выслушать и учесть ваши пожелания. Думаю, яснее и честнее выразиться невозможно, не так ли? Так что валяйте, выкладывайте.

– Нет, – согласился с ним Аллейн, – честнее, конечно, невозможно. Это самое большее, на что я мог рассчитывать. Но первым делом, наверное, я должен объяснить, чего вам не следует делать. Никто на корабле не должен знать, кто я такой и зачем сел на борт.

– И какова же легенда?

– Насколько я понимаю, должность суперкарго [7] уже вышла из моды, так что им я притворяться не буду. Может, подойдет роль представителя компании, которого перевели на работу в Дурбан?

Капитан Баннерман окинул его критическим взглядом и заметил:

– Я бы выбрал должность повыше.

– Почему? Из-за моего возраста?

– Возраст тут не причем. И внешность тоже. И, так сказать, общее впечатление, – добавил капитан Баннерман.

7

Суперкарго – представитель фрахтователя на таймчартерном судне.

– Боюсь, я не совсем пони…

– Да и на больного вы тоже не похожи. В предыдущем рейсе мы взяли на борт троюродного брата исполнительного директора компании. Он перенес приступ белой горячки, ну и должен был пойти на поправку после курса лечения. Вы ничуть на него не похожи. Да и на детектива тоже, если уж на то пошло, – с некоторым осуждением в голосе добавил капитан.

– Вы уж извините.

– В технике разбираетесь?

– Не идеально.

– Ладно, – сказал капитан Баннерман, – предоставьте это мне. Вы кузен председателя и направляетесь в Канберру через Дурбан с какой-то там дипломатической миссией. Чем только не занимаются наши люди в Канберре! Да вы просто не поверите, если узнаете!

– Неужели?

– Это факт.

– Что ж, неплохой вариант. А кто он, этот ваш председатель?

– Сэр Грэм Хармонд.

– Такой маленький толстяк с выпученными глазками, да к тому же еще и заика?

– Ну, – протянул капитан Баннерман, не сводя глаз с Аллейна, – можно и так сказать.

– Так я его знаю.

– Быть того не может!

– Этот вариант подойдет.

– Еще бы!

– Я предпочел бы назваться не своим именем. Обо мне писали в газетах. Как насчет С. Дж. Родерик?

– Родерик?

– Просто мое имя Родерик, но об этом в прессе ни разу не упоминалось. Когда пользуешься вымышленным именем или фамилией, желательно, чтобы они были похожи на твои настоящие. Ну или напоминали имя, к которому ты привык. – Аллейн призадумался на секунду-другую. – Нет, не пойдет, – заметил он. – Давайте обезопасимся. Пусть я буду мистер Бродерик.

– А это не ваш снимок напечатан во вчерашнем выпуске «Геральд Трибьюн»?

– Неужели? Черт…

– Погодите-ка.

Капитан зашел в свою каюту и вынес оттуда газету, так заинтриговавшую мистера Кадди. И развернул ее на той странице, где красовался снимок «пикантной Беррил Коэн, а также суперинтенданта Р. Аллейна (см. сноску)».

– Считаете, здесь я похож сам на себя? – спросил тот.

– Ни чуточки.

– Вот и славно.

– Ну, если и есть сходство, то весьма отдаленное. Тут вроде и губы у вас потолще.

– Верно.

– Понимаю, – нерешительно протянул капитан Баннерман.

– Думаю, рискнуть все же стоит.

– Полагаю, вы будете держаться обособленно?

– Напротив. Хочу по возможности смешаться с остальными пассажирами.

– Это еще зачем?

Аллейн выдержал паузу, затем спросил:

– Скажите, у вас хорошая память на даты?

– Даты?..

– Ну, можете вы, к примеру, обеспечить себе железобетонное алиби плюс еще свидетеля на пятнадцатое число прошлого месяца между десятью и одиннадцатью часами вечера, затем на двадцать пятое января с девяти вечера до полуночи? Ну и, наконец, на вчерашнюю ночь за полчаса до отплытия?

Капитан Баннерман взволнованно запыхтел, что-то пробормотал себе под нос, а затем ответил:

– Думаю, что не на все три.

– Ну, вот вам, пожалуйста. Сами понимаете.

Капитан Баннерман снял очки и снова приблизил раскрасневшуюся физиономию к лицу Аллейна.

– Я похож на сексуального маньяка? – яростно прошипел он.

– Не того спрашиваете, – миролюбиво откликнулся Аллейн. – Я понятия не имею, как они выглядят. В том-то и проблема. Пытаюсь вам втолковать, но вижу, не получилось.

Поскольку капитану Баннерману нечего было на это ответить, Аллейн продолжил:

– Я должен проверить, где в этот промежуток времени находились все ваши пассажиры и, пожалуйста, поймите меня правильно, вы сами, сэр. Остается только надеяться, что все вышеупомянутые лица смогут предоставить твердое стопроцентное алиби. И вы в том числе.