Перебежчики. Заочно расстреляны

Сумма, о которой идет речь, предназначалась Для передачи Элен Собел, жене Мортона Собеля, осужденного по делу Розенбергов. Получив от Марка деньги, Хейханен присвоил их, сказав Фишеру, что передал указанную сумму Элен и велел тратить их осмотрительно.

Пьянство Хейханена стало привлекать к нему внимание. Крики во время пьяных скандалов в доме тревожили соседей, и они не раз вызывали полицию, которая, правда, не могла проникнуть в дом. Двадцать четвертого мая 1956 года вызванный наряд полиции обнаружил Хейханена с глубокой ножевой раной в бедре. Хейханен заявил, что порезался, упаковывая вещи. В дополнение ко всему Хейханен был задержан полицией за управление автомобилем в нетрезвом виде и его лишили водительских прав.

Видя дальнейшую непригодность Хейханена для работы, Фишер неоднократно ставил вопрос об отзыве ВИКА из Америки. Этот вопрос он поднимал и во время своего пребывания в отпуске в СССР в 1956 году. Центр учел требование МАРКА, и Хейханену было присвоено звание подполковника. Вот как объяснил этот факт анонимный сотрудник ПГУ: «Искали, как его вывести. И присвоили звание перед выводом из США. Бывает и. такое». Но похоже, присвоение очередного звания не успокоило Хейханена, и и декабре 1956 года он говорит МАРКУ, что за ним ведется слежка. Правда, уже во время следующей встречи в начале 1957 года Хейханен утверждает, что все обошлось. Гак или иначе, но весной 1957 года проинструктированный Фишером Хейханен отбывает в СССР в отпуск.

Двадцать четвертого апреля 1957 года Хейханен на французском лайнере «Либерте» отправляется в Европу. Он прибывает в Гавр, а оттуда в Париж, где 1 мая, следуя инструкциям, полученным от МАРКА, звонит по телефону Клебер 33–41 и говорит сотруднику советского посольства, снявшему трубку: «Могу ли я отправить через вас две посылки в СССР, не прибегая к услугам компании Мори». Это был сигнал о встрече на следующий день с сотрудником парижской резидентуры, работающим под посольской «крышей». На этой встрече был оговорен дальнейший маршрут и Хейханен попросил у него денег на дорогу, несмотря на то, что получил определенную сумму от МАРКА. Деньги ему дали частично французскими франками, частично американскими долларами. На следующий день Хейханен имел «визуальную» встречу с сотрудником посольства. По предварительной договоренности Хейханен был без шляпы и держал в руках газету. Это означало, что на следующий день он отбывает в Западный Берлин, а оттуда в Москву.

Однако на следующий день Хейханен отправился не в Западный Берлин, а в американское посольство в Париже, где заявил, что он сотрудник КГБ в звании подполковника, и попросил политического убежища. В доказательство своих слов он продемонстрировал полую монету-контейнер для микрофильмов и заявил, что работал помощником нелегального резидента КГБ в Нью-Йорке по имени МАРК. Дело о шпионе МАРКЕ передается в ФБР, сотрудники которого 6 мая сняли первый допрос с Хейханена в Париже, а еще через две недели отправили его самолетом в Нью-Йорк — ловить МАРКА. Собственно говоря, о МАРКЕ ФБР почти ничего не было известно: Хейханен не назвал ни его настоящего имени, ни имени, под которым он жил в Америке. Сообщил только, что МАРК — нелегальный резидент в звании полковника и что у него есть студия на Фултон-стрит 252.

За домом на Фултон-стрит и всеми местами встреч и проведения тайниковых операций ВИКА и МАРКА было установлено круглосуточное наблюдение.

Что же касается МАРКА, то он после отъезда Хейханена уехал во Флориду и вернулся в Нью-Йорк 17 мая.

Приехав, он зарегистрировался в гостинице «Лэнтэм», в которой жил и раньше, под именем Мартина Коллинза. Двадцать восьмого мая агенты ФБР заметили человека, по внешним данным походившего на описанного Хейханеном советского резидента, сидевшего на скамейке как раз напротив входа в дом 252. За ним было установлено наблюдение, но МАРК почувствовал за собой слежку, и ему, хотя и с большим трудом, удалось уйти от хвоста, и его личность не была установлена. Но вечером 20 июня МАРК вторично пришел на Фултон-стрит, и теперь сотрудники ФБР не только сфотографировали его, но и установили, что в настоящее время он проживает в гостинице «Лэнтэм». На предъявленной фотографии Хейханен опознал МАРКА, и ранним утром 21 июня МАРК, он же Мартин Коллинз, он же Эмиль Голдфус был арестован. После ареста В. Фишер назвался именем своего уже умершего друга, тоже сотрудника КГБ, Рудольфа Ивановича Абеля, под этим именем он предстал перед судом 14 октября 1957 года, и 17 ноября был осужден на тридцать лет тюремного заключения.

