Перебежчики. Заочно расстреляны

Первая командировка Логинова состоялась в мае 1961 года. Он был направлен на стажировку в Финляндию. Находясь в Хельсинки, Логинов обратился в посольство США и добился встречи с резидентом ЦРУ в Финляндии Френком Фрайбергом. О визите Логинова Фрайберг сообщил в Ленгли и Центр прислал в Хельсинки Р. Ковича, оперативника, хорошо зарекомендовавшего себя во время работы с Поповым и Шистовым. Логинов сообщил Ковичу, что является нелегалом КГБ, работающим в Хельсинки под видом американского туриста Рональда Уильяма Дина. При этом он заявил о своем желании перейти на Запад или выехать в США. Кович, следуя правилу ЦРУ, убедил Логинова остаться на месте и передавать ЦРУ информацию о КГБ. Тот согласился с предложением Ковича и перед отъездом в СССР сообщил, что в Финляндии у него были две запланированные встречи с сотрудниками ПГУ. Во время первой Логинов встречался у театра «Астра» с Анатолием Климовым (под этим именем в Финляндии работал А. Голицын) и Николаем Фроловым, своим куратором из Центра. Логинов подробно изложил им трудности, с которыми столкнулся в Финляндии. Во время второй встречи Фролов и Климов сообщили Логинову, что Центр нашел его объяснения убедительными, и вручили ему визу для возвращения в Москву. Кович сообщил в Ленгли о вербовке Логинова, и в ЦРУ тому присвоили псевдоним ГУСТО.

Следующая командировка Логинова состоялась осенью 1962 года уже во Францию, и в Париже он вновь встретился с Ковичем. Весной 1964 года Логинов опять выезжает в командировку на Запад. Сначала в Брюссель, а затем оттуда — в Бейрут в Каир, повсюду выдавая себя за канадца.

Тем временем в ЦРУ набирала темп «охота на «кротов», вызванная заявлением бежавшего на Запад в декабре 1961 года сотрудника хельсинкской резидентуры КГБ А. Голицына (Климова). Голицын заявил, что КГБ внедрил в ЦРУ «крота», и для его прикрытия организует засылку в Ленгли под видом перебежчиков агентов-двойников. Начальник отдела контрразведки ЦРУ Дж. Энглтон отнесся с пониманием к заявлению Голицына, и одной из жертв этой охоты стал Кович, куратор Логинова в ЦРУ. С Ковича подозрения, естественно, перекинулись на Логинова. Проверку Логинова осуществляли два сотрудника, работавшие в отделе СР (Советская Россия): контрразведчики Пит Бегли и Джозеф Эванс. В 1966 году они пришли к выводу, что Логинов — подстава КГБ. Вывод основывался на следующих аргументах.

«Все поездки Логинова представлялись каким-то бесконечным переездом с места на место. Создавалось впечатление, что он никого не вел, — говорил Бегли. — В данном случае мы имели дело с нелегалом, который все время тратит на то, чтобы задокументировать себя. Большинство нелегалов ведет агентов, как, например, Лонсдейл».

Логинову, по его словам, постоянно обещали, что он получит важное задание, но этого так и не произошло. Логинов также ни разу не сообщил ЦРУ информацию, представляющую хоть какую-то ценность для контрразведки. Он не смог идентифицировать вспомогательных агентов-нелегалов и не смог вообще назвать каких-либо агентов. Фальшивые документы, которые он предъявил оперативникам ЦРУ, также не послужили ключом к выявлению нелегалов или адресов советских агентов, находившихся у нелегалов на связи. К тому же вызывали подозрения и некоторые противоречия и нестыковки в его легенде.

Логинов передал сотрудникам ЦРУ свои коды для связи с Москвой. Но, по мнению ЦРУ, это ни о чем не говорило, так как у Логинова мог быть второй канал связи и второй код. Еще одной причиной для вывода, сделанного сотрудниками контрразведки, было то, что Логинов никогда не объяснял мотивов своей добровольной работы на ЦРУ. Он говорил, что никогда не испытывал неприязни к КГБ или порученным ему заданиям и что ему просто нравится работать на американцев. К тому же Логинов считал искренним и честным бежавшего на Запад в 1964 году Носенко (см. далее), который в то время находился под арестом в ЦРУ. Поэтому, как считал Эванс, истинное задание Логинова состояло в том, чтобы выяснить, насколько хорошо ЦРУ осведомлено о нелегалах КГБ и методах их работы.

Тем временем Логинов продолжал поддерживать контакты с ЦРУ. В январе 1967 года он отправился в четвертую командировку за рубеж. В конце января он прибыл в ЮАР, в мае вылетел оттуда в Кению, где встретился с сотрудником ЦРУ, а в июле вернулся в Йоханнесбург. На сей раз он путешествовал по канадскому паспорту на имя Эдмунда Тринки. (Настоящий Эдмунд Тринка родился 16 января 1931 года в Форт-Уайте, провинция Манитоба. Перед войной вместе с семьей переселился в Литву, где и умер.)

