Переплетенный

Но, если сбудется второе предсказание, то ничего подобного не будет. Он даже никогда не сможет быть другом Мэри Энн. Попадет ли он когда-либо в Кроссроудз, Оклахома? Встретит ли когда-либо Викторию? Он не мог представить себе жизнь без них.

Ему нужен был перерыв, чтобы все обдумать и понять как дальше лучше действовать, возможно, даже поспать и взвесить все за и против. Но как бы то ни было, он не имел такой возможности. Ему нужно было вернуться в настоящий момент. У него не было такой роскоши, как время.

Если бы только Ева могла контролировать время пребывания в прошлом. Но она не могла. Он должен был выбирать сейчас. Изменить все или лишиться всего, чего он хотел.

И не важно, что он решит, надо действовать…

— У вас есть дочь? — вопрос слетел с его губ прежде, чем он смог остановиться. На мгновенье он испытал панический страх. Совершенный безотчетный панический страх. Он все-таки спросил это. Он решился и спросил.

Все четыре души замерли. В удивлении, ужасе или волнении, он не знал.

Но он знал то, что нет пути назад.

Голова доктора склонилась на бок, его губы сложились в тонкую линию и он нахмурился.

— Да, у меня есть дочь. Как ты узнал? — Пока еще он не взбесился.

Сердце Эйдена бешено заколотилось, пульс застучал в ушах, он задышал часто и поверхностно, пока искал ответ, из-за которого не вылетел бы из кабинета в тот же момент. И он нашел такой — фотография в рамке маленькой девочки с темными, как ночь волосами, карими глазами и загорелой кожей.

— Фотография на вашем столе. Она милая.

— О, спасибо. Это моя Мэри Энн. Она твоего возраста. Копия свой мамы. — Доктор Грей тряхнул головой, будто не хотел в этом признаваться. Нормальным людям не нравится разговаривать о тех, кого они любят со всякими опасными психами, Эйден это понимал, не зависимо от того насколько они молоды. Или какими молодыми они могли бы оказаться. — Давай вернемся к нашей беседе. Мне нужно, что бы ты со мной поговорил, Эйден. Только так я смогу тебе помочь.

Эйден сказал доктору то, что тот хотел услышать.

— Вы спросили меня, слышу ли я все еще голоса. Ответ — да. — Он не смог сдержать смятение в своем голосе. Его пальцы нервно мяли ткань майки. Он мельком снова взглянул на фотографию, надеясь, что доктор Грей захочет поболтать не только о «деле». — Все время.

«Да ладно. Не такие мы уж болтуны», — проворчал Джулиан.

«Ударь меня в спину, чего уж там», — поддержал Калеб.

Простите, ребята, хотел он сказать, но промолчал.

— Значит, изменений нет. — Доктор Грей закинул левую лодыжку на правое колено. — Мы можем обсудить снова смену лечения с твоим психиатром.

— Хорошо, — сказал он, хоть и вспомнил, как новые таблетки подействуют на него. Желудок Эйдена свело судорогой, его затошнило. Обезвоживание и неделю проваляться скрючившись под капельницей.

Доктор Грей поправил очки на носу.

— Давай немного отвлечемся от темы. Я хотел бы узнать, все то время, что ты слышишь голоса, что они хотят от тебя?

— Всякое-разное.

— Например?

Что же он говорил ему тогда в прошлом?

— Например… контролировать тело. — Да, это он упоминал. Он обычно не откровенничал с врачами, но было в докторе Грее что-то располагающее.

«Если только с твоего разрешения», — уточнила Ева.

«По правде говоря, хоть иногда дать нам возможность порулить не такое уж большое дело», — произнес Калеб. — «Ты и раньше позволял нам управлять собой, и мы всегда знали меру. Никогда не понимал, почему ты прекратил это делать».

«Ты бы тоже захотел контролировать, если был бы беспомощным», — добавил Элайджа.

Отлично. Они сговорились против него.

— Вы не беспомощные, — скрипнул зубами Эйден. Он же здесь, в прошлом, разве не так?

— Прости? — не понял доктор Грей.

— О, ээ, ничего. Просто пытаюсь подбодрить себя.

«Ты на верном пути, чтобы окончательно спятить», — со вздохом протянул Элайджа.

Нахмурившись, доктор сделал запись в блокноте.

— Теперь ты называешь это телом. Давай проясним один момент. Если голоса требуют контроля над твоим… телом, то это значит, что они не могут завладеть им полностью. Получается, что ты решаешь. Это ведь хорошо? Ты контролируешь себя?

Его спутники не были способны завладеть телом без его согласия, но при этом они могли быть причиной бесчисленных неприятностей.

— Да, конечно.

Ручка порхала по блокноту, пока доктор продолжал записывать.

— Раз у тебя есть возможность контролировать, ты когда-нибудь пытался заставить голоса покинуть тебя?

— Я, заставить их? Нет. Но иногда они действительно уходят. — И причина в его дочери.

— И что происходит с тобой, когда они уходят?

Эйден улыбнулся, хотя и ощущая вину.

— Приходит покой.

— О, Эйден. — Доктор Грей положил руку на сердце, его черты смягчились. — Это прекрасно.

«Наверняка он чувствует себя как гордый папаша», — как ни странно произнесла мягко Ева, как будто прониклась симпатией к доктору.

Такого не было в прошлый раз. Что значило, что в прошлый раз он даже не думал о покое. Конечно нет. Тогда он представления не имел о покое. Его улыбка поблекла.

— Я просто шучу. Они не могут уйти. Они всегда со мной.

Доктор Грей подпер щеку рукой, ручка торчала между его пальцев.

— Как я могу помочь тебе, если мне приходится пробираться через полуправду и ложь?

Эйден уставился на свои ноги, стараясь показаться достаточно пристыженным.

— Этого больше не повториться.

— Я понял. Но почему ты сделал это сейчас?

Он пожал плечами, ничего не ответив.

— Хорошо. Ну а почему ты мне не расскажешь, зачем позволил голосам вернуться, когда однажды они пропали? Потому что я знаю, что ты говорил правду о том, что голоса исчезали, и это не было похоже на шутку. Ты под контролем, помнишь?