Переинкарнация

– Когда мне страшно, я думаю о чём-то, что ещё хуже, – поделилась я опытом на английском, присаживаясь на свекровушку за неимением других мест.

– Вот я и думаю о тебе, – лениво плюнули в меня ядом.

– И кто я, по-твоему?

– Не торопи меня. Я ещё не решила. И вообще: чего ты припёрлась? Кто тебя звал? Вали домой. Или туда, где ты оставила мозги, пока их не спёрли.

– Я забыла свои оскорбления в других штанах. Поэтому спрошу прямо: что случилось?

– Ты невыносима, когда унижаешься, – хмыкнула Джен. – Уже и в небожители пролезла, а всё такая же неумытая любопытная славянка.

– В полюбившемся тебе стихотворении говорилось: «Прощай, немытая Россия». Всех славян не обобщали. Литературно мы с тобой поругаемся, когда ты меня родишь. А сейчас колись: чего боишься?

– Трезвой?

– Не дави на больную мозоль, – от души вздохнула я. – Тармени спиртного не держит.

– Тебя, – выдала Джен, наконец-то, первую часть признания. – У тебя интеллект мексиканского кактуса. И материнский инстинкт хомяка, поедающего своих детей.

Рах приподняла головку и сурово заворчала на мою обидчицу. Английского не знает, но тему ловит.

– Все эти иносказательные обвинения нужны мне, как страусу пластырь от мозолей, – досадливо поморщилась я. – Говори прямо: Вейтел нахвастал тебе, как прикончил безмозглого одним усилием мозга. И ты додумала остальное, совершив далеко не оригинальный грех: судила того, за кого придумала преступление. Знаешь, Джен…

«Что она может знать?» - вклинилось в наш несуразный диалог просвещённое мнение хирурга. – «Ольга, твоя родственница, как секс: затычка в каждой бочке. И в той жизни просидела своё гнездо до самого подпола, и в этой лопается от благополучия»

Обожравшаяся от пуза Эби, пыхтя, подбиралась к нашему убежищу. Джен сердобольно посмотрела на меня и поинтересовалась:

– Как ты терпишь эту ящерицу столько лет?

– Взаимообразно, – проворчала я по-русски и снова перешла на английский: – Давай о деле. Что этот засранец тебе натрепал?

«Сто лет небо коптила», - продолжала кудахтать Эби, укладывая раздувшееся брюхо рядом с нестабильным шалашиком. – «Одних панталон сто пар износила. Засела в своём каменном ортодоксальном пудинге и воображает себя изюминкой…»

– Не обращай внимания, – посоветовала я Джен.

– Ещё чего! – деланно возмутилась та. – Я не позволю, чтобы в склоке меня обошло какое-то пресмыкающееся.

– То есть, боги вам в этом деле не в помощь? – пригрозила я отбытием и чуток расплылась.

– Куда?! – уже искренно возмутилась свекровушка.

И чуть не подскочила, но заворчавшие на животе лайсаки поуняли её прыть. Джен фыркнула и замерла. В шалашике заметно потеплело – Эби обвилась вокруг него и грела подругу своей печкой в почках. А рядом с ней уже пристраивался Арнэр, сообразив, для чего она сюда притащилась, оторвавшись от коллектива.

Две печки добавили Джен настроения. И настроя говорить серьёзно. Но я напала на неё первой в целях самозащиты. Вывалила всю страшную правду, об которую сломала всю психику. Джен, конечно, не дура, но инстинкт сработал – даром, что ли она заменяла мне мать столько лет? И теперь бросилась утешать непутёвую дочурку на почве того, за что прежде намеревалась отчихвостить по первое число. Эби тихо восторгалась моею изворотливостью и попутно занималась тем же: поддерживала подругу, как умела. Мы погоревали на троих, за чем и застал нас Тармени.

Оперативно оценив зациклившуюся обстановку, он уволок меня домой набираться сил перед грядущими испытаниями. Те, как и накануне, начались по потёмкам. Нартии поднялись в воздух и пошли над самым океаном, затрудняя процедуру своей идентификации. Последнее звено второй линии обороны – крепость на узком скалистом мысу – они обошли без проблем для здоровья молодой поросли. Эби даже толком не запыхалась, чем страшно гордилась. Гра-ара оценила её медицинские показатели и дала добро на продолжение полёта.

Тармени завёл драконий клин в южный горный массив, отрезающий тропическую часть материка от всех прочих. В горах, которые нартии знали назубок, они и без божьей помощи обошли пару крепостиц. Отыскали подходящий уголок и завалились чуток отдохнуть. Всю следующую ночь Фааф-хар с Гра-арой планировали провести в партизанском марш-броске к тому мысу, куда торопился Сугардар.

А ночью грянул гром – в самом прямом смысле. И разверзлись хляби небесные. Молнии жарили, как психованные, что некоторых навело кое на какие мысли. Ущелье, которое должно было вывести диверсантов к искомому мысу, перегораживала всё та же паршивая застава. В принципе, Тармени нашёл, как её обойти. Но обойти мстительную инициативность «всяких некоторых», у него не вышло. Нартии плевали на бога и пёрли напролом. Люди бога боялись, но не плошали, прикрываясь вздорностью драконов, которую он же и создал. Обескуражили моего бедного супруга по-всякому и быстренько склепали планчик уничтожения вражеского оборонительного объекта.

Высадку десанта произвели под проливным тропическим дождём среди тьмы тьмущей. Как нартии не промахнулись и не переломали крылья – Бог ведает. Но диверсантов подкинули чуть ли не под самые стены крепости – мы с Тармени отвели глаза, кому надо. На высокие, но старые щербатые стены Алесар с Мейхалтом не влезли – взлетели соколами. Старшее поколение в лице Сарга и Джарата Кара, прихватив кадета аэт Варкара, обстоятельно штурмануло крепость по закинутым на стену верёвкам и отправилось шарить по сусекам.

Тармени держал в узде мозги часовых и с интересом изучал партизанские приёмы товарищей по борьбе. Те сволакивали всё более-менее горючее содержимое сусеков в кучи на первом этаже донжона. Это был не новострой – крепость раньше принадлежала кому-то из местных танов – а потому мужики расчудесно тут ориентировались.

Покончив с предвариловкой, Сарг объявил, что местное передающее устройство с тарелкой на пузе нужно уничтожить, не полагаясь на разрушительную силу поджёга. Мокрые, как селёдка, мужики с энтузиазмом поддержали командира. Намеревались, было, дунуть устраивать резню, но тут уж Тармени воспротивился столь абсурдному решению. Бог тяжко вздохнул и обречённо посмотрел на любимую супругу. Ему предстояло и дальше контролировать такую же обречённую крепость. Поэтому мне выпало заморочить голову тому «Тарелочнику», что руководил этим горным блокпостом.

Я текла вверх по винтовой лестнице донжона. За мной осторожно поднимались Сарг, Алесар и Вейтел. Предварительная разведка Тармени – буквально, не сходя с места – показала место дислокации приговорённого. Загвоздка состояла в том, что прикончить его в собственной конуре мы не могли: подозрительно и всё такое. Сарг решил, что смерть на пожаре будет выглядеть более правдоподобно. Для чего «Тарелочника» нужно в бессознательном состоянии препроводить прямо к пожару. На своих двоих, так сказать. Я откровенно нервничала, опасаясь, что не сдюжу. Теребила Сли, но тот отмахивался, дескать, поживём – увидим. Мы пожили, взбираясь наверх, и увидели.