Перекрёсток

— На то, чтобы принять решение, мне дали несколько дней. Я глотал лекарства, не имея понятия, что стану делать. А потом мне приснился сон. Я гнал на байке. Без понятия, где я находился, но было красиво. Кто-то сидел сзади, стискивал меня ногами, обнимал. Мы просто ехали. Летели. Я думал о том, насколько свободным себя чувствовал. Словно меня ждал весь мир. Я мог ехать куда угодно и делать что угодно. Со мной был человек, с которым я любил гонять, готовый отправиться туда, куда я его повезу. В голову постоянно приходила мысль, что, если перестану бороться, я все это не получу. Ну может, ненадолго и получу, но аневризма будет расти, истончаться, стенки станут слабее. Однажды эта штука в голове лопнет, и я умру. При помощи операции у меня был шанс на нормальную жизнь. После клипирования вероятность повторного роста ничтожна, а этот сон вызвал желание воспользоваться шансом. Я был борцом. Я мог пережить операцию. Чтобы сон сбылся, пришлось поверить.

Он коснулся волос Ника и продолжил:

— Я думал, это Кристи. Убедил себя, что во сне со мной ехала она. Если не считать родственников, она единственная, кого я любил. Я догадывался, что это не она, — просто не хотелось верить. Или думать о том, что это значит. Или сознаваться самому себе.

Ник слегка наклонил голову.

— Почему?

Собственные слова не укладывались в голове. Что он в это верил и до сих пор об этом не думал. Но он правда не думал.

— Во сне я ехал будто целую вечность и вдруг оказался в тупике. Нужно было поехать либо налево, либо направо, а я не мог выбрать дорогу. Наверное, лево и право означали, что я либо делаю операцию, либо нет... А я не мог определиться. Человек за спиной сказал: «Это перекресток, Брюс. Какую дорогу ты выберешь?» Я запрещал себе думать о том, как звучал голос. Запрещал себе вспоминать то, что я понял, как только его услышал... Голос принадлежал не Кристи, Ник. Голос вообще не был женским. Это был парень. Думаю, это ты.

Они молчали. Ник смотрел Брюсу в глаза, словно что-то выискивал. Брюс, поглаживая его по коротким волосам, произнес:

— Видишь? Говорил же, что это жесть. Посмотри, что ты со мной сделал. Превратил меня в размазню.

Ник не отреагировал так, как рассчитывал Брюс. Он не засмеялся и не пошутил, что Брюс долбанулся на всю голову. Он просто сказал:

— Я тоже думаю, что это был я. — Ник опустил голову Брюсу на грудь, а Брюс его обнял.

Глава 37

Нику не удавалось выкинуть из головы то, что вчера рассказал Брюс. Он думал об этом весь день и вечер. Да и сейчас по пути к дому матери эти слова мелькали в мыслях.

— Как все будет, Ник? Мы зайдем и сразу расскажем? Или после ужина? У тебя вообще есть план? Ты как будто хочешь выдрать руль. — Брюс тронул его руку. — Расслабься. Хочешь, я сяду за руль? Тебе придется готовить ужин, это поможет успокоиться.

Ник повернулся к Брюсу. Здорово, что Брюс знал, насколько готовка его успокаивала. К сожалению, этого не случится.

— Ни за что. Говорил же, она помогать-то не сразу разрешила. Я ее сын. Мужчинам не место на кухне. И неважно, что я шеф-повар. У меня дома все по-другому, но у себя дома она готовит сама. Она считает, что должна обо мне заботиться.

— Какой сейчас год? — пошутил Брюс.

— Смешно. — Ник ухмыльнулся.

— Я тебя рассмешил. Этого я и добивался.

Брюс сводил его с ума.

— Она знает, что ты приедешь. Кэрри говорила, что в отношении тебя она странно настроена. А если учесть, как мать себя повела, когда я сказал, что хочу вас познакомить, думаю, она догадывается, что между нами что-то происходит. Мы приехали. — Ник остановился возле обочины.