А тем временем руководство ЦРУ приняло из ряда вон выходящее решение. В Ленгли решили: коль скоро Логинов — подстава КГБ, то его следует сдать контрразведке ЮАР. Это решение принимали начальник советского отдела Д. Мерфи и начальник отдела контрразведки Дж. Энглтон, и оно принадлежит к разряду тех, о которых сотрудники ЦРУ не желают говорить даже спустя много лет. Один высокопоставленный сотрудник ЦРУ в отставке не сомневается, что Энглтон был душой этого решения. «Он являлся кукловодом за сценой, он дергал марионеток за веревочки, независимо от того, была ли эта марионетка молодым Бегли, считавшим себя лучше всех, или кем-то другим. Дело в том, что Джим никогда не действовал открыто.

Но как шеф контрразведки Энглтон держал все мелочи в поле своего зрения. Он видел все. Никакая выдача Логинова не могла иметь место без его разрешения».

В июле 1967 года сотрудники службы безопасности ЮАР ворвались в квартиру Логинова и арестовали его. Он был отправлен в тюрьму, где его подвергали интенсивным допросам. Девятого сентября 1967 года полиция безопасности заявила, что Логинов признался в шпионаже против ЮАР и еще двадцати трех других стран. Шеф полиции безопасности генерал-майор Х.Дж. ван дер Берг огласил длинный список советских дипломатов в других странах, которых Логинов опознал как сотрудников КГБ. Фактически имена офицеров КГБ стали известны полиции безопасности ЮАР от ЦРУ, а вовсе не от Логинова. Выдача имен, по словам одного из сотрудников ЦРУ, была проделана для того, чтобы как можно сильнее скомпрометировать Логинова в глазах КГБ. В тюрьме ЮАР Логинова допросил также и Эванс, выступавший под видом сотрудника южноафриканской полиции безопасности. Однако ему так и не удалось добиться от Логинова признания в том, что он был агентом-двойником. Следует также отметить, что ложное признание Логинова могло стать пагубным для него в случае возращения в СССР.

В дальнейшем представители ЮАР предприняли шаги для обмена задержанных в ГДР агентов ФРГ на Логинова с последующей передачей его СССР. По словам Кайзвальтера, ключевой фигурой в обмене был Энглтон. Когда представители ЮАР, прежде чем согласиться на обмен, запросили ЦРУ, не желает ли оно заполучить Логинова, Энглтон ответил отрицательно. Безусловно, такое важное решение не могло быть принято без ведома директора ЦРУ Р. Хелмса. Однако тот утверждает, что ничего не помнит об этом.

Логинова доставили из ЮАР в ФРГ. Когда он понял, что его ожидает, то испугался до смерти и всеми силами воспротивился отправке в СССР. Сопровождавшим Логинова лицам пришлось буквально силой толкать его в руки сотрудников КГБ. ЦРУ стало известно, что Логинов был расстрелян. [37]

37

По некоторым данным, Логинов остался жив. (Примеч. авт.)

В августе 1961 года бежал на Запад Богдан Сташинский. Сташинский родился в 1932 году на Западной Украине. Он хорошо знал немецкий язык, изучив его во время оккупации Украины немцами, был красив, обладал прекрасными внешними данными. В 1951 году во время обучения во Львовском университете он был завербован сотрудниками МГБ. Умелая идеологическая обработка плюс прекрасные физические качества сделали свое дело — он стал отличным боевиком-нелегалом 13-го отдела ПГУ КГБ, занимавшегося террористическими и диверсионными операциями за рубежом.

В 1957 году он был отправлен в Карлсхорст, резидентуру КГБ в Восточном Берлине, с заданием подготовить и осуществить операцию по Ликвидации Льва Ребета, главного идеолога НТС и одного из лидеров Организации украинских националистов (ОУН). Орудие убийства было изготовлено в оружейной лаборатории КГБ («Хозяйство Железного») и представляло собой устройство, стреляющее струей газа цианида. При попадании на лицо жертвы газ вызывал остановку сердца. В 13-м отделе считали, что ничего не подозревающий патологоанатом, скорее всего, напишет в заключении, что причиной смерти явилась сердечная недостаточность. Сташинский испытал действие пистолета на собаке. Он отвел ее в лес неподалеку от Карлсхорста, привязал к дереву и выстрелил. Собака забилась в конвульсиях и через несколько секунд сдохла.

Убедившись таким образом в надежности своего оружия, Сташинский приступил к выполнению операции. Он четыре раза посетил Мюнхен, где проживал Ребет, изучил маршруты, распорядок дня и место проживания будущей жертвы. Особо тщательно прорабатывались маршруты отхода из Мюнхена в Карлсхорст. Двенадцатого октября 1957 года Сташинский убил Ребета, подкараулив его вечером в подъезде собственного дома. Вскрытие трупа Ребета, проведенное немецкими врачами, констатировало смерть от сердечного приступа, на что и рассчитывали организаторы убийства.

После успешно выполненного первого задания Сташинского поздравили с успехом и вскоре ему поручили провести второй теракт. На этот раз жертвой становится Степан Андреевич Бандера, руководитель ОУН, отряды которой жестоко сражались с Красной Армией на Украине во время войны и не давали ей спокойно вздохнуть вплоть до конца сороковых годов. Бандера жил под Мюнхеном, и у него была отлично налаженная служба безопасности, что затрудняло проведение операции.

В мае 1958 года Сташинский по фальшивым документам вылетел в Роттердам, где должна была состояться поминальная служба по убитому в 1938 году сотрудником НКВД Судоплатовым известному украинскому националисту полковнику Е. Коновальцу. На кладбище Роттердама Сташинский впервые воочию увидел Бандеру.