Пение под покровом ночи. Мнимая беспечность (сборник)

– Бэ Вэ?

– Ну да, дорогая. Брут Великолепный. Или, если вам угодно, Бродерик Великий. Уж я метала в него такие намеки, прямо как молнии, но, увы, без всякого успеха.

– Не важно, – заметила Джемайма. – Вы в любом случае будете иметь огромный успех. Обещаю!

И она тоже побежала переодеваться. И, прикалывая к платью красную розу, подаренную Тимом, вдруг подумала, что не вспоминает о своих несчастьях вот уже часов шесть. Да и к чему о них вспоминать? Ведь ее ждет ужин в ресторане, в иностранном городе, на этом необыкновенном острове. Ужин в компании с приятным молодым человеком.

Все складывалось как нельзя лучше: чудесный, сказочный, похожий на прекрасный сон вечер во время одной из стоянок корабля, вышедшего в дальнее плавание. Улицы, по которым они ехали; еда, которую ели; музыка, под которую танцевали; цветы; романтичное приглушенное освещение; экзотично выглядевшие люди – все это, говорила Джемайма Тиму, было «из какого-то другого мира». Они сидели за столиком у края танцплощадки, без умолку болтали о разных интересных вещах и с радостью осознавали, что нравятся друг другу.

В половине десятого прибыла миссис Диллингтон-Блик в сопровождении капитана и Обина Дейла. Она действительно, как успела шепнуть Тиму Джемайма, произвела фурор. Все смотрели только на нее. Метрдотель так и застыл на миг в немом, чуть ли не религиозном благоговении. Восхищенные взгляды окутывали ее, точно запах дорогих духов. Она потрясала воображение.

– Я восхищаюсь этой дамой, – призналась Джемайма. – А вы?

Девушка сидела, подперев ладонью подбородок. Ее руку, куда менее пышную, чем у миссис Диллингтон-Блик, освещали золотистые отблески свечей, глаза блестели.

– Пожалуй, впервые вижу живое воплощение столь вызывающей и всеобъемлющей женственности, – ответил Тим. – Представляю, сколько трудов у нее ушло, чтобы добиться этого эффекта. Да, это, конечно, нечто. Но она не в моем вкусе.

Джемайме понравился этот ответ.

– А мне она симпатична, – сказала она. – Она человек теплый, простой и без комплексов.

– Это уж точно. О, привет! Кого я вижу, вы только посмотрите!

Вошел Аллейн в компании с отцом Джорданом. Их провели к столику и усадили неподалеку от Тима и Джемаймы.

– Почетные гости! – Джемайма помахала им рукой.

– Выглядят весьма впечатляюще, вы не находите? Должен признаться, мне очень нравится мистер Бродерик. Славный малый, вы согласны?

– Да, вполне, – искренне отозвалась Джемайма. – Ну а что скажете об отце Джордане?

– Не знаю, что и сказать. Интересное лицо, не типичное для священника.

– Разве существуют типичные для священников лица? Или же на уме у вас комические персонажи из любительского театрального кружка?

– Нет, – медленно ответил Тим. – Не думаю. Но взгляните на его глаза и губы. Он ведь давал обет безбрачия. Но убежден, это для него не препятствие.

– Допустим, – начала Джемайма, – вы бы очень нуждались в совете. К кому бы тогда обратились из этих двух?

– О, к Бродерику, конечно. А кстати, вам самой совет не нужен?

– Нет.

– Если вдруг понадобится, я был бы рад, если бы вы обратились ко мне.

– Спасибо, – откликнулась Джемайма. – Буду иметь в виду.

– Вот и славно. Давайте потанцуем.

– Красивая молодая парочка, – заметил отец Джордан, когда они пронеслись мимо него в вихре танца. – От души надеюсь, что вы были правы, когда говорили…

– Говорил о чем?

– Об алиби.

Оркестранты выдали барабанную дробь и стихли. Танцплощадка опустела, и два прожектора высветили пару, исполняющую танго. Мужчина и женщина были преисполнены страсти, словно птицы в брачный период. Они то наступали друг на друга, то замирали на месте, раскачивались, трещали кастаньетами и взирали друг на друга хмуро и одновременно восторженно.

– Вот это, я понимаю, ухаживание, сколько агрессии, – пробормотал Тим.

Закончив, танцоры прошли между столиков, по-прежнему освещенные лучами прожекторов.

– О нет! – воскликнул отец Джордан. – Быть того не может, еще одна кукла!

Кукла была огромная и удивительно реалистичная, ее несла женщина-танцовщица. Очевидно, хотела продать. Она сверкала фальшивой улыбкой и с гордостью демонстрировала свой товар, ее партнер находился рядом и смотрел мрачно.

– Senors e Senoras! – донесся из громкоговорителя голос ведущего. И далее он объявил, что имеет честь представить всем гостям прекрасную «La Esmeralda» – так, очевидно, звали куклу.

– Забавно, – заметил Аллейн.

– Что именно?

– Да ведь одета она так же, как и наша миссис Дэ Бэ.

И действительно – кукла была наряжена в пышное черное кружевное платье и мантилью. Мало того, на ней было зеленое ожерелье и серьги, а также кружевные перчатки, и в пальцах она сжимала распахнутый веер. То была кукла-женщина с дерзким красивым лицом и ослепительной улыбкой – в точности как у танцовщицы. Видно, и стоила она очень дорого. Аллейн с любопытством наблюдал за тем, как парочка приблизилась к столу, за которым сидели миссис Диллингтон-Блик, капитан и Обин Дейл.

Танцоры, разумеется, тоже заметили сходство, как и метрдотель. Все они заулыбались еще шир, не сводя восхищенных глаз с куклы, которую подносили к миссис Диллингтон-Блик.

– Бедный старина Баннерман, – проговорил Аллейн. – Вот теперь он, боюсь, попался. Если только Дейл не…

Но Обин Дейл характерным жестом вскинул руки, а затем с обезоруживающей искренностью сказал танцорам, что нечего на него так смотреть, в то время как капитан уставился прямо перед собой, и на раскрасневшемся его лице читалось полное безразличие. Миссис Диллингтон-Блик покачала головой, улыбнулась, снова отрицательно покачала головой. Танцоры поклонились, улыбнулись, двинулись дальше, к следующему столику. Женщина наклонилась и снова заставила куклу идти.

– Ма-ма, – пропищала кукла. – Ма-ма!

– Леди и джентльмены, – продолжил через микрофон ведущий на этот раз уже по-английски, – имеем честь представить вам мисс Эсмеральду, королеву Лас-Пальмаса!

Откуда-то из тени в дальнем конце зала махнули салфеткой. Женщина подхватила куклу и, огибая столики, двинулась туда, партнер следовал за ней. Луч прожектора осветил их. Все дружно обернулись в ту сторону. Двое посетителей даже привстали. Разглядеть человека, сидевшего за дальним столиком, никак не удавалось. Через некоторое время женщина повернула обратно, таща за собой куклу.