Перчик на десерт

— Психи часто бывают дьявольски хитры, — авторитетно заявил первый.

— Эй, вы что же думаете, что та девка и в самом деле была из дурки? — удивилась бомжиха.

Но ей никто не ответил, мужчины растаяли в темноте. Словно их тут и не было никогда. Бомжиха растерянно посмотрела по сторонам, плюнула и начала устраиваться на ночлег. Она и не подозревала, как сильно ей повезло и как близка она была всего минуту назад к концу своей никчемной жизни.

* * *

Утро у Сергея Николаевича выдалось скверное, что было не слишком оригинально. Так как и вечер был не сахар. После разговора с двумя юными нахалками, заставившими его заглянуть в альбом, к которому он не притрагивался уже много лет и даже избегал вспоминать о том, что таковой вообще существует, Сергей Николаевич испытывал странное томление в груди и, как ни странно, в животе. Ну, в груди еще понятно, там находилось сердце. А вот кто слышал, чтобы сердце находилось в животе?

Промаявшись до десяти часов вечера, Сергей Николаевич решил выйти прогуляться, надеясь, что свежий воздух взбодрит его. Он сообщил о своем решении жене, но, к его удивлению, она не ответила.

Путем несложной дедукции Сергей Николаевич пришел к выводу, что скорей всего Вероники нет дома.

Однако он не помнил, чтобы она куда-либо собиралась. Впрочем, после последнего разговора, который произошел после ухода двух нахалок, Сергей Николаевич вовсе не удивился такому поведению своей супруги.

Стоило вспомнить, каких гадостей она ему наговорила. Договорилась до того, что смерть Сергея — это наказание ему за то, что он до сих пор имеет наглость вспоминать о своей первой жене. Наплела еще много чего, а закончила тем, что не переживет нанесенного ей страшного оскорбления.

— Я в собственном доме никаких соперниц не потерплю! — вопила молодая женщина. — Будь они живыми или сто лет как умершими. Ты мой и только мой. Ты слышишь, похотливое животное? Я все думала, в кого это Серега пошел, что на каждую бабу норовил забраться, а теперь понимаю. В тебя сынок пошел. Яблонька от яблочка недалеко ушла.

Точно злится, раз уж стала безбожно перевирать поговорки, решил Сергей Николаевич. Это его удивило и отчего-то порадовало. Но больше жена его радовать не стала, а ушла в свою комнату, громко хлопнув дверью и излив кучу проклятий на его голову, а если он еще хоть раз посмеет вспомнить о том, что в мире существуют или когда-то существовали еще какие-то женщины, кроме нее — его законной супруги, пообещала отомстить так, что мало не покажется.

И вот теперь ее нет дома. Сергей Николаевич почесал в затылке, хотя терпеть не мог эту привычку, доставшуюся ему в наследство из детства. Дома ему быть не захотелось, и он вышел из квартиры на лестничную площадку. Территория эта была поделена на две враждующие между собой половины — две квартиры в каждой. От лифта они были отгорожены железной дверью и решеткой. То есть у другой половины была только решетка, но Сергей Николаевич любил во всем основательность и заказал и железную дверь, и решетку. Обезопасив себя таким образом от домушников и назойливых соседей на все сто процентов.

Его ближайшие соседи — очень пожилая супружеская чета — обычно все лето проводили на даче, наведываясь в город лишь время от времени. Поэтому для них такая мера предосторожности была весьма кстати. Сергей Николаевич отпер железную дверь.

Сегодня все было явно против него, и даже железная дверь это поняла и открывалась с трудом. Ей явно что-то мешало, должно быть, решетка зацепилась своей ручкой за ручку двери. Разозлившись, Сергей Николаевич сильно дернул дверь на себя. И в тот же момент на него обрушилось что-то тяжелое, в глазах вспыхнули искры, а затем свет померк.

* * *

Юля была разбужена громкими воплями, которые доносились из кухни. Испуганно подскочив на кровати, Юля осмотрелась. Вопли продолжались.

