Переиграть войну! Пенталогия

Док, когда мы мост ломали, поинтересовался:

– А мы сами себя не перехитрили, командир?

– Неа, – усмехнулся Фермер, – не перехитрили, а вот пару часов у погони отыграли.

– Но получается, что немцы смогут понять, куда мы поехали, – не унимался Серега, не прекращая, впрочем, курочить доски настила ломом.

– Вы, товарищ военврач, не переживайте. – Александр приналег на лом, и еще одна доска выскочила из настила. – Все, как говорится, учтено могучим… – еще одна доска подалась, жалобно заскрипев при этом, – ураганом! Деваться нам отсюда в принципе некуда – массивчик этот, – тут командир слегка покривил душой, мешанина лесов, ручьев и болот, в которой мы сейчас находились, простиралась километров на шестьдесят с севера на юг и на восемьдесят – с запада на восток, – всего две нормальные дороги пересекают. На месте немцев я бы тоже не подумал, что партизаны просто напрямки рванут. Они, я так думаю, решат, – Саша сделал паузу, приналег на орудие производства, и последняя в ряду доска сдалась, – что мы затихарились гденибудь в чаще. Войска для прочесывания вызовут, яйца почешут, то да се…

– Ну, ты скажешь тоже, – фыркнул Док. – Двадцатый век на дворе. Телефон, радио…

– И начальник у вас – дурак! – шутливо обиделся командир. – Звонить они откуда будут, а? Или до сих пор от мобилки своей отвыкнуть не можешь? В Валерьянах этих телефонной связи нет, то есть была, но теперь нет. Ближайший телефон нормальный километров на десять ближе к Минску. А позвонить в Марьину Горку или куда еще немчура только через коммутатор сможет. Не дрейфь, Тотен, позавчера проверял – насчет постоя в этих самых Горках договаривался.

– Насчет чего? – Я перестал обвязывать доски тросом, потому что от удивления выронил его.

– А ты думал, мы пальцем деланные?! – Саша припечатал ускользающий конец ногой. – Это называется контрразведывательное обеспечение операции. Мы тут такого навертели, что придется коекому на этом самом ПринцАльбрехтштрассе санитаров со смирительными рубашками вызывать.

– А если с воздуха они нас засекут? – не унимался Сергей.

– Делать им больше нечего, как самолеты над лесами гонять. Вон Сергеича послушали бы и поняли, что у безопасников своих самолетов нет, и надо обращаться в местный штаб люфтваффе, но не напрямую, а через армейский уже штаб соответствующего уровня.

– А как же тот разведчик? – вспомнил я про так напугавшую меня у шоссе «раму».

– Так они, надо полагать, не один день согласованием занимались, чтобы его в сопровождение пустить. – С этими словами Саша защелкнул карабин, соединяя веревки в единую обвязку. – Давай! – он подтвердил команду взмахом руки.

Рявкнул мотор «блица», и пучок толстых досок сдвинулся на пару сантиметров.

– А ну, парни, в сторону отошли! А то не дай бог, трос соскочит! – приказал Александр и сам отошел к обочине.

Еще один рывок, и штабель сдвинулся еще на пядь. Бродяга со скрежетом воткнул вторую передачу, и остатки настила легко сдвинулись так, что дальние концы досок рухнули в реку.

– Стой! – крикнул командир водителю. – Теперь отвязывайте!

Когда мы уезжали, доски медленно плыли вниз по Птичи. [218]

* * *

Тотен действительно «забронировал» нам помещения – когда на въезде в город мы вышли из машины и подошли к посту, невысокий широкоплечий ефрейтор только мельком глянул на наши «слегка подмарафеченные», по выражению Бродяги, документы и тут же приказал поднять шлагбаум, а нам подробно объяснил, как добраться до бывшего советского военного городка, в котором с комфортом расположились все стоявшие в Марьиных Горках немецкие части.

218

Птичь (белор. Пцiч, Птыч) – река в Белоруссии. Длина 422 километра. Истоки реки находятся в Дзержинском районе Минской области на Минской возвышенности, далее протекает по Могилевской и Гомельской областям, впадая в Припять, являясь длиннейшим ее левым притоком.

