Перерождение

На другом конце Колонии слепой по имени Элтон, любитель изощренных эротических фантазий, спал в облаке своих запахов и видел прекрасный сон. Сон про сеновал был любимым, потому что основывался на реальных событиях. Майкл не верил — понятно, с какой стати? — но давным-давно Элтон, в ту пору двадцатилетний, наслаждался близостью с незнакомкой, которая выбрала его из желания сохранить свои интимные утехи в тайне. Элтон не только не видел ее, но и не слышал голос — женщина с ним попросту не разговаривала, — поэтому не знал, кто она такая, и не мог никому рассказать. «Она замужем, — рассуждал Элтон. — Небось о ребенке мечтает, а с мужем не получается, ну, или разнообразия захотела». В самые горькие моменты он думал, что женщина делает это на спор. Как бы то ни было, Элтон радовался ее ночным визитам. Порой он просыпался от ласкового прикосновения — безмолвная любовница словно являлась из снов и дарила ощущения, впоследствии озарявшие одинокие ночи, — а порой женщина брала его за руку и вела, например, в конюшню. Так и появился сон про сеновал: женщина любила его среди ароматной свежескошенной травы, а где-то рядом ржали лошади. Вместо нежных слов Элтон слышал протяжные стоны, но и они вскоре обрывались шумным выдохом. Длинные шелковистые волосы падали ему на лицо, а в следующую секунду любовница отстранялась и исчезала. Сон про сеновал снился в малейших подробностях — Элтон заново переживал каждое ощущение вплоть до момента, когда после ухода любовницы почувствовал влагу на щеках и понял, что плачет.

Но сегодня приснилось другое. Сегодня, прежде чем отстраниться, женщина шепнула ему на ухо: «Элтон, в Щитовой кто-то есть!»

Сара Фишер провела ночь в Больнице — ей спать не полагалось, зато девочке, похоже, снились сны. Сара устроилась на свободной кровати — поразительно, но усталость улетучилась! — и наблюдала, как трепещут длинные ресницы девочки. Та словно невидимый пейзаж рассматривала! Сара почти убедила Дейла помалкивать, пообещав, что утром сама сообщит новости Семейному совету. Мол, сейчас девочке требуется отдых. Словно в доказательство ее правоты, девочка свернулась калачиком и заснула. Сара внимательно следила за ней и гадала: кто и зачем подсадил ребенку «паучка» и что выяснит Майкл.

Почему-то Саре казалось, что девочке снится снег.

В тот час бодрствовала не только Сара — неспящих хватало с лихвой. На Десятой огневой платформе Гейлин Страусс щурился на ярком свету прожекторов и в сотый раз за день повторял, что он не дурак. Увы, необходимость убеждать себя свидетельствовала об обратном. Да, он дурак, набитый дурак и сам это понимает! Он дурак, раз поверил, что сумеет добиться от Маусами взаимности; дурак, раз женился на ней, зная, что она сохнет по Тео Джексону, дурак, раз, услышав о ее беременности — про срок Маус, естественно, соврала! — наплевал на гордость, вымучил улыбку и воскликнул: «Малыш? Вот так новость! Здорово!»

Разумеется, Гейлин знал, чей это ребенок! Спасибо Шуруповерту Финну Дарреллу, который его просветил! Той ночью Финну захотелось отлить, он выбрался из подсобки и услышал на складе стоны. Дверь была закрыта, впрочем, по словам Даррелла, ее и открывать не требовалось. Финн обожал «говорить горькую правду», а в ту ночь явно простоял под дверью куда дольше, чем рассказывал. «Неужели она всегда так стонет?» — качал головой он.

Чертов Финн Даррелл! Чертов Тео Джексон!

Какое-то время Гейлин тешил себя мыслью, что ребенок поможет им с Маус наладить отношения. Глупость, самая настоящая глупость! Ссоры стали еще чаще. Вернись Тео из последнего рейда на станцию, они наверняка уже выяснили бы отношения. Представить душераздирающую сцену не составляло труда. «Прости, Гейл! Зря я сразу тебе не сказал. Просто… так вышло…» Получилось бы мерзко, унизительно, зато сейчас самое неприятное было бы уже позади. Но Тео не вернулся, и Гейлин с Маусами по-прежнему жили во лжи. «Скоро начнем друг друга презирать, — думал Гейлин. — Если уже не презираем».

