Своему же собаке дизелю Тугрику, впрочем, он всегда внушал совсем другое (не запротоколировано): «Помни, собака, что счастье – неизбежно!»
Мыкола Сатрапов, кандидат.
Стихи
Первая тетрадь
В поэтах
Кричат: пиши высоким штилем!Учись гекзаметры слагать!Кому нужны стихи такие,Что глаз корёжит их читать?Я был бы тут же ЛомоносовИль, на худой конец, Езоп,Когда б не рос среди барбосовИ кровососов, мать их так.Я так же часть родной культуры,Как с килькой кружка политуры.А хочешь Пушкина читать —Иди в читальню, вашу мать.Ха! Друг ваш Пушкин эфиопомПугал всех дам чернявой попой.А дамы все: хи-хи да хи,И ну читать его стихи!Ваш Грибоедов за обедомВел с рюмкой умные беседы,Потом вдруг в Персию полез,И Грибоедова мы без.А ваш Михайла ЛомоносовВсе той же был страны барбосом.А кто такой ваш был Езоп —Вам не скажу, не
знали чтоб.А я чем хуже, чем я хуже?Скажи-ка мне, читатель-друже!Ты думал, мне не по плечу?Сейчас такое наверчу!
Переделкино, 1932.
Я время пою
Я время пою, и стихами и без,Когда в апрелесемнадцатого годаИльичбез лестницы на броневик залезИ такуюлампочкупоказал народам!
Переделкино, 1932
Забавы древних
Где Афины и Микены,Средь маслин и ишаков,Фигов, тогов и боговПифаген жил офигенный,Автор собственных штанов.А в вина огромной бочке,Закатив ее во двор,Коротал хмельные ночкиПьянь-философ Диогор.В том же греческом селеньиПрямо в тоге на поленьяхАрхимед их похожденьяС восхищеньем наблюдал.Во мгновенья вдохновенийОн творил изобретений,И, в порядке развлечений,Солнцем жарких отраженийМоря корабли сжигал.И считал, схватив за ворот,Погрузив его до дна,Сколько туша ДиогораМожет вытеснить вина.
Переделкино, 1932
Песнь травы
Не просеян, не пропахан,Бороной недолбан был,Непочата луга запахМне ноздрюки щекотил.Лишь некормленый японецЖаждет гречневой лапши.Новой жизни комсомолецИщет в травах анаши.Друг мой пламенный по веку!Среди трав не колготись,Как пристойно человекуСредь чуланов изб плодись.В торф сади пырея семя,Над медведкой не глумиИ червей лихое племяПшённым зернием корми,Без нужды не кувыркайсяПо заросшей бороздеИ с жуком во вред не лайсяОкружающей среде,Чтоб была нам счастья доля,Чтоб звенел букашек звон,Чтоб травы большое полеПахло в нас со всех сторон.
Переделкино, 1932
Не повезло
Адмирал да Гама ВаськаПоднимают паруса.С ними Кок да Квартирмейстер,Да испанка Инфлюэнца,Да другие матроса.Подняли Бизань да Стаксель,Да задумали поплыть.Вдруг заметил славный Васька:Руль забыли привинтить!Заорал тут Кок да Боцман,Поднялся девятый вал…Не случись бы эта глупость,Васька б в Индию попал.
Переделкино, 1932
Нострадамус
Нострадамус-безумец в яду химикатовСлышит бедствий грядущих глухие раскаты,Сколопендр мозжечок, змей вонючий помётИ мышиные крылья жуёт,Откровенья над тигелем ртути толкует,На бледячих конях зверя знаки рисуетИ, в парах мышьяка и смурной ворожбы,Предрекает нам ужас судьбы.А очнувшись, в шлафроке немецком на телеCо свечёю бредет до пуховой постелиИ, как бюргер почтенный, в ночном колпакеНа полночном мечтает горшке.Утром зад экономки довольной щекочет,Над вчерашним уловом пророчеств хохочетИ купить сулемы и мышиный помётК бакалейщику мальчика шлёт.
Переделкино, 1932
На страже Родины
Карацюпа, Карацюпа,Не моргай бельмами глупо.Вдоль границ по восемь в рядНарушители стоят.
Переделкино, 1932
Торжество мудрости
По-над пропастью над горной,Где шумит Кура-река,Самолёт одномоторныйПляшет в небе гопака.То крылом воды касаясь,То взмывая в небеса,Издеваясь, кувыркаясь,Как зудячая оса.Шоферит машиной этойДосаафовский Петро,Весь поддатый, разогретыйПравит вольно и шустро.Лишь вчера его родительСтарым валенком порол,А теперь он истребитель,Сил небесных победительИ вобще почти орёл.Славься, славься, истребитель!В неба грозной высотеКраснозвёздый гордый кительТы несёшь навстречь звезде,Чтоб Луны светилось гало,Чтоб гусей увял косяк,Чтоб ничто бы не мычало,Чтоб не вякал гадский враг.Вдруг из папиной из саклиВышел дедушка Сандро,На усах кинза, как пакля,А в руке вина ведро,Шапкой вытер лоб свой потныйИ к ружью щекой приник…Поделом тебе, залётный,Не дыми, как мой шашлык.Вновь кругом лишь горы белы,Да воды бегущей прыть…Не людское это делоНебо носом бороздить!
