Перелетная птица

Александр махнул рукой уряднику:

— Отведите его назад и стерегите получше.

Когда дверь закрылась, он повернулся к молчавшему до сих пор князю:

— Вряд ли мы узнаем правду, Иван Константинович. Он такой же еврей и эсер, как я негр-академик философии.

— Как же вы определили? — живо отреагировал князь.

— Вы видели его выправку? Это кадровый офицер, даже не отставник — у тех осанка ослабевает со временем. А он словно прямо с Царскосельского плаца.

— Да, я тоже что-то такое отметил, но не придал значения.

— Второе: в мире нет веществ, от которых бензин взорвётся не сразу, а только во время полёта. Но вещества, способные заглушить работу мотора, я знаю. Какой из этого мы сделаем вывод?

— Усиление внимания, дотошное исполнение мер безопасности, недопущение посторонних к самолётам.

— Совершенно верно, Иван Константинович. Как вы считаете, следует ли предавать сей инцидент огласке?

— Совершенно определённо нет. Но в Петербург я телеграфирую немедленно.

* * *

Москва встретила участников перелёта ясным небом и умеренным ветром, по счастью, дувшим вдоль подготовленной полосы.

— Игорь Константинович, вы не устали?

— Ни в малейшей степени!

— В таком случае, можете произвести посадку. Главное в этом случае — не волноваться, скрупулёзно выполнять то, чему вас учили.

Игорь подобрался (хотя куда уж сильнее!) и только кивнул. Ничего! С опытом придёт уверенность, и из мальчика вырастет матёрый командир.

Как условились заранее, первыми приземлились бипланы, а последней — «Агата», управляемая князем Игорем.

Снова оркестр, речи, неистовство публики, губернаторский дворец, приём и отдых в выделенных комнатах.

Александр прошел в свою и упал на диван, подсунув под голову маленькую, очень удобную жёсткую подушку, не хуже ортопедических изделий будущего. Отметил про себя: надо бы завести для себя несколько таких же домой, а парочку возить с собой, чтобы с удобством отдыхать. Потолок был белый, ничего интересного на нём не происходило, отчего мысли Александра скользнули в недавнее прошлое, к телеграфному разговору с Агатой Адамсон.

Комната в Главном почтамте Петербурга, на столе телеграфный аппарат за которым работает телеграфист в форменной тужурке.

Телеграфист: Соединение установлено, можете диктовать.

Александр: Добрый день, ваше сиятельство!

Агата: Добрый день, милый Алекс. Мы договаривались, что будем общаться запросто. Я настаиваю на этом.

Александр: Повинуюсь, моя госпожа! Как твоё здоровье, благополучны ли девочки?

Агата: У девочек всё в порядке, я здорова. Скажи, в чью честь ты назвал свой чудесный аэроплан?

Александр: Не один аэроплан, а целую серию. Только для моей фирмы, которая займётся пассажирскими перевозками, будет построено не менее двадцати «Агат». А в чью честь названы? Угадай. Намекну: у меня только одна знакомая с таким именем. Ещё намекну: она самая прекрасная на свете женщина.

Агата: Алекс! Ты такой необыкновенный! Вся Британия, да что там, вся Европа и Америка завидует мне. Все уверены, что мы близки.

Александр: В какой-то мере их уверенность зиждется на твёрдом основании.

Агата: Я хочу приехать к тебе в гости.

Александр: Это самая лучшая в мире новость. Буду ждать с нетерпением.

Агата: В «Таймс» пишут, что ты собираешься совершить полёт по всей России.

Александр: Клевещут. Россия очень велика, а я совершу полёт по очень малой её части.

Агата: Это не опасно?

Александр: Ни в малейшей мере. Когда ты приедешь в гости, я подарю тебе такой аэроплан, и ты на собственном опыте убедишься, насколько он безопасен.

Агата: Будет лучше, если ты сам станешь меня катать. Я приеду, когда сойдёт лёд в Балтийском море. Или ехать на поезде?

Александр: Я закажу для тебя салон-вагон от Кале до Петербурга. На какую дату брать билеты?

Агата: Даже так? Тогда на первый день следующего года.

Александр: Ты сделаешь мне великолепный рождественский подарок!

Агата: Рождество уже пройдёт!

Александр: Вовсе нет. У православных, или как у вас говорят, ортодоксов, рождество седьмого января.

Агата: Это прекрасное совпадение.

Александр: До встречи, душа моя!

Агата: До встречи, милый Алекс!

* * *

До Одессы добрались без лётных происшествий, хотя пришлось поменять левый двигатель на «Агате» Сергея Геннадьевича Бенсона. Без видимых причин, во время вечернего осмотра и контрольного запуска двигателей, этот вдруг страшно загрохотал, и у него отвалился один из цилиндров. Механики установили новый движок, а повреждённый тщательно упаковали и отправили в Ярославль: создателям «пламенного сердца» будет крайне интересно изучить увечный агрегат и разобраться в причинах его внезапной кончины.

А в Одессе провели общее совещание, на котором присутствовал полный состав команды. На повестке дня стоял единственный вопрос: по какому маршруту лететь: над сушей — более пятисот километров, или по прямой — около трёхсот. Общее мнение было: «лететь напрямую».

— В таком случае, — сказал Александр — спросим наших уважаемых механиков по каждой машине и общий вывод сделает начальник технической части. Состояние моторов, планеров и агрегатов позволяет совершить такой перелёт? В случае аварии опуститься некуда.

Механики по очереди заявили, что ручаются за свой самолёт, а инженер Крашенинников резюмировал:

— Перелёт вполне нам по силам. Лично я не ожидаю неприятностей.

— Отлично. Теперь вопрос к пилотам, и начну я с «малышей»: уверены ли вы в своих силах? Показания барометра пока благоприятны, из Севастополя сообщают о неплохой погоде, за три часа больших изменений не ожидается.

Пилоты бипланов переглянулись, и Лидия Виссарионовна высказала их общее мнение:

— Мы готовы лететь над морем. Я пока не умею ориентироваться над акваторией, но в том беда небольшая, поскольку мы движемся группой.