Помимо семейных проблем Гейлина беспокоила предстоящая поездка на энергостанцию — утра он ждал с содроганием. Приказ поступил от Иена, хотя Гейлину почудилось, что за этим стоит кто-то другой — Джимми или Санджей. В попутчики ему давали Младшего охранника, но только одного: сейчас и на Стене людей не хватало. «Запрись как следует и жди, — наставлял Иен. — Максимум через три дня пришлем ремонтников. Ты ведь справишься?» Гейлин тотчас сказал «да», и не без гордости: как-никак важное поручение доверили! Зато теперь корил себя за опрометчивость. В Баннинг он ездил лишь пару раз, и впечатления остались ужасные. Чего стоят пустые дома и машины, в которых жарятся мумии! Только настоящая проблема заключалась не в мумиях, а в леденящем страхе: мир вокруг Гейлина постепенно растворялся в дымке. Никто, даже Маус, не знал, с какой скоростью ухудшается его зрение. То есть родные и близкие понимали, что проблемы существуют, но не представляли, насколько они серьезны. Уже сейчас поле зрения сузилось менее чем до двух ярдов, а дальше начинались туман, пустота, дрожащие тени, цветовые пятна и расплывчатые силуэты. Гейлин перепробовал почти все имевшиеся в Лавке очки, но стало не легче, а тяжелее: появилась жуткая головная боль, в виски словно раскаленными ножами тыкали! Эксперименты с очками пришлось бросить. Слава Богу, хоть слух выручал! Гейлин вовремя поворачивался в нужную сторону, но реагировал медленнее, чем другие, и со стороны казался… правильно, дураком. Нет, дураком Гейлин не был, он просто терял зрение.

Теперь его как Второго капитана Охраны отправляли на энергостанцию. Это не рейд, а самоубийство, если вспомнить, что случилось с Зандером и Арло. Гейлин искренне надеялся потолковать с Джимми и объяснить ситуацию, только Молино куда-то запропастился. В самом деле, где он? Помимо Су Рамирес ночную вахту несла Дана Кертис. Тео с Арло погибли, Алишу уволили, Дане из инструкторов пришлось снова переквалифицироваться в Охранники и занять место на Стене. Гейлин с Даной отлично ладили, а раз теперь она член Семейного совета, вероятно, сумеет повлиять на Джимми. Да, с Даной явно стоит поговорить об этом рейде! Су на Девятой платформе, Дана на Восьмой — если поспешить, он за пару минут обернется! Кстати, чьи это голоса? Звучат совсем близко, хотя, конечно, ночью каждый шорох на милю разносится! Первый голос — это Су Рамирес, а второй… Неужели Джимми? Нужно привести на Девятую платформу Дану, она точно найдет веские аргументы! Вдруг Су сама вызовется ехать на станцию, мол, конечно, никаких проблем, зачем посылать Гейлина?

«Всего пара минут!» — подумал Гейлин, взял арбалет и зашагал по мосткам.

Тем временем в старом трейлере ФАЧС Питер с Алишей резались в сто одно. При свете фонариков особо не поиграешь, да и азарт у обоих если поначалу и присутствовал, то давно испарился. Питер гадал, стоит ли рассказать Алише о голосе, который слышал в Больнице, но с каждой секундой все больше сомневался и все хуже представлял, как объяснить случившееся. В его сознании звучали слова… Мама по нему скучает… «Почудилось!» — подумал Питер и, когда Алиша нетерпеливо подняла карты, дескать, в каких облаках ты витаешь, покачал головой. «Ничего, — сказал он, — просто задумался, твой ход!»

В этот час, в половине второго ночи, если верить отчету Охраны, не спалось и Сэму Чоу. Он все бы сейчас отдал за нежное объятие Сэнди! Увы, она ночевала в Инкубаторе: вызвалась заменить Эйприл, пока не выбрали новую Учительницу. Сэм, отвыкший спать один, не мог сомкнуть глаз. Была у бессонницы и другая причина — смущение и неловкость. Надо же, как с Калебом получилось… Тогда, у карцера, Сэм искренне верил в свою правоту, но за следующие несколько часов — Чоу навестил детей в Инкубаторе, и они чувствовали себя не хуже, чем обычно, — заметно поостыл. В самом деле, Калеб — еще ребенок, едва пятнадцать исполнилось, его выдворение не принесет никакой пользы. Сэм сгорал от стыда перед Белль: он ведь фактически манипулировал обезумевшей от тревоги за мужа женщиной. Вообще-то Сэм недолюбливал Алишу, которая, как ему казалось, слишком задирала нос, но теперь радовался ее вмешательству. Идиот Мило с полуоборота его завел — неизвестно, что случилось бы, если бы не Алиша! Днем они твердо решили выгнать мальчишку из Колонии, пусть даже вопреки воле Семейного совета, но ближе к вечеру Сэм еще раз переговорил с Мило Дарреллом, и, когда предложил обдумать все завтра на свежую голову, тот вздохнул с нескрываемым облегчением. «Да, да, конечно, — закивал Мило. — Ты прав, утром виднее будет».

