I

Въ квартирахъ дома извозопромышленника Безпокоева переполохъ. Счетчикомъ были розданы листки и вдомости по народной переписи. Самъ хозяинъ дома Безпокоевъ былъ въ трактир, куда ходилъ пить чай съ снникомъ-поставщикомъ, когда безъ него приняли дома большой пакетъ съ листками, вдомостями и объясненіями, или наставленіями. Вернувшись домой, онъ долго кричалъ и бранился на дворника, жену и прислугу, зачмъ т приняли пакетъ. Дворникъ, жена и домашніе стояли растерявшись.

— Да вдь вс принимали, Лукьянъ Захарычъ… Всмъ сосдямъ выдано, — осмлился замтить дворникъ, переминаясь съ ноги на ногу.

— Плевать мн на сосдей! — закричалъ Безпокоевъ.

— Принесъ такой… баринъ не баринъ, но съ кокардой на фуражк, такъ какъ-же не брать-то! — поясняла жена.

— А хоть-бы генералъ! — закричалъ Безпокоевъ, взялъ пакетъ, вынулъ оттуда листки и принялся ихъ разсматривать. — Матери мои! По крышамъ придется лазить, дымовыя трубы считать. Спрашиваетъ: сколько дымовыхъ трубъ., сколько выгребовъ въ дом. Ну, пусть этотъ полубаринъ съ кокардой на шапк, что листки принесъ, самъ и считаетъ дымовыя трубы, а я не намренъ.

Безпокоевъ очень хорошо зналъ, что пакетъ, принять было нужно, что отказаться отъ него нельзя, но ему только хотлось покуражиться передъ домашними. Онъ расхаживалъ большими шагами по комнат и въ раздраженіи продолжалъ говорить:

— Дымовыя трубы понадобились, выгреба! Ну, на что они понадобились? Только вдь для того, чтобы людей отъ дла отшибать.

Сынъ, ученикъ Петровскаго коммерческаго училища, продолжалъ разсматривать брошенные отцомъ на столъ листки и проговорилъ:

— Тутъ еще и про собакъ, есть. Спрашиваютъ: сколько собакъ на двор.

— Ну, вотъ ты отъ нечего длать и начни сегодня считать, — огрызнулся отецъ.

— Съ какой-же это стати? Мн нужно уроки учить.

— Уроки по боку. А завтра такъ и скажешь учителямъ: такъ и такъ, молъ, по приказанію начальства считалъ собакъ для переписи. Кошекъ еще не надо-ли пересчитать?

— Про кошекъ ничего не сказано. Лошади, коровы, собаки.

— Жаль, очень жаль! — иронизировалъ Безпокоевъ. — Кстати-бы ужъ и кошекъ переписать, да и мышей… Пожалуй, ужъ и блохъ на собакахъ. Заодно. Чего-жъ тутъ стсняться! Досужихъ людей въ Питер много. Вс досужіе. Къ какому-же это времени нужно докладъ подать о дымовыхъ трубахъ и собакахъ? — спросилъ онъ все еще стоявшаго у притолоки дворника.

— Черезъ три дня счетчикъ зайдетъ за пакетомъ — далъ отвтъ дворникъ.

Сынъ смотрлъ въ листки и прочиталъ:

— «15 декабря къ вамъ зайдетъ счетчикъ и вы должны возвратить ему какъ вс листки, такъ и»…

— Молчи! — оборвалъ его отецъ.

Онъ взялъ пакетъ, и отправился въ, комнату, называемую «конторкой», каморку около кухни, гд онъ обыкновенно принималъ, отъ навозниковъ дневную выручку и записывалъ въ книгу. Тамъ онъ на свобод принялся разсматривать содержимое пакета. На пакет стояла надпись: «прежде нежели писать отвты на листки, прочтите внимательно наставленіе».

«Эво, какъ обучаютъ!» — подумалъ онъ, отыскалъ среди листковъ наставленіе, напечатанное на четырехъ страницахъ большого формата, и воскликнулъ:

— Вотъ такъ географія! И все это нашему брату, пожилому человку, вызубрить надо! Ловко! Вотъ такъ, перепись! Благодаримъ покорно.

