Перчатка для смуглой леди

Когда Аллейн наклонился вперед, поднося ей зажигалку, ему почудилось, что мисс Мед смотрит на него настороженно, словно оценивая произведенное ею впечатление, но она моргнула и одарила его взглядом, который можно было отнести к шедеврам драматического искусства.

— Мисс Мед, мы хотели бы услышать более точные объяснения, — сказал Аллейн. — Скажите, почему и кого именно вы боитесь?

— Как же не бояться? Он перешел все мыслимые границы. Явился почти без предупреждения; конечно, у него есть свой ключ, и, как назло, моя прислуга сегодня выходная. А потом, после всего, что между нами произошло…

Она повернула голову и великолепным жестом откинула волосы с правой щеки, предоставив ее Аллейну для обозрения.

— Смотрите, — сказал она.

Сомнений быть не могло, мисс Мед получила довольно сильный удар в челюсть. Она вынула серьгу из правого уха, но от нее на шее осталась царапина, щека начала распухать и покраснела.

— Что вы скажете на это? — спросила она.

— Неужели это сделал Гроув! — воскликнул Аллейн.

Дестини уставилась на него. Что было в ее взгляде: жалость? презрение? или всего лишь изумление? Ее губы дрогнули, и она рассмеялась.

— Милый вы мой, — сказала она. — Гарри? Да он и мухи не обидит. Нет-нет, мой дорогой, это Маркус Найт. Его знак.

Аллейн переваривал информацию, а мисс Мед, явно забавляясь, наблюдала за ним.

— Вы не поведаете нам, — произнес он наконец, — что вызвало ссору? Я хочу сказать, почему именно сегодня? Насколько я знаю, вы с Найтом расстались.

— Я рассталась, — ответила Дестини, — по он, как видите, нет. Это страшно усложняет жизнь. И потом, он все время отказывался отдавать ключ. Сейчас, правда, отдал. Швырнул им в меня. — Она рассеянным взглядом обвела гостиную. — Бросил, не глядя, и, наверное, что-нибудь разбил. Он такой эгоист.

— Так что же, по-вашему, послужило причиной взрыва?

— Ну… — Она отпустила волосы, и те вороновым крылом прикрыли щеку. — Разное. Гарри, конечно, доводил его до бешенства. Со стороны Гарри это было нехорошо, я постоянно твердила ему, чтобы он перестал. А потом эта история с орхидеями вчера вечером. Ужасно неловко получилось.

— С орхидеями? — Аллейн перевел взгляд на великолепный букет в венецианской вазе.

— Да, — подтвердила Дестини. — Васс прислал мне их во время спектакля. Я сунула визитную карточку за декольте, ну знаете, как делали викторианские куртизанки, и в самой длинной любовной сцене Маркус заметил ее и выхватил, я даже не успела глазом моргнуть. Он бы не так разозлился, если бы они не поскандалили на яхте тыщу лет назад. Он прежде не догадывался, что я настолько хорошо знаю Васса. Лично, я имею в виду. Васси не хотел афишировать наше знакомство, и я уважаю его желание. Я понимаю. Мы просто встречаемся иногда без всякой помпы. Он поразительно умный человек.

— Васси? Васс?

— На самом деле, Василий. Я зову его Васс. Мистер Кондукис.

Глава десятая Понедельник

1

Когда Фокс и Аллейн выходили от мисс Мед, внизу, в подъезде, они столкнулись с невысоким пожилым человеком в старомодном пальто и бесформенной шляпе. В руках у него был большой конверт, он, казалось, сверял по нему адрес.

— Простите, джентльмены, — сказал он, притрагиваясь к полям шляпы, — вы не знаете, случайно, проживает ли здесь некая дама по имени Мед? Номер дома вроде бы правильный, но я не вижу ни таблички с именем, ни какого иного указателя.

Фокс ответил ему, и мужчина поблагодарил.

— Когда они вышли на улицу, Аллейн спросил:

— Вы узнали его?

— Мне кажется, я его где-то встречал, — ответил Фокс. — Кто он? Похож на бродягу.

— Он и есть бродяга. Это мистер Гримбол, который лет двадцать назад весьма преуспевал в подпольном игорном бизнесе.

— Господи помилуй! — отозвался Фокс. — Ну и память у вас!

— Разве Перегрин Джей не говорил, что Мед азартный игрок?

— Черт меня побери! Подумать только! Мало всего, так еще и притоны! Интересно, знает ли мистер Кондукис… — И Фокс разразился возмущенными восклицаниями праведника.

— Мистером Кондукисом мы займемся лишь через полтора часа, — остановил его излияния Аллейн. — Перестаньте кудахтать и садитесь в машину. Доедем до ближайшего телефона и позвоним в управление. Возможно, есть новости.

— О мальчике?

— Да, да. О мальчике. Поехали.

От телефонной будки к машине Фокс возвращался умеренно быстрым шагом.

— Только что позвонили из больницы, — сказал он. — Они полагают, что мальчик приходит в себя.

— Гоните что есть мочи, — бросил Аллейн шоферу, и через пятнадцать минут в сопровождении медсестры и дежурного врача они вошли в палату детской хирургии больницы св. Теренсия, где за ширмами лежал Тревор.

Констебль Грантли вновь заступил на дежурство. Увидев Аллейна, он поспешно освободил стул. Аллейн сел.

— Что-нибудь есть?

Грантли показал ему блокнот.

— «Это красивая перчатка, — прочел Аллейн, — но она не согревает мне руку. Снимите ее».

— Он это сказал?

— Да, сэр. Больше ничего, сэр. Только это.

— Строчка из его роли.

Глаза Тревора были закрыты, он ровно дышал. Сестра убрала ему волосы со лба.

— Он спит, — сказал врач. — Его нельзя будить. Возможно, когда он проснется, с ним будет все в порядке.

— Если не считать провала в памяти?

— Верно.

Десять минут прошли в почти полной тишине.

— Мам, — произнес Тревор. — Эй, мам. — Он открыл глаза и уставился на Аллейна. — В чем дело? — спросил он и увидел форму Грантли. — Легавый. Я ничего такого не сделал.

— Не беспокойся, — сказал врач. — Ты упал и сильно расшибся, и мы за тобой ухаживаем.

— А-а, — выдохнул Тревор и закрыл глаза.

— Черт, опять заснул, — рассеянно прошептал Грантли. — Вот те здрасьте.

— Потише, — шикнул на него Фокс.

— Простите, мистер Фокс.

— Можно с ним поговорить? — осведомился Аллейн.

— Его нельзя тревожить. Если это так важно…

— Важнее быть не может.

— Полицейская ищейка, — произнес Тревор.

Аллейн обернулся и увидел, что мальчик смотрит на него.

— Точно, — сказал он. — Мы с тобой раньше встречались.

— Да. А где?

— В «Дельфине». Наверху, в бельэтаже.