Юля опустила ноги на пол и тяжело вздохнула. Увы, на Инну снова накатило, подруга пела. А так как ни голоса, ни слуха у бедняги не было, она компенсировала их отсутствие громкостью исполнения. Слушать такое в семь утра было истинной мукой.

— Заткнись! — вылетев на кухню, закричала Юля. — У меня барабанные перепонки лопаются от твоих воплей.

Инна обиженно замолчала и надулась.

— Чего ты в такую рань встала? — спросила у нее Юля, учуяв запах только что сваренного кофе.

— У нас с тобой дел по горло, — сказала Инна. — Пей, ешь, и поехали.

— Куда? Ресторан ведь в одиннадцать открывается, а сейчас еще только семь.

— До открытия этой самой «Игуаны» мы еще можем успеть проследить немного за Вероникой, — сказала Инна. — Я тут ночью подумала и пришла к выводу, что Коля был не так уж не прав. Проследить за супругой Сергей Николаевича не мешает. К тому же ничего другого, чем мы могли бы заняться с утра, я придумать не могу. Ешь, и поехали. — — Я есть не буду, — мрачно заявила Юля. — Меня весь день будет тошнить, если я поем раньше восьми утра.

Несмотря на свое хмурое настроение, Юля не решилась отпустить подругу одну и нехотя стала собираться. Девушки вышли из дома минут через пятнадцать. На улицах, несмотря на ранний час, было довольно оживленно. Должно быть, все торопились воспользоваться хорошей погодой и отправиться за город.

— Ты уверена, что Вероника встает в такую рань? — спросила у подруги Юля. — Вряд ли они собираются сегодня на дачу.

— Пока мы сидели у Сергея Николаевича, я заглянула в ежедневник, лежащий на столе. Так вот, ежедневно в десять утра у Вероники то бассейн, то тренажерный зал.

— И мы тоже туда пойдем? — ужаснулась Юля, у которой от хлорированной воды глаза делались совсем как у кролика-альбиноса.

— Не обязательно, — сказала Инна. — Можем посидеть снаружи.

— Вот-вот, ты посидишь, а я вздремну! — обрадовалась Юля.

Но все получилось не совсем так, как подруги думали, хотя Вероника и не обманула их ожиданий — она вышла из дома в половине девятого. С ней шел, вернее, ковылял Сергей Николаевич, почему-то с замотанной ногой. Пара села в свой темно-синий «Фольксваген», и машина тут же тронулась с места.

— Что это с ним случилось? — удивилась Юля, включая сцепление.

Вероника доставила Сергея Николаевича в поликлинику. Вероятно, там ему сделали перевязку, потому что из дверей он появился, припадая на ногу в сияющей белизной стерильной повязке. Дальше супруги вновь поехали вместе. Однако куда они направлялись, подругам выяснить так и не удалось, потому что на пересечении Литейного и Невского машина не справилась с управлением и врезалась прямо в бок экскурсионного «Икаруса».

— О-о! — простонали хором подруги.

Из автобуса, словно черт из табакерки, выскочил пунцовый водитель и, размахивая руками, принялся вытаскивать из машины нарушителя — уцепившуюся за руль Веронику.

— Вторая катастрофа за два дня, — задумчиво произнесла Инна. — Сперва Галина, теперь Вероника.

Тебе не кажется это подозрительным?

Но Юля была полностью поглощена разворачивающейся на перекрестке сценой. Водителю автобуса удалось-таки вытащить из машины Веронику. К бурным дебатам присоединилась тетка-экскурсовод, которой бы не экскурсии водить, а работать на укладке дорог вместо асфальтового катка. Вдвоем они совершенно задавили Веронику, осыпая ее всякими нехорошими словами, хотя у автобуса была всего лишь содрана краска на боку, а вот у иномарки помято крыло, вдребезги разбиты обе передние фары и бампер превратился в забавную гармошку.