Перепутья Александры

– Не исчезай, прошу тебя. Неужели, трудно?

Я не поверила глазам. Варя стояла, приложив ладонь к безликой стене. Вот только она перестала быть бесцветной и пустой. Переливалась яркими красками, которые сливались в потрясающую по красоте и гармонии картину. Моему потрясенному взору предстали не тронутая даже мелкой рябью водная гладь в окружении стройных берез, деревянный причал и привязанная к нему голубая остроносая лодочка.

– Что это?!
– задохнулась я, не заботясь, что могу разбудить посапывающего в дальнем углу Михаила. Впрочем, он спал так крепко, что и не думал просыпаться.

– Нечто, - безнадежно протянула Варя и оторвала ладонь от стены. Едва она это сделала, картина исчезла: краску поглотила гладкая холодная поверхность.

– Как?
– не то спросонья, не то из-за потрясения у меня не слишком получалось формулировать вопросы. А ведь хотела спросить, откуда появился божественной красоты рисунок и почему исчез. Но Варвара всё поняла.

– Почему пропадает, не знаю. А как получается... Давай-ка лучше покажу, - она взмахнула рукой, приглашая подойти ближе.

Дальнейшее происходило, как во сне. Варя прикладывала ладонь к голой стене, и ней тут же появлялись картины - одна краше другой. Краски вытекали из Вариной руки и сами разбегались по стене, вырисовывая дома, реки, деревья и людей. Но едва девушка убирала ладонь, "полотно" становилось девственно чистым.

– Как прекрасно! Невероятно!
– восхищалась я обрушившимся на город снегопадом или переливающимся на солнце морем.

А от последней созданной Варварой картины я и вовсе потеряла дар речи. Это был балет! Самый невероятный, что мне приходилось видеть. А повидала я их, действительно, немало. Бастинда считала себя ценителем искусства, потому походы в театры для всей семьи являлись обязательным мероприятием дважды в месяц. Не скажу, что я не любила балет, просто предпочитала актерскую игру в обычных спектаклях или, на худой конец, в мюзиклах. Возможно, артисты в пуантах и рассказывали истории языком танца, но мне никогда не удавалось его расшифровать, отчего становилось невыносимо скучно.

Но Варин балет меня вдохновил. Стройные юноши и девушки в нежно-голубых костюмах (цвета точь-в-точь как Варино платье) не танцевали, а парили на сцене. Хоть они и замерли, запечатленные новоявленной художницей, я чувствовала - каждое их движение наполнено грацией. Танцоры остановились лишь на миг, сейчас кто-то щелкнет пальцами, и они продолжат ритмичное движение.

– Балерина, ты еще и художница?

Зачарованные Вариным творчеством, мы и не заметили, как Михаил проснулся и подошел сзади.

– Нет, - Варя неловко отдернула руку. Танцующие молодые люди растворились, унося очарование, рожденное особенным искусством.
– Хотя в детстве мне нравилось рисовать. Но победила любовь к балету.

– Я тоже рисовал, - сообщил Михаил, хмуро разглядывая впитавшую краски ровную поверхность.
– Карикатуры в стенгазете.

Варвара закатила глаза.

– О, да! Эстет-любитель! Неподражаемый ценитель возвышенного!

Михаил открыл рот, дабы не остаться в долгу, но я не дала ему такой возможности.

– Варя, скажи, а как ты вообще начала рисовать на стене?
– этот аспект меня волновал куда больше, нежели начинающаяся словесная дуэль.

– Сама не поняла, - Варя задумчиво посмотрела на собственные ладони.
– Пока вы спали, я пробовала вспомнить, как оказалась на поле. Не вышло. Постаралась отвлечься, думала о детстве, о бабушкиной деревне. Сама не заметила, как начала водить пальцем по стене. Из него полились краски! Не успела оглянуться, как нарисовался бабушкин дом!

Я вздохнула с облегчением. Да, это странное местечко подкинуло очередную загадку. Однако мне стало чуть спокойнее. Стало быть, не я одна проявляю странные способности. Михаил накануне наколдовал ужин, а Варвара умудрилась без красок и кисточек изрисовать нашу темницу.

– Как считаете, стоит попросить на завтрак конкретное блюдо?
– Михаил и думать забыл о таинственном и озабоченно почесал вихрастый затылок.
– Даже при мысли о капусте, мутит!

– Лучше умывальник попроси! И мыло!
– ядовито посоветовала Варя, глядя на чумазое лицо парня.

– А унитаз золотой тебе не надо?
– огрызнулся тот.

Я ожидала, балерина сильнее вспылит. Однако наша утонченная барышня быстро отвернулась, тщетно пытаясь скрыть порозовевшие щеки. Надо же, какая стеснительная. Вообще-то Михаил был прав. Увлеченная Вариным настенным творчеством, я совершенно забыла о естественных потребностях организма, и теперь они активно напоминали о себе.

– Мне надо!
– ничуточки не беспокоясь о приличиях, объявила я.
– Но не унитаз, а отдельный туалет.

Пушечный выстрел меня совершенно не удивил и даже не смутил. Тем более, на этот раз нас выбросило, куда требовалось. Деревянный домик посреди поля (спасибо, что на этот раз без тумана и луж) не являлся пределом мечтаний, но, по крайней мере, был чистым и запирался изнутри. Я рванула туда первая, даже не потрудившись удостовериться, благополучно ли приземлились в новом мире остальные.

Несколькими минутами позже, в ожидании Михаила, а затем и Вари, которая с пылающим лицом скрылась в домике, я, наконец, огляделась. Этому полю, как и тому, куда нас занесло накануне, не было ни края, ни конца. Но выглядело оно значительно приветливее - сочная трава, цветы и даже бабочки над ними. Я так увлеклась, разглядыванием порхающих насекомых, придирчиво выбирающих место посадки, что подскочила, как заяц, когда в двух шагах раздался тихий шипящий свист, и из пустоты материализовался мальчик.

Нет, я не испугалась. Просто не ожидала вторжения. После парка появление людей из пустоты было не в диковинку, тем более, новый гость заглянул в гордом одиночестве. Согласитесь, это не целая толпа во владениях Дунайского! Впрочем, в явлении мальчишки было кое-что странное. Люди в парке появлялись постепенно, уплотняясь и раскрашиваясь, мелкий же шагнул на поле сразу во плоти. Не успела я подумать, насколько быстро мальчишка начнет шарахаться от нас, как он громко хмыкнул, показывая пальцем на туалет.

– Какой-то он у вас деревенский. Вы новенькие, да? Еще не умеете управлять Потоком? Можно, я его покрашу?
– и, не дожидаясь ответов на град вопросов, ребёнок звонко хлопнул в ладоши, от чего в деревянный домишко ударил луч света, превращая хлипкое строение из мрачно-серого в весело-зеленое.

Ошарашенные появлением гостя, мы с Михаилом не только разучились разговаривать, но и напрочь забыли о Варе, которая в момент манипуляций мальчика, как раз распахнула дверь туалета. От ее визга, казалось, способны лопнуть барабанные перепонки.