Онъ началъ читать и прерывалъ чтеніе возгласами:

— Скажите, какъ строго! Словно съ мальчишками. Пожалуй, еще за ошибки-то безъ обда оставлять будутъ! А то въ карцеръ. Самое лучшее въ карцеръ на хлбъ и на воду.

Посл фразы «листки и вдомость должны быть написаны къ 10 часамъ утра пятницы, 15 декабря», Безпокоевъ воскликнулъ:

— А вотъ не напишу, нарочно не напишу! И ничего ты со мной не подлаешь!

Читалъ онъ долго и внимательно, такъ внимательно, что на лбу его выступилъ потъ. Прочитавъ первую страницу наставленія, онъ спросилъ квасу, и когда кухарка ему принесла, выпилъ кружку съ жадностью; прочитавъ вторую страницу, веллъ ставить самоваръ. Посл третьей страницы, не дочитавъ четвертую, онъ вышелъ въ столовую къ чаю и сказалъ жен, сидвшей за самоваромъ:

— Чисто математика какая-то эта самая перепись. Читалъ, читалъ — и ничего не понимаю.

— Да дай вонъ Гриш прочесть, — кивнула жена на сына въ мундир коммерческаго училища — Авось, онъ пойметъ.

— Ну, вотъ! Ужъ ежели я не понимаю, то гд-же ему-то! Знаю только одно, что перепись эта отъ всхъ дловъ меня отшибетъ. Трубы считай, собакъ считай, разспрашивай, гд кто родился.

— Возьми адвоката, — предложила жена. — Онъ напишетъ.

— Ну, вотъ вывезла тоже! Да что это судъ, что-ли! Я и у мирового-то всегда самъ.

Жена, сидвшая противъ Безпокоева, подмигнула ему и сказала:

— А вдь этой переписью, Лукьянъ Захарычъ, наврное на что-нибудь подъзжаютъ.

— Само собой, — отвчалъ тотъ. — Хотя въ объявленіи и сказано, что никакихъ фискальныхъ цлей. Мы тоже знаемъ и понимаемъ. Вдругъ дымовыя трубы понадобились. Сосчитай, сколько ихъ. Зачмъ это, спрашивается? Съ какой стати? И вотъ помяни мое слово, что съ этихъ-то дымовыхъ трубъ къ лту и возьмутъ. Съ лошадей взято, съ собакъ взято — ну, теперь съ дымовыхъ трубъ возьмутъ.

— Такъ покажи меньше трубъ.

— А какъ проврятъ, да потомъ со штрафомъ возьмутъ? Счетчику-то что длать? Ему къ пятниц представь вс листки, какъ облупленное яичко. Ну, онъ по крышамъ и начнетъ лазать, да трубы считать.

— А сколько у насъ трубъ на нашихъ домахъ?

— А я почемъ знаю. Нешто я домъ строилъ? Надо будетъ проминажъ по крышамъ сдлать, да и сосчитать.

— Ну, вотъ. Охота! Пошли дворника.

— Перепутаетъ. А тамъ и отвчай за него. Нтъ, ужъ надо самому. Да вдь, кром того, надо и печи сосчитать по всмъ квартирамъ.

— Печи-то для чего?

— Ахъ, Боже мой! Да все для того-же! — раздраженно отвчалъ Безпокоевъ. — Квартирный налогъ взятъ — ну, теперь съ печки еще на прибавку возьмутъ.

— Когда по крышамъ-то будешь лазать? — спросила жена.

— Да надо сейчасъ начать.

— Возьми съ собой дворника. Все-таки будешь не одинъ и онъ теб поможетъ. А то эдакая скользь теперь. Долго-ли поскользнуться.

— Ладно… — пробормоталъ Безпокоевъ, тяжело вздохнулъ и прибавилъ:- Вотъ не было-то печали, такъ черти накачали. Теперь лазай по крышамъ.