Что же касается Хейханена, то он в течение четырех дней давал показания в суде в качестве свидетеля обвинения. Вот как он запомнился адвокату Абеля Джеймсу Доновану:

«Хейханен был ростом пять футов восемь дюймов, и вес его наверняка превышал двести двадцать пять фунтов. Его бледно-голубые глаза бегали, черные редеющие волосы были зачесаны назад. У него были очень белые ровные зубы. Он лысел со лба, волосы его пыли выкрашены густой черной краской. Черные усы и еще более черные брови тоже казались подкрашенными. Он был очень похож на изгнанного короля Египта Фарука».

На суде Донован очень умело выставил Хейханена как профессионального лгуна, патологического алкоголика, двоеженца и вора. Вот отрывок из стенограммы допроса Хейханена на суде:

«Вопрос: Насколько я понимаю, мистер Хейханен, вы дали показания о том, что в феврале 1953 года ваша жена приехала к вам в Соединенные Штаты. Правильно ли это?

Ответ: Правильно.

В: И полагаю, вы дали также показания, что вы женились в 1951 году?

О: Правильно.

В: Не согласитесь ли вы также с тем фактом, что в то время, как вы заявляли, что поженились в 1951 году, у вас уже были жена и ребенок?

О: Согласен.

В: Это правда?

О: Да.

В: Таким образом, как я понимаю из ваших показаний, вы свидетельствуете о том, что вы двоеженец».

Правда, все искусство защитника Донована и бросающиеся в глаза отрицательные качества Хейханена и его моральная нечистоплотность не повлияли ни на приговор, вынесенный Фишеру, ни на судьбу Хейханена, продолжавшего жить под опекой ЦРУ.

Семнадцатого февраля 1964 года в «Нью-Йорк джорнел америкен» и других американских газетах появилось сообщение о том, что Хейханен погиб в таинственной автомобильной катастрофе. Представители ЦРУ утверждали, что он умер естественной смертью. Но в городке Нью-Гемпшир, где он жил, никаких следов его кончины не обнаружено, а в том месте, где, по сообщениям печати, произошла катастрофа, никаких дорожных происшествий в тот день не было зафиксировано.

На этом можно было бы поставить точку, если бы не один странный момент в этом, казалось бы, ясном деле. Д.П. Тарасов утверждает, что радиосвязь с МАРКОМ была прервана из-за неожиданно появившихся в это время помех в эфире. Пусть так. Но почему МАРК, зная, что о существовании студии известно ВИКУ, не затаился в той же гостинице «Лэнтэм»? Почему, с большим трудом избавившись от хвоста 28 мая, Марк 20 июня вновь возвращается на Фултон-стрит из Флориды? Кому-кому, а ему должно было быть известно, что в Америке не следят просто так за пенсионером-фотографом. В контексте слов Фишера «Я проверял ШВЕДА», [33] сказанных им после возвращения в СССР Кириллу Хенкину, можно сделать предположение, что Фишер ареста ожидал, был к нему готов, а вернулся для того чтобы спасти деньги резидентуры. Но ФБР, понимая, что имеет дело с профессионалом высокого класса, сразу же арестовало его. Американцы понимали: МАРК мог скрыться и во второй раз, но тогда в их руках вообще не оказалось бы доказательств, подтверждающих деятельность нелегальной резидентуры КГБ.

33

ШВЕД — псевдоним Александра Михайловича Орлова. Подробнее о нем см. в главе 2.

С этим предположением можно спорить, можно с ним соглашаться или не соглашаться, но независимо от этого судьба Хейханена и «дело полковника Абеля» до сих пор остаются одним из наиболее загадочных случаев в истории советских спецслужб.

В том же 1957 году встал на путь предательства Алексей Шистов. более известный на Западе как Михаил Федоров. Шистов был нелегалом ГРУ, прекрасно владевшим испанским и французским языками, невысокого роста, смуглокожий и черноволосый, что позволяло ему выдавать себя за француза или испанца. В середине пятидесятых годов он был направлен в Швейцарию с мексиканским паспортом. Окончательно он осел во Франции, в Париже, открыв на берегу Сены фотостудию, где посетители могли заказать свой портрет.

В 1957 году он пришел в американское посольство в Париже и предложил свои услуги. В парижской резидентуре ЦРУ к его предложениям отнеслись более чем скептически, но прибывший в Париж Р. Кович, руководивший в то время вместе с Кайзвальтером П. Поповым, пришел к выводу, что Шистов — настоящий нелегал ГРУ, и завербовал его. Поначалу Шистов хотел сразу перейти на Запад, но Кович, понимая, какую выгоду получит ЦРУ, если Шистов будет продолжать работу на ГРУ, уговорил его оставаться на своем месте. В ЦРУ Шистов получил псевдоним ЭКЬЮТ.