Перерождение

Ближе к полудню друзья сделали привал. Восточный горизонт теперь полностью заслоняла громада гор с заснеженными вершинами. Стало так тепло, что по спинам катился пот, но там, куда они шли, уже царствовала зима.

— Сколько снега в горах! — проговорил Холлис, прервав почти часовое молчание. Они с Питером сидели на упавшем дереве с почерневшей от сырости корой. Остальные отдыхали неподалеку, все, кроме Алиши, которая ушла разведать местность. Холлис вскрыл банку консервов и стал быстро поглощать содержимое — рубленое мясо под соусом. Кусочек запутался в жесткой бороде — Холлис тотчас его стряхнул, запил мясо водой из фляги и передал банку Питеру. Едва Питер принялся за еду, его взгляд неожиданно упал на Сару. Девушка сидела у дерева и писала в блокноте. Надо же, глаз со строчек не сводит, а ведь карандаш в огрызок превратился, писать таким неудобно. Вот Сара остановилась, вытащила из-за пояса нож, подточила карандаш и снова склонилась над блокнотом.

— О чем пишешь?

Сара пожала плечами и убрала за ухо выбившуюся прядь.

— О снеге, о том, что мы едим, где ночуем. — Она посмотрела на деревья и прищурилась на солнце, ярко сиявшее сквозь промокшие ветви. — О том, как здесь красиво.

Питер почувствовал, что улыбается. Когда он в последний раз улыбался?

— Да, здесь красиво…

После ухода с фермы Сара стала другой — невозмутимо спокойной, как казалось Питеру. Она словно приняла важное решение и освободилась от страха и тревог. Наблюдая за ней, Питер почувствовал… да, да, именно сожаление: каким идиотом он был! Белокурые волосы спутались, лицо и руки испачкались сажей, ногти почернели, но Сара никогда не выглядела так прекрасно. Она сияла, словно тяжелые испытания сделали ее не только сильнее, но и красивее, наполнив внутренним светом. Любовь не игра, не шутка, а величайший дар, который девушка предлагала ему бесчисленное множество раз. А он отвергал.

— Что? — удивленно спросила Сара, перехватив его взгляд.

— Ничего, — смутился Питер.

— Ты так на меня смотрел…

Сара повернулась к Холлису и одарила его мимолетной улыбкой. Питеру хватило и секунды, чтобы почувствовать, как крепко связаны эти двое. Ну конечно… Как же он раньше не замечал?!

— Я просто… — заблеял он. — Просто ты показалась мне очень счастливой. Я удивился, только и всего.

Из-за деревьев выступила Алиша. Прислонив винтовку к стволу, она достала из рюкзака с провизией банку консервов, вскрыла и недовольно скривилась.

— Персики! Почему мне вечно попадаются персики?! — Она села на бревно рядом с Питером и принялась за консервы.

— Что видела? — спросил Питер.

Не обращая внимания на капающий с подбородка сок, Алиша показала ножом туда, где только что побывала.

— В четверти мили отсюда река сужается и поворачивает на запад. По обоим берегам рельеф сложный, с множеством высоких точек. — Доев персики, Алиша выпила сок, швырнула банку в кусты и вытерла пальцы о штаны. — Время на отдых еще есть, но задерживаться не стоит.

Майкл сидел неподалеку, прислонившись к другому поваленному непогодой дереву. Долгие пешие переходы сделали его крепче, выносливее; на щеках появилась светлая щетина. На коленях Майкл держал дробовик и практически не снимал палец со спускового крючка.

— Сколько мы уже звериные трупы не видели? Дней семь? — спросил Майкл. Он зажмурился и подставил лицо солнцу. В отличие от друзей, он был в одной футболке, а куртку повязал вокруг пояса.

— Восемь, — уточнила Алиша. — Это не значит, что можно терять бдительность.

