Пепел Вавилона

Марко кривил душой. Он чувствовал себя оскорблённым — его обошли и Холден, и Наоми, и Джонсон. Всё в точности, как говорил Мирал. Бывает, что люди так поступают — говорят то, чего не хотели. Делают то, что не сделали бы, хорошенько подумав.

Нет, Филип не облажался. Это Марко неправ, вот и всё. В этот раз он сам сделал всё неправильно.

В памяти вдруг всплыли слова, так ясно, как будто сказаны вслух. Голосом матери, хотя Филип никогда от неё их не слышал. «Задумайся, что ещё с ним не так».

Глава тридцать первая

Па

Евгения — отвратительное место для оперативной базы. Это скорее не астероид, а запутанная куча отдельных обломков и черных булыжников, странствующих вместе. Ни сам астероид, ни обращающийся вокруг него крохотный спутник никогда не испытывали силы гравитации, способной сжать их вместе, или жара, способного их сплавить. Евгения и подобные ей даньяреты, «песочные миры», не предоставляла твердой поверхности, на которой можно строить, или внутренней структуры, в которую можно зарыться. Здесь даже полезные ископаемые добывать тяжело — части астероида слишком быстро смещаются и разваливаются. Построишь купол — воздух утечет сквозь поверхность, на которой он стоит. Попытаешься раскрутить — развалится. Научная станция, построенная здесь Землей три поколения назад и уже заброшенная, оставалась всего лишь развалиной из герметичного бетона и осыпающейся керамики. Призрачный город Пояса.

Единственное обстоятельство в ее пользу — она необитаема, а орбита не слишком далека от Цереры и сомнительной защиты объединенного флота. Но даже эта близость лишь временная. Поскольку период обращения Цереры по орбите на несколько процентов меньше, чем у Евгении, каждый день немного увеличивал расстояние между ними, растягивая пузырь безопасности до тех пор, пока он в конце концов не лопнет. Сказать по правде, если они будут продолжать прятаться от Вольного флота, пользуясь тем, что Евгения и Церера находятся по разные стороны Солнца, то получат еще больше проблем.

Вместо попыток отстроиться на поверхности астероида маленький флот Мичо начал собирать порт наклие на орбите вокруг основного массива Евгении: из транспортных контейнеров сварили переходы, склады, шлюзы. Крохотный реактор позволял поддерживать циркуляцию воздуха и давал достаточно тепла, чтобы компенсировать потери от излучения. Конструкция была изначально временной по проекту. Недорогая, быстрая в сборке и сделанная из столь стандартизированных и обыденных материалов, что это решение можно применить в тысяче других ситуаций. Она выросла из трех-четырех контейнеров, разрастаясь, соединяясь, укрепляясь, отдаляясь, где это необходимо, скучиваясь в других местах. Будто снежинка испортившегося герметика.

Рассказывали, что самые нищие астеры жили в наклие годами. Но чаще их использовали так же, как и Мичо — для складирования и заправки. Дрейфующие склады, которые не вгрызаются налогами и тарифами в оперативный бюджет геологоразведчиков. Гипердистиллированная вода, чтобы снабдить пиратов реактивной массой, питьевой водой и кислородом. Старшие братья разбросанных Вольным флотом по космосу складов снабжения. На мониторе наклие выглядел будто древнее морское существо, все еще экспериментирующее с многоклеточностью. А позади — «Панчин», компактный и изящный.

Корабль так точно подогнал орбиту, что казался неподвижным за станцией, будто они соединены. Обшивку станции усеивали вспышки рабочего освещения и сварочных аппаратов, паучьи тени мехов, переносящих припасы с «Панчина». «Коннот» вырубил эпштейн еще несколько часов назад, чтобы не сжечь наклие и «Панчина», после чего спокойно вышел на плавную орбиту на маневровых. Торможение создавало скорее не силу тяжести, а намек на нее, так что Мичо свернулась в кресле-амортизаторе калачиком.

— Они нам сигналят. Ответить? — спросил Эванс.

Теперь у него все вызывало вопросы. После кошмара на Церере его самоуверенность разлетелась в клочья. Это проблема. Но как ее исправить, а равно и множество других, Мичо толком не знала.

— Ответь, пожалуйста. Дай им знать, что я заскочу.

