Перерождение

— А где Клаус и Финн? — всё же решаюсь спросить я.

— Клаус где-то в доме, а Финн ушёл к ведьмам, — сообщает Элайджа.

О, я не угадала. После завтрака Элайджа говорит:

— Эмма, Клео, сейчас я вам покажу дом.

— Клаус сказал, что теперь меня будут называть Хейли, — говорит Клео.

— Я буду называть тебя Клео, — фыркаю я.

— А мне нравится имя Хейли! — восклицает Кол. — Поэтому я буду называть тебя Хейли.

— Как хочешь, — отмахивается Клео. — Я уже и не знаю, какое у меня настоящее имя.

— Твоё настоящее имя — Андреа, — отвечает Элайджа.

Клео слабо улыбается.

— Ладно, мне пора, — неожиданно говорит Кол и на вампирской скорости исчезает.

— Он всегда так делает, — вздыхает Элайджа. — Ладно, идём вперёд.

Я, Клео и Элайджа проходим к лестнице и направляемся на второй этаж.

— На втором этаже находится комната Клауса и библиотека, — поясняет Элайджа. — Если хотите, можем пройти в эту библиотеку.

— Я не против, — соглашается Клео.

Мы идём по коридору и заходим в огромную библиотеку. Она мне начинает нравиться с первой минуты. Большие шкафы, сделанные из красного дерева, множества книг в твёрдых переплётах, стеллажи, мягкие кожаные кресла и диваны, дубовый круглый стол, несколько стульев, большое стеклянное окно и простор. Настоящая библиотека!

Я и Клео проходим вперёд и рассматриваем комнату. Здесь очень много книг разных жанров. Здесь и классика, и детектив, и история, и фантастика, и мистика, и фэнтези, и приключенческие романы. Здесь и современные писатели, и старые. Тут можно сидеть часами.

— Однажды Ребекка сказала, что здесь можно было бы создать вампирский книжный клуб, — рассказывает Элайджа.

— Она была права, — соглашается Клео, касаясь ладонью о поверхность стола.

— Как долго вы жили в Новом Орлеане? — интересуюсь я, просматривая книги.

— Мы основали Новый Орлеан в 1708 году и правили им почти три столетия, — говорит Элайджа. — А потом нам пришлось покинуть этот город.

— Почему? — спрашивает Клео.

— Нас нашёл наш отец Майкл, и нам пришлось снова пуститься в бега, — отвечает Элайджа.

— А когда вы снова вернулись сюда? — спрашиваю я.

— Спустя тридцать лет, — рассказывает Элайджа. — За это время многое изменилось.

— Например? — интересуется Клео.

— Городом стал править Марсель. Он подчинил себе ведьм, а оборотням вообще запретил появляться здесь. Но при помощи многих усилий нам удалось восстановить мир и создать договор. Мы жили в мире и согласии какое-то время.

— А потом кланы оборотней начали войну, — заключает Клео, — и всё началось заново.

— Да, — подтверждает Элайджа.

— Как думаешь, ведьмы, вампиры и оборотни когда-нибудь заключат между собой союз? — спрашиваю я.

— Я не знаю, — признаётся Элайджа. — Сейчас мы — вампиры — находимся в не самом хорошем положении. Ведьмы в любой момент могут пойти против нас, объединившись с оборотнями.

— Но ведьмами управляет Фрея, — вспоминаю я. — Как Фрея может пойти против своей семьи?

— Фрея никогда этого не сделает, — соглашается Элайджа. — Ведьмы избрали её Регентом только потому, что она была могущественна и бессмертна. Никто не был точно верен ей, кроме её помощницы Давины. Многие ковены ведьм негодуют и думают, что Фрея не должна быть Регентом. Ей становится сложнее удерживать свою позицию.

— Почему? — спрашивает Клео.

— Она является членом семьи Майклсон. А нас все ненавидят, — произносит Элайджа. — Клаус думает, что Фрее недолго осталось править ковенами. А ведь только она может удержать их от нападения на нас. Если она перестанет быть Регентом — ведьмы надвинутся на нас.

— Я думала, что вы не боитесь ведьм, — тихо говорит Клео.

— Ты ещё не видела их силы, — ухмыляется Элайджа.
– Их, практически, невозможно победить.

Я начинаю думать о том, что у нас — русалках — тоже есть силы. Я могу превращать воду в лёд, а Клео — контролировать её. Рикки умеет превращать воду в пар, а Белла — в желе. Конечно, это не так могущественно, как у ведьм, но и мы не ведьмы. Мы русалки. По крайней мере, Рикки и Белла. Я и Клео скоро перестанем быть ими.

— А только вы — первые вампиры? — спрашивает Клео у Элайджи. — Или были вампиры до вас?

— Нет, — улыбается Элайджа, — мы самые первые вампиры. Нас создала ведьма. И после нас появились остальные.

Я и Клео проходим ещё один стеллаж с книгами. К нам устремляется Элайджа.

— Вы читали какую-нибудь литературу о вампирах? — интересуется Элайджа. — Я не имею ввиду книгу „Сумерки“.

— Нет, не читали, — признаюсь я.

— Что-нибудь посоветуешь? — предлагает Клео.

Элайджа улыбается и проходит к другому стеллажу. Он достаёт несколько книг и говорит:

— „Дракула“ Брэма Стокера является классикой жанра. Но ещё мне нравятся „Вампирские хроники“ Энн Райс; действия, описанные в этой книге, происходят в Новом Орлеане.

— Ого! — удивляюсь я. — Я хочу почитать!

Элайджа протягивает мне толстую книгу в твёрдом переплёте. Книга совсем старая, но по-прежнему хорошо видны инициалы автора и название книги. Я открываю её. Страницы, мелкий шрифт, буквы, и книжный запах, который я так люблю вдыхать. Я точно буду читать эту книгу.

— А ты, Клео, хочешь что-нибудь почитать? — интересуется Элайджа.

— Пожалуй, нет, — отказывается Клео, — попозже.

Я присаживаюсь на мягкий диван и облокачиваюсь. Раздаются чьи-то шаги, и в библиотеке оказывается Клаус.

— Доброе утро! — восклицает он и ухмыляется. На его лице появляются ямочки.

— Здравствуй, Никлаус, — говорит Элайджа.

— Я слышал вашу прекрасную беседу, но мне придётся её нарушить, — снова ухмыляется.

Я же готова испепелить его взглядом. Я пока что не Ребекка. Ребекка его любит, а Эмма — ненавидит.

— Что-то случилось? — спрашивает Элайджа.

— Я думаю, что тебе, Элайджа, стоит прогуляться по городу вместе с Хейли и рассказать ей всю историю, — ещё одна ухмылка.

— Я не против, — соглашается Клео.

— А я здесь останусь? — удивляюсь я.

— Да, — отвечает Клаус, — я за тобой присмотрю.

— Хорошо, — соглашается Элайджа. — Клео, идём на прогулку.

Элайджа протягивает Клео руку.

— Удачи, — шепчет мне Клео.

Клео и Элайджа покидают библиотеку. Я готова взорваться от негодования.

— Надеюсь, мы хорошо проведём время, — ухмыляется Клаус и усаживается на кресло напротив меня. Он берёт в руки книгу, находящуюся на столе, и раскрывает её.