— Да я просто говорю! — Майкл разлепил веки, повернулся к Алише и пожал плечами. — А та кошка могла умереть от чего угодно, даже от старости.

— Блестящая идея! — прыснула Алиша.

Эми стояла на краю поляны: отдыхать она предпочитала наедине с собой. Поначалу это тревожило Питера, но далеко девочка не отлучалась, да и они все уже привыкли к ее странностям.

— Эми, поешь что-нибудь, — приблизившись к девочке, посоветовал Питер. — Мы скоро отправляемся.

Никакой реакции. Эми смотрела через реку и луга на залитые солнцем горы.

— Я помню снег, — прищурившись, объявила она. — Помню, как лежала на нем. Он такой холодный! Мы ведь уже близко, да?

— Да, — кивнул Питер, — пара дней, и на месте окажемся.

— В Теллуриде? — спросила Эми.

— Да, в Теллуриде.

Эми снова отвернулась и задрожала, хотя они с Питером стояли на ярком, ласковом солнце.

— Снег пойдет? — поинтересовалась она.

— Холлис говорит, что да.

Эми удовлетворенно кивнула, и ее глаза наполнились светом: она вспоминала что-то хорошее.

— Хочу еще раз превратиться в снежного ангела!

Девочка нередко говорила загадками, но на сей раз дело было не в загадке. Казалось, прошлое дымкой застилает ее глаза, пугливым оленем выглядывает из чащи: одно движение, и спугнешь его навсегда.

— Как превратиться в снежного ангела?

— Нужно лечь в снег и махать руками, как ангелы в небе, — пояснила Эми. — Как призрак Джейкоба Марли.

Питер чувствовал, что к их разговору прислушивается весь отряд. Ветер раздувал волосы девочки, и одна прядь упала ей на глаза. Питер мысленно перенесся в недалекое прошлое: пару месяцев назад он караулил ее в Больнице, а Эми вдруг поднялась с койки и протерла ему рану. Захотелось спросить: «Откуда ты знаешь? Откуда знаешь, что мама по мне скучает, а я сильно тоскую по ней? Я ведь так ей и не сказал… Она умирала, а я не сказал, что буду очень по ней скучать!»

— Кто такой Джейкоб Марли? — вслух спросил Питер.

Эми помрачнела и нахмурилась.

— Он носил цепи, которые выковал при жизни. — Девочка покачала головой. — Грустная история!

Друзья шли вдоль реки прямо в раскрытые объятия вечера. Плато осталось позади, они попали в предгорье и поднимались все выше и выше. Лес становился гуще: с тонкими, совершенно голыми осинами соседствовали вековые сосны. Под их раскидистыми кронами на земле лежал бурый ковер иголок. В студеном воздухе чувствовалось влажное дыхание реки. Друзья молча разглядывали деревья: во время переходов они почти не разговаривали. Бдительность, бдительность и еще раз бдительность!

Плейсервиль исчез. Определить почему, труда не составляло. Узкая долина, змеящаяся по ней река — весной, во время таяния снега, здесь будет настоящая стремнина. Подобно Моабу, Плейсервиль смыло с лица земли.

Ночевать решили на берегу. Натянули брезент между деревьями — получилась крыша, под ней и устроились в спальных мешках. Питер с Майклом несли вахту третьими. Холодную тишину ночи нарушал плеск речной воды. Питер мерз, но старался не шевелиться. Он думал о Саре, о чувстве, сквозившем в мимолетном взгляде девушки, и понял, что искренне рад за них с Холлисом. Сам он свой шанс не использовал, а Холлис, вне всяких сомнений, любил Сару так, как она заслуживала. Именно об этом он говорил в «Милагро», когда Сару похитили вирусоносители: «Я уже все решил. Ты как никто другой должен меня понимать». Питеру запомнились не столько слова, сколько совершенно бесстрашный взгляд Холлиса. В ту минуту он отрекся от жизни. Отрекся от жизни ради Сары.