Он опустил голову на руль. Черт, почему все так запуталось? Мать встретится с его любимым мужчиной. Остальное не должно иметь значения. Только их чувства друг к другу.

— Ник. Расслабься. — Брюс коснулся его ноги. — Иначе мне придется сделать тебе минет в машине. Тогда твоя мать точно меня возненавидит.

Ник повернулся к нему.

— Я почти готов согласиться. Не на ту часть, где нас ловят, а на ту, где я кончаю и избавляюсь от накопившейся энергии.

— Поработать рукой? — спросил Брюс, и Ник, почувствовав себя лучше, засмеялся.

— Пойдем, пока ты не втянул меня в неприятности.

— Обожаю втягивать тебя в неприятности.

Брюс хотел открыть дверцу, но Ник его остановил.

— Очень сомневаюсь, что все пройдет хорошо, Брюс. Ты должен знать. То, что мы делаем, для меня важно. Но не жди, что она поймет. Мне это известно, но я все равно здесь.

На долю секунды Ник задумался, а не попросить ли Брюса показать себя с лучшей стороны, но сдержался. Он хотел, чтобы Брюс был собой. В нем нет ничего плохого.

— Я тоже здесь, — ответил Брюс, и они вместе выбрались из машины.

Брюс встал рядом, опустив руку Нику на спину, а сам Ник постучал в дверь. Как только повернулась ручка, он обнадеживающе погладил Ника и убрал руку.

— Ник. Как дела у моего сыночка? — Мать заключила его в объятия.

— Хорошо, мам.

Странно. Он не думал, что она первым делом полезет обниматься. Оторвавшись от матери, он произнес:

— Это мой друг Брюс. Я тебе рассказывал. Брюс, это моя мама, Мона.

— Здравствуйте. Рад знакомству.

Натянуто улыбаясь, она взглянула на протянутую Брюсом руку.

— Я тоже рада, — ответила она, однако руки не пожала и отошла в сторону, чтобы Ник и Брюс смогли войти.

— У вас чудесный дом, — сделал Брюс еще одну попытку. — Ник вырос здесь, да? На этой кухне шеф-повар учился готовить?

Брюс заглянул в кухню, а Ник ждал ответа матери. Она постоянно говорила о Нике, что выводило его из себя. А сейчас ей нечего сказать Брюсу?

— Если вы не против, давайте разместимся в гостиной. Там будет удобнее.

Судя по всему, Брюс догадался, что мать не хотела иметь с ним ничего общего. Она даже говорить с ним не хотела. На Ника будто обрушился весь мир.

— Мам...

— Ничего. Давайте сядем, — перебил Брюс, и Ник схватился за этот спасательный круг.

Весь день Ник пытался говорить с матерью о Брюсе — о его семье, о мастерской. Слова об аневризме вертелись на кончике языка, надо найти хоть что-то, чтобы она прониклась к Брюсу сочувствием. Но он понимал, что Брюс расстроится. Ник испробовал все, а она постоянно его перебивала. Если он говорил что-то про них с Брюсом, в ответ она выдавала что-то про Кэрри, Эрин и Мишель. Рассказывала про внуков, говорила, что, наверное, Ник тоже скоро подарит ей внуков, хотя раньше никогда на эту тему не наседала.

Пока они ужинали, Брюс пытался поговорить про детство Ника или задавал вопросы, но ответы она давала короткие или же просто меняла тему. С каждой проходившей минутой тяжесть в груди усиливалась... Ник все больше и больше расстраивался.

Закончив есть, Ник предложил помыть посуду.

— Нет, не надо. Ты знаешь, как я к этому отношусь. Ты мой сын. И ты не будешь мыть посуду на моей кухне.

Ник не планировал произносить эти слова. Открыв рот, он понятия не имел, что скажет. Но терпеть больше не было сил. Хватит.