Перепелка — птица полевая

На четвертый обход добрались через полчаса. Там уже стояла машина. Лесорубы не спешили браться за дела, отдыхая на бревнах, курили. Один встал, стиснул руку Пичинкину, сказал:

— К тебе сам министр поехал, а ты здесь. Потешкин, наш барин, тоже с ним…

— Навстречу никто не попался, видать, по нижней дороге поехали. — Пичинкин не стал обманывать, что ждет гостей.

— Так, так, вдоль Суры поехали, там «Волга» лучше проедет. Брезгуют по лесу ездить, это только показывают себя, что и они любители леса, — засмеялся Коля Вечканов. — Тон, Федя покштяй, сынст кисэ иля мелявто, бути эряват, сынсь мутадызь12.

Действительно, зачем он будет возвращаться? Приедут — пусть приедут, нет — беда небольшая, без министра не пропадет. Знает Пал Палыча, в прошлом году тоже за кордоном с ним жарил шашлыки. Приезжал не один — с тремя друзьями, те тоже были тузами. Сейчас вот директора комбината взял с собой… Вновь дубки будут просить?..

Пока мерил в штабеля сложенные дрова, к делянке вышла и «Волга». В кабине министр был один, если не считать шофера. Вышел, поздоровался. А Федору Ивановичу даже руку подал. Взгляд мягкий, приятный.

— Давай рассказывай, друг, как дела, что растишь-сажаешь, как выполняются планы? — сразу спросил лесника. Мужики слушали. Пичинкин, улыбаясь, начал рассказывать. По его словам, дела идут «неплохо», — скоро весь лес вырубят, останутся одни пеньки и пустые поляны. Потом показал на лесорубов:

— Вон плахи какие, острыми бензопилами и Пор-гору распилят. Идет дело, как не идет, из-за этого и приходим сюда, — и вновь улыбнулся сквозь зубы.

Министр, сверкнув густыми бровями, тихо сказал:

— С тобой, Федор Иванович, есть особый разговор, пойдем сядем, — и первым пошел к машине.

— Особый так особый, — безразлично бросил Пичинкин и сел за министром в машину.

Когда тронулись, Пал Палыч, повернувшись к нему боком, спросил:

— Вы давно в лесниках, Федор Иванович?

— С первого дня рождения. Правда, тогда в Петровке жили, сейчас ее с землей сровняли. Сначала с дедом ходил деревья сторожить, потом отец меня этому учил, сейчас своего сына вожу по лесу, — буркнул Федор Иванович. Он не знал, зачем об этом начал разговор высокий гость. Возможно, излить душу? Попытает-попытает, а потом его слова передаст Потешкину, тот по «своей дороге» будет его водить. Не только дрова — весь лес ограбит. За украденные бревна он для показухи внес деньги в кассу лесокомбината, а с руководителями такое редко бывает…

— Я не этим интересуюсь, я хочу спросить тебя вот о чем: как ты смотришь на муравьев. Короче говоря, расскажи мне от том, что знаешь об этих насекомых и какая от них польза?

— Какая польза… Санитары леса они, деревья защищают.

— А вот и сами они, ждут нас, — министр остановил машину около муравьиной кучи, которая ворохом зерна лежала недалеко от дороги.

— Давно живу я на земле и все удивляюсь этим трудоголикам. Какие они работящие! — начал рассказывать Пичинкин. — Без них исчез бы лес. В какой-то книге я прочел: муравьев на земле семь тысяч видов! В некоторых муравейниках их аж по сто миллионов.

— Я из-за этого, Федор Иванович, и приехал к тебе. Сейчас над диссертацией работаю, муравьиным обычаям хочу целую главу посвятить. Написал бы, да что скрывать, их я только левым глазом видел, и то в детстве, когда ходил за грибами, — откровенно сказал министр.

— Вы что, закончили лесной институт? — неожиданно спросил Пичинкин.

— Нет, Федор Иванович, моя школа партийная. Двадцать лет работал в райкоме, обкоме, потом послали поднимать министерство… Дела, признаться, идут неплохо — планы выполняются, да в наше время без кандидатской далеко не прыгнешь. Да и замы в затылок дышат. То-то, брат, на каждом месте свои печали.

— Тогда слушай, — начал врать Пичинкин. — В одно лето я провел несколько таких опытов, — он достал из кармана кусок сахара, смочил его из фляжки березовым соком, положил на ветку. Потом запихал палец в муравьиную кучу, достал оттуда несколько муравьев, скинул на сахар. Те его попробовали и, торопясь, вернулись в муравейник и привели за собой целый полк соплеменников.

— Видел? — спросил Пичинкин министра.

— По-моему, и они все понимают.

— Тогда слушай еще о муравьях, — и лесник, удивляясь тому, кого ставят руководителями, вновь начал лить под его хвост воду. Он и сам знал о муравьях лишь одно: что они санитары леса. Пусть слушает, почему не помочь человеку? Если пришлют на его место такого же, что изменится? Этот какой-никакой, знаком уже. Вон и Потешкин, слыхал, боится Киргизова: лесотехнический институт закончил, а директор комбината — церковно-приходскую школу, как за глаза звали партшколу.

Министр долго не задержался. Довез Федора Ивановича до делянки и — вновь в дорогу.

Пичинкину стало не по себе. Как не испортиться настроению, если министр от безделья ездит? Вот куда подходит эрзянская пословица: «Усы длинные, да от них борода не растет».

Думая об этом, Пичинкин начал измерять только что спиленные бревна. До обеда так устал, что не услышал, как к нему на мотоцикле подъехал сын. В куртке из черного брезента, волосы торчком, лицо запыленное.

— Ты откуда так, не из тюрьмы убежал? — недовольно спросил Федор Иванович.

— Тебя пришел, отец, спросить: чинить лодку не поедем в Вармазейку?

— Эка, нашелся мастер, видишь, сколько дел у меня? — Федор Иванович показал на груду бревен, которые подвозил на тракторе Коля Вечканов.

— Время, отец, не ждет. Сура совсем обмелела.

— Ты вот о чем мне скажи, — обратился Федор Иванович. — Почему вся река покрылась зелеными комарами? Не комары — воробьиные клювы. Таких раньше не видел.

— От грязной воды, от чего же. Заводы пачкают Суру. В этом и нашего комбината немалая доля.

— Нашего комбината? — удивился лесник. — От щепок когда вода портилась, что болтаешь? — накинулся он на сына.

— Эх, отец, отец… А еще говоришь, что не постарел! Наш комбинат второй год уже реку травит. Скоро крашеные бочки будут в ней плавать. Потешкин нас заставляет. Так, говорит, больше денег за них возьмем. Так когда в Вармазейку поедем? — вновь спросил Виктор.

— В субботу. Выходной, думаю, дадут тебе?

— В выходные я сам себе хозяин. Тогда в пятницу не приеду домой ночевать, скажи об этом матери.

— В пятницу, видать, у соседки останешься, там теплее? — засмеялся Федор Иванович.

— Прямиком в Вармазейку поеду.

— Не за невестой? Куда только привезешь ее, не в Петровку, в обветшалый дом?

— До свидания, — Витя не стал отвечать, сел на мотоцикл, и только видели его.

Бензопилы жужжали не переставая. Лес трещал, будто лед на реке.

* * *

Со стороны Пор-горы раздался шум электровоза. Виктор Пичинкин спустился к перрону. Олю здесь сразу увидит, девушка остановится перед домиком, который нарекли станцией, и пойдет по узкой тропке вверх по улице, в сторону горы.