Теперь, среди ночи, Сэм мучился угрызениями совести: «В жизни никому зла не желал, а тут буквально с катушек съехал! Так велико было желание наказать виновного, что едва не спустил шкуру с невинного ребенка, который, наверное, приказ не так понял…» Странно, но тогда Сэм даже не подумал о Приблудшей, а ведь все произошло именно из-за нее. Наблюдая, как лучи прожекторов играют на потолке спальни, Сэм гадал, откуда она взялась. Надо же, Приблудшая, спустя столько лет… И не просто Приблудшая, а ребенок! В возвращение Армии Сэм не верил — конечно, почти век прошел! — но появление девочки означало… Да, оно означало, что за пределами Колонии есть кто-то живой, вероятно, даже много живых. При мысли об этом Сэму становилось не по себе. Девочка ниоткуда решительно не укладывалась в голове. Вдруг эти живые возьмут и нагрянут в Колонию? Вдруг девочка — начало новой волны Приблудших, которые захотят поселиться под защитой прожекторов? Еды и топлива и без них едва хватает! Естественно, сразу после катастрофы колонисты не отказывали несчастным в приюте, но сейчас-то все иначе: установился определенный порядок, который абсолютно устраивал Сэма Чоу. Пессимистов, ворчунов и параноиков в Колонии хватало, взять хотя бы Мило, только Сэм к их числу не относился. Зачем отравлять жизнь мыслями о плохом? Разумеется, случиться может всякое, дело тут не в катастрофе: опасность существовала всегда. У него есть жена, дети, дом; голодными они не сидят, голыми не ходят — разве этого мало? Нет, проблема не в Калебе, а в той девочке. Утром он так и скажет Мило: с Девочкой ниоткуда нужно что-то делать.

Не спалось и Майклу Фишеру. Впрочем, он вообще считал сон пустой тратой времени и капризом тела. Задержавшиеся в памяти сновидения казались слегка видоизмененным вариантом яви: в них мелькали электроцепи, рубильники, реле и тысячи насущных проблем. В результате просыпался Майкл не отдохнувшим, а с ощущением, что драгоценные часы ушли коту под хвост.

Однако сегодня получилось иначе. Сегодня о сне и речи не шло! Содержимое чипа, потоком хлынувшее в мэйнфрейм, фактически меняло историю мира. Потрясенный до глубины души, Майкл отважился на рискованный шаг — поднять на мостки антенну, которую они с Элтоном несколько месяцев назад установили на трубу. Для начала он влез на крышу Щитовой и подсоединил к антенне моток неизолированного медного провода. В мотке шестьдесят футов, должно хватить. Еще два мотка — и он у Стены. Пожертвовать на эксперимент больше трех мотков медного провода Майкл не мог, поэтому дальше решил использовать высоковольтный изолированный и сдирать изоляцию вручную. А как незаметно для Охраны на Стену забраться? Майкл принес из Щитовой еще два мотка провода и притаился под опорной балкой. Что делать дальше? До ближайшей лестницы, ведущей на Девятую платформу было ярдов двадцать, но незамеченным туда точно не подняться. Другая лестница вела на мостки посредине между Седьмой и Восьмой платформами. Она казалась куда привлекательнее, ведь тот участок мостков использовали лишь Младшие охранники как кратчайший путь с Седьмой платформы на Десятую, но антенну туда не поставить: элементарно провода не хватит.

Таким образом, вырисовывался единственный вариант — вскарабкаться с мотком провода по дальней лестнице, по мосткам добежать до бреши в Стене, закрепить там один конец, второй сбросить на землю, потом спуститься вниз и соединить его с основным проводом. Все это время крайне желательно оставаться незамеченным.

Майкл опустился на колени, вытащил кусачки из старого брезентового рюкзака, который использовал как сумку для инструментов, и приступил к работе — начал разматывать провод и срезать изоляцию. При этом он жадно ловил каждый звук: шаги на мостках означали приближение Младшего охранника. Пока Майкл оголял и сматывал провод, Охранники пробегали дважды. При такой частоте следующий должен был появиться лишь через несколько минут. Майкл быстро сложил провод и кусачки в рюкзак, вдохнул поглубже и стал карабкаться по лестнице.