— Так точно, — ответил Эванс, повернувшись к монитору. 

Мичо вытянулась, разогнав кровь по сосудам. Она не знала, почему чувствует тревогу перед новой встречей с Эцио Родригесом. Пусть они редко встречались, но она знала его много лет. Еще один партнер в затяжной борьбе против того, чтобы Пояс использовали и выбросили на помойку внутряки и их союзники. Но теперь он принял ее сторону против Вольного флота. Ей первый раз предстоит дышать одним воздухом с ним после того, как ее спасательная операция вылилась в то, во что вылилась. Чего заслуживает встреча с человеком, который согласен с тобой настолько, чтобы рисковать жизнями — своей и команды? Открытки с благодарностью?

Мичо рассмеялась, Оксана обернулась. Мичо покачала головой. Вслух это не смешно.

— «Панчин» подтверждает, — доложил Эванс. — Капитан Родригес в порту.

— Тогда в порт, — решила Мичо, выбираясь из ремней. — Оксана, корабль твой.

— Так точно, — отрапортовала Оксана, но в словах слышалось некое разочарование. 

Оксана тоже хотела бы отправиться с ней, но кому-то надо присматривать за Эвансом, а эти двое последнее время сблизились. Может, проведя немного времени с Оксаной, Эванса расскажет о том, что его беспокоит. Лучше бы, если инициатива оказалась его собственной. Приказать кому-то раскрыть личные страхи — не лучшая форма лидерства. И неважно, что Мичо его жена. Она еще и его капитан.

«Коннот» завис меньше чем в километре от «Панчина» и порта Евгении. Оксана немножко выпендривалась, но Мичо не возражала. Благодаря этому перебраться в порт будет быстро и просто. Скафандр у нее был марсианский — бронированный, но не силовой. Хорошего качества, как и всё, что выменял Марко. С ней отправились Бертольд и Надя, оба с личным оружием. Они вылетели из воздушного шлюза «Коннота» в прогал — медленно, чтобы сэкономить топливо — и обсуждали, чья сегодня очередь готовить, пока звезды скользили у них под ногами. Мичо почувствовала неожиданный прилив счастья. Удивительно, что люди могут всю жизнь прожить на поверхности планеты и ни разу не испытать подобного момента — близость дружной семьи и пустота, соперничающая с Богом в одном мгновении.

Воздушный шлюз сделали на полпути в одном из транспортных контейнеров, его стены отрезали простор галактики еще до того, как они достигли двери. Все трое залетели внутрь по очереди. Как только индикатор загорелся зеленым, Мичо запросила подтверждения у своего скафандра, отключила подачу кислорода и спешно расстегнула швы.

Воздух внутри вонял газопламенной сваркой и перегретым металлом. Ударные инструменты чьей-то музыки разносились дальше остальной мелодии, слегка сотрясая станцию. Равномерный, механический ритм. Огни — ничем не смягченные светодиоды, от которых по керамическим стенам ползли резкие тени, пока гости пробирались по длинным коридорам. Магнитные паллеты прилипали к поверхностям, без различий между стенами, полом и потолком. К каждой был прикреплен старый ручной терминал, показывая содержимое и его происхождение.

Женщина — оператор транспортного меха сдвинулась в сторону, когда они пролетали, а манипуляторы машины поджались, будто лапы паука. Она поприветствовала Мичо, Бертольда и Надю одинаково. Ее вид показывал — она не знает, кто они, и ей все равно. Пока все на одной стороне, они ей не мешают.

Капитана Родригеса они нашли в одном из хабов. В каждом из шести направлений раскрывали свои пасти по девять контейнеров, а всего пятьдесят четыре. Предполагалось, что они все должны быть полны. Мичо с первого взгляда стало ясно, что это не так. Эцио Родригес был узколицым мужчиной, в чьей подстриженной бороде виднелась седина, хотя лицо в целом выглядело молодо, с выбритой головой. Скафандр у него, как и у Мичо, был марсианского производства. Но в отличие от нее, свой он доработал: герб в виде звездной вспышки на спине между лопатками и разомкнутый круг АВП, какие носят на нарукавных повязках. Полдюжины человек перемещали паллеты в контейнерах вокруг, крича друг другу вместо того, чтобы пользоваться радио. Их голоса отдавались эхом.