Пепел завтрашнего дня

Я убираю пистолет.

– А еще потому, что я чую тварей.

– Чуешь? Ощущаешь, где они?

– Что-то вроде того.

– Я тоже.

– Давно?

– Всегда.

Сидящая рядом девочка неожиданно говорит:

– А разве сейчас вы их не чувствуете? Они идут сюда.

– Где?
– нахмурилась Эми.

– Везде. Они везде.

Я выхожу из стеклянного бокса. Морган что-то с удивлением спрашивает, но я не слушаю его. Мне нужно немного тишины, чтобы сосредоточиться. Я не хочу ослаблять внимание в присутствии этой странной девушки, но мне начинает казаться, что ощущение дождя, наэлектризованности воздуха сгущается.

Я делаю несколько вдохов и выдохов и, наконец, понимаю, о чем говорит девочка. Твари. Они действительно вокруг. Они везде. Они окружают убежище клана.

4.

Я стягиваю футболку и кладу ее в тележку Мары. Она прищелкивает языком, осматривая меня.

– По крайней мере, ты в хорошей форме. А что останется шрам... Ну так кто из Защитников без шрамов. На-ка, эта тебе подойдет.

Она протягивает новую футболку, и я натягиваю ее на себя. Вокруг ходят люди, но никто не обращает на нас внимания. Большее значение имеет солнце, которое начинает припекать. Одежда пахнет свежестью и чем-то еще неуловимым, что напоминает о внутренних помещениях убежища. Защитникам не запрещено там бывать, но попросту незачем. Это помещения рабочих и женщин, наша жизнь сосредоточена в казармах.

У Мары еще много дел, она наше связующее звено, но всегда любит поболтать.

– Слышала, вы тут подобрали каких-то девочек, - она смотрит на меня. Если я ничего не скажу, она не станет настаивать, знает, что значит, эта информация не для вечерних вплетен. Но я не вижу ничего секретного в наших гостьях.

– Да, маленькую девочку Ниту и ее сестру Эми.

– Ниту я уже видела, хорошенькая такая. И похожа...

Мара осекается, но я знаю, что она хочет сказать.

– Она похожа на мою сестру. Мара, пять лет уже прошло.

– Знаю, - она вздыхает, и ее длинные серьги звенят на ветру.
– Но твоя мать была моей лучшей подругой. Да и малышка как родная.

– Как дела внутри?

– Мог бы и зайти как-нибудь!

– Понянчиться с детьми или приготовить обед?

– Ну, по крайней мере, ты не меняешься. А то о Защитниках разное говорят, знаешь ли.

– Никто не меняется, Мара.

– Может быть. А может, и нет. Ох, - она спохватывается, как будто только сейчас что-то понимает.
– Раз ты полноправный Защитник, то пойдешь к женщинам в этом году?

– Не уверен, что мне позволят.

– Ну, ты здоров и силен. И твои способности...

– Именно из-за них. Доктор Монтгомери до сих пор не знает их природу. И не уверена, стоит ли их передавать следующим поколениям.

– Что за глупости! Эти способности сделали тебя одним из самых эффективных Защитников!

– И самым необычным.

– Это правда. Даже не представляю, чего бы хотела твоя мать.

– А отец?

Я смотрю на нее в упор, но Мара прячет глаза. Она перебирает одежду в своей тележке и не хочет смотреть на меня.

Внутри убежища много детей. Самые сильные мужчины приходят к здоровым женщинам, чаще всего - Защитники, у них наиболее ценный генетический материал. Дети не знают отцов и не различают матерей. Они общие. За редким исключением - тех людей, что не просто создают пары, но могут иметь только одного ребенка или двух.

Такими были Кэр и ее брат Эллиот. Единственные дети в семье, они знали мать и отца. Теперь Кэр мертва, и Эллиот ненавидит меня, потому что я убил его единственную сестру.

Моя мать тоже не участвовала в общих ритуалах. Только с сестрой. Не со мной. Я знаю, что моим отцом был пришелец. Он провел в убежище некоторое время, пока не ушел. У меня наверняка есть по нему братья или сестры, о них могут быть записи в медотсеке - и это будет иметь значение только при заведении потомства.

Но никто в целом клане, кроме меня, не может чуять тварей.

– Это все дела прошлого, - говорю я.

– Да уж, расскажи лучше об этих девочках. Какие они?

– Ты видела младшую.

– Ой, только мельком. А старшая? Почему она не выходит из штаба?

– Ее держат в медицинском отсеке.

– Почему?

– Потому что так нужно.

Мара надувает губы, но не расспрашивает дальше. Она знает, что я не стану отвечать.

– Оно хорошенькая?

– Не знаю, что ты под этим подразумеваешь.

– Надеюсь, скоро ее отпустят из медотсека.

Я не рассказываю, что ее поцарапали, но она не трансформировалась. Не рассказываю, что она, как и я, может чуять тварей. И уж точно я не рассказываю Маре о том, что зомби окружают нас.

В штабе меня ждут. Эми больше не за стеклом, она сидит вместе с остальными, но я замечаю, что Морган осматривает меня. И одобрительно кивает, заметив оружие.

На столе разложена карта с обозначенным убежищем и окрестностями. Я вспоминаю разговор пару часов назад. Морган не подверг сомнению мои слова о том, что нас окружают твари.

– Но у нас не так много сил, - сказал он.
– А из Города постоянно идут ресурсы. К тому же, скоро собирать урожай. Мы не можем позволить себе осаду. Нам необходимо знать, в каких именно точках их ждать.

– Я просто знаю, что они вокруг.

– Но ты можешь знать конкретнее.

– Даже я не могу почуять их на таком расстоянии

– Можешь, - неожиданно сказала тогда Эми.
– У нас в клане использовалось некое снадобье... оно усилит способности.

Теперь мы должны попробовать. Доктор Монтгомери берет с подноса шприц, и я протягиваю руку. Она хмурится, ей не нравится идея. То "снадобье", о котором говорит Эми, появилось не так давно. Химически синтезировалось из веществ, которых в избытке - дешевый современный анестетик. И наркотик. Поэтому его держат в медотсеке под замком.

– Я все равно считаю это плохой идеей, - говорит она.

Морган кладет руку ей не плечо:

– Джейн, нам нужно знать, где они. Иначе мы не сможем вас защитить.

Она берет мою руку, но прежде чем вколоть смотрит в глаза:

– Здесь столько, сколько сказала Эми. Потом тебе будет очень плохо.

– Покончим с этим побыстрее.

– Этого количества вполне достаточно, чтобы ты начал видеть то, чего нет на самом деле. Но надеюсь, ты увидишь то, что нам нужно.

– Если у меня начнутся глюки, вряд ли они будут о зомби.

– Надеюсь, мы это не проверим.

Игла входит быстро, и мы ждем, когда снадобье подействует. Мы можем использовать и меня, и Эми, но Морган категорически против. И я хорошо его понимаю. Эми - чужая. Мы не можем ей доверять. Мы и моему-то чутью доверять не можем, я знаю, Морган думает и об этом. Но ему нужны направления.

Я смотрю на синие глаза Эми и понимаю, что они начинают заполнять собой все пространство. А потом ощущение, как будто играет музыка, и мир вокруг кружится. Я только слышу голоса, но не понимаю, кому они принадлежат.