Переделкино, 1932
Тимирязев и грибы
В годины мрачныя печали,Среди напастией судьбыТопча родных просторов дали,Бредут народы по грибы.Сам Ломоносов просвещенныйЛюбил закусывать грибом.А был пока непросвещенный,Так тож закусывал грибом.Грибы! Как много в этом слове!Ну как же. Был уж наготовеГрибной хулитель и нахалНебезызвестный
Тимирязев.Явив их нам подобьем грязи,Сей принаучный коновалГрибы вдруг плесенью назвал.Вотще развязный академикУнизил гордые грибы.В бреду открытий и полемикНе избежишь своей судьбы.Тогда как плесень благородныйЛеса российские красит,Его хулитель принародныйВ саду как памятник стоит.И нет покоя истукану.Бродячий пёс у ног его,Его тревожит утром раноПрохожий смерд битьём стакана,И голубь серит на него.
Переделкино, 1932
Баллада о Николке и Миколе
Через речку, через лес,Через степь равниной голойСо штыком наперевесШли Николка и Микола.Где героев путь пролёг,Зацветает василёк,Рожь-пшеница колосится,Конь стреноженный резвится,Власть народная родится.Перед ними еропланВдруг сморчит угарным газом.Позалезли в ероплан.Крутанули ручки разом,Небом весело летят,Песни вольные галдят.Долго ль, коротко ль летели,Только на краю ЗемлиВниз случайно поглядели —Там сплошные индуи.Толстопузы буржуиныВо дворцах среди ковров,Кобр, мангустов и слоновИ несчитанных коров,А простые индуиныМангом с дерева постятся,Посередь джунглёв плодятся,На коров взглянуть боятся.Не повыдержал Николка,Достаёт свой пулемётИ с индуйской со двуколки,Им такую речь ведёт:Будьте, хлопчики, здоровы!Щас буржуев победимИ вам барские коровыВ пропитание дадим!Только все вдруг разбежались.Лишь баньян в цвету стоит,Да буржуйский подкулачникНа гвоздях в пыли лежит.Налетели белы бандыНа махновских на слонах,И навек лежать осталисьВерны други в бананах.Лишь брамин бредёт по воду,Где, от Родины вдали,За индуйскую свободуДва героя полегли.
Переделкино, 1932
Дон Кихот
Сидр пьёт, поет романсы,Веселится весь народ.Там Санчо с большою пансойГубернатором живет,Публикует всем декретыИ указы издает,И лизать свои штиблетыВсякой челяди дает,И того не понимает,Что при шутовом двореИдиота роль играетВ идиотском кабаре.Кум Сервантес с огорченьяГоловы кочном трясётИ кошмарным наважденьемЦарство панчино зовёт.Что ты, кум, так огорчился,Утешает Дон Кихот,Полным Санчею родился,Полным Панчею помрёт!Мы с тобою не умнее:Я вот мельницу подбилИ гадюку ДульцинеюИз дали побед любил.Обойдись без укоризны,Санчу-Пончу возлюби.В глупой пьесе нашей жизниВсе мы чучела судьбы.
Переделкино, 1932
Испытание
Запуржило, закружило,Засвистело, замело,Всё вокруг как зверь завыло,Камнем на сердце легло.Не избегнуть мне могилы,Не найти пути домой.Растворился облик милойЗа белесой пеленой.Звёзды в небе не мерцают,Не видать путей-дорог,А под сердце заползаетЛеденящий холодок.Уж подняться нету силы,Меркнет свет в моих очах…Уф, насилу отпустило.Так плесни же, друг мой милый,Свежу кружку первача.
Переделкино, 1933, Новый год
Песнь о богатыре Семёне Будённовиче
Как во городе было во Житомире.Там за городом крутояр стоит,А на том яру конь стоймя стоит,А на том коне богатырь сидит,Богатырь Семён свет Будённович.Сидит он тридцать лет и три года.Его конь по грудь в сыру землю врос,Его меч-кладенец лишаём зарос,На заду его мозоль с оловянный таз.Бережёт богатырь землю РусскуюОт злых от собак от татаровей,От Соловьёвых-Ивановых от разбойников.Прибегал к нему на высокий ярУдалой купец ВорошиловичИз Луганска из города из славного,Разевал перед ним уста медовые.Ты восстань, богатырь Семён Будённович!Мы пойдём воевать волю вольную,Печенегов давить, да половцев,Мы возьмём с тобой стольный Киев-град.На престоле сидит там Петлюра злой,Где рукой махнёт, лютый стон стоит,А во лбу его карбованец горит.Осерчал Семён свет Будённович.Не усею костьми землю Русскую!Доставал из кармана свой чугунный кулак,Да как врежет в лоб Ворошиловичу!Где купец стоял, там ковыль растёт.Где он саблей махал, там река текёт.Приходил к нему татарский князь,Кагановище поганое, злобноеПо прозванью Лазарь свет Моисеевич.Ой ты гой, говорит, еси, добрый молодец!На Москве у нас сидит лютый Калин-царь,За него пойдём, пустим кровушки.Отвечал ему Семён Будённович:Сам ты гой еси необрезанный!Как достану кулак свой чугунистый,Так и ляжешь здесь, кагановище.Обосрался Лазарь Моисеевич,Метал катышки по три пуда.Он убёг в Москву златоглавую,Зарылся в метро свого имени.Поезда там пустил по расписанию,Все билеты проверил дыроколищем.А оттуда уж носа не выказывал,Опасался гнева Будённова.А богатырь Семён свет БудённовичПо сю пору стоит на страже Руси.Его конь давно в ночное ушёл,Его таз оловянный Соловьёв продал,Его меч-кладенец Иванов упёр,Но стоит Будённыч, не шелохнется,Стережёт от врагов землю Русскую.