Основные притоки – Оресса, Асачанка. Крупнейшие населенные пункты – Самохваловичи, Глуск, Копаткевичи.

Но у нас каждый солдат свой маневр знает, а потому в расположение двинулись не всей нестройной толпой, а лишь наиболее представительной ее частью. «Эмка», в которую перебрался для солидности Тотен, и мотоцикл отправились «в гости», грузовики же остановились за пару кварталов до дороги, ведущей на восток, где и прикинулись ветошью. Оставлять часть группы без серьезного «языкового прикрытия» было опасно, но я клятвенно заверил всех, что «послать в Бобруйск» смогу легко, благо за последний месяц мое произношение значительно улучшилось, а для усиления доказательств похлопал себя по ножнам. Но засиживаться в гостях никто долго не собирался, и ударная группировка степенно поехала по испещренным рытвинами улицам.

Взгляд со стороны. Тотен

Ну вот опять мне, вопреки желаниям, приходится играть центровую роль. Понятно, что ни у кого из наших просто не хватит знания немецкого для подобного представления, но все равно чувствую я себя крайне неуютно…

На территорию воинской части нас пустили без особых проблем, сказывалась предварительная договоренность, ну и вечная нелюбовь честных армейцев ко всяческим жандармам и безопасникам. Куда же без этого. Дело, конечно, не в какихто эмоциях, просто связываться мало кто хочет.

«Военный городок был довоенный», – такой каламбур пришел мне на ум, как только мы проехали КПП. Все капитальное, никаких палаток и прочего полевого непотребства. На многих казармах и домах комсостава заметны были следы боев: выщербины от пуль, выбитые окна и двери, разрушенные крыши. Однако ближайшие к плацу здания уже привели в относительный порядок, и на их стенах на уровне второго этажа красовались надписи «Block 1», «Block 2»… Разметка на плацу тоже была подновлена. Впрочем, нам сейчас не до красот.

– Hauptmann Riedel ist jetzt im Fuhrungsstab! [219] – ответил на мой вопрос старший поста у ворот и рукой указал на краснобелое кирпичное здание.

Транспорт мы припарковали неподалеку от въезда, после чего разделились – я отправился общаться с местным начальством, а Саши остались скучать у машины.

Александр Сергеич тут же развил бурную деятельность, талантливо и со знанием дела организовав, как говорит Антон, мизансцену под названием «Техническое обслуживание транспортного средства в походных условиях». Капот «эмки» открыли, Бродяга залез под машину так, что только ноги наружу торчали, а Люк принялся с умным видом делать вид, что копается в моторе. Подругому роли распределить не получилось бы – при всей «хваткости» нашего самого главного оперативника даже простейший вопрос категории: «Давно вы в наши края?» – мгновенно «спалил» бы нас – иностранные языки вообще, и немецкий в частности, не были коньком Бродяги.

219

Хауптман Ридель сейчас в штабе! (нем.)

«Ну, эту парочку без пуда соли немцам не съесть, так что лучше тебе, брат, сосредоточиться на выполнении своего задания. Интересно, как местный „босс уровня“ выглядит?» – последнее пришло мне в голову уже в тот момент, когда часовой у входа в штаб вытянулся по стойке «смирно» на немецкий, естественно, манер – руки не «по швам», как у нас, а локти оттопырены, и кисти рук упираются в… скажем так, бедра. На приветствие я не ответил – и ниже моего, офицера СС, достоинства, да и партийное «Хайль Гитлер!» в армии не только не принято, но и прямо запрещается уставом. Вдобавок выправка у меня «пиджачная», то есть никакая.

В помещении штаба было уже темновато, все ж таки день клонился к вечеру, а свет по непонятной мне причине немцы не зажигали, и дежурного я разглядел не сразу, а только когда он вскочил, приветствуя меня.

– Ich soll zu Hauptmann Riedel. Sagen Sie ihm, dass hier Hauptsturmfuhrer Merbach ist, ich habe gestern angerufen. [220]

Фельдфебель (я только сейчас разглядел его знаки различия) направился к двери в дальней стене помещения, где, очевидно, располагался персональный кабинет начальника.

220

Я к хауптману Риделю. Скажите, что здесь хауптштурмфюрер Мербах, я звонил